Евгений Малинин - Магистр

Мы миновали несколько деревянных дверей, и я с удивлением обнаружил, что на них наложены заклятия, по силе лишь немногим уступающие наговору на входной двери.

«Неужели ловики все-таки проникают внутрь лабиринта? – подумал я. – Но тогда входная дверь со всем своим волшебством теряет всякий смысл…»

Наконец мой провожатый остановился у довольно своеобразного гранитного выступа, сильно сужавшего и без того неширокий коридор.

С минуту Гарт стоял перед этой каменной глыбой, положив на нее обе ладони и словно к чему-то прислушиваясь, а затем этот здоровенный кусок гранита совершенно бесшумно пополз в сторону, открывая новое темное ответвление лабиринта.

Но этот коридор был длиной всего в пару метров и оканчивался простой дощатой дверью, которая, негромко скрипнув, распахнулась от простого толчка. За ней открылась огромная пещера, посреди которой потрескивал небольшой костерок. На камне рядом с огнем сидел древний старик с совершенно лысой головой и длинной, почти до пояса, белой бородой. Он задумчиво глядел в огонь и не поднял головы, даже когда мы подошли совсем близко.

Мы остановились в двух шагах от старца и около минуты стояли молча, ожидая, когда он заметит нас. Наконец Гарт, выдвинувшись чуть-чуть вперед, едва слышно пробормотал:

– Отец-настоятель, я привел гостя…

Старик даже не пошевелился, но в моей голове неожиданно раздался тихий усталый голос:

– Значит, ты и есть тот, кого мы ждем?…

– Да, я тот, кого вы ждете… – так же мысленно прозвучал мой ответ.

Старик покачал лысой головой, и я снова услышал:

– Значит, мы выполнили свое предназначение?…

– Только если я смогу вступить на свой Путь… – молча ответил я. – Скажи мне Слово…

И тут старик-настоятель поднял наконец голову.

– Ты же знаешь, что сам должен услышать его… – Губы настоятеля Соро не шевелились, но я совершенно явственно слышал его слова. Стоящий рядом со мной Гарт почтительно ожидал начала разговора, даже не подозревая, что тот давно идет.

– Гарт проводит тебя в келью для гостей, а тебе надо только слушать. Тогда рано или поздно ты услышишь Слово. А я почему-то верю, что ты найдешь Серый Путь к Седой скале…

Я отступил на шаг, словно меня толкнули в грудь, Слово было сказано! Оно было сказано сразу и целиком! Больше в этом монастыре мне делать было нечего, однако мое любопытство взяло верх, и я спросил вслух:

– Отец-настоятель, почему в лабиринте твоего монастыря нельзя зажигать свет?

Гарт вытаращил на меня глаза, пораженный моей наглостью, а настоятель, неожиданно улыбнувшись, разлепил наконец губы и произнес голосом, который я только что слышал:

– Это и есть благословение Хэлфа. Дело в том, что в лабиринтах нашего монастыря до сих пор бродят остатки горного народа… Если зажечь свет, они могут выйти на него… – Он еще раз как-то горько улыбнулся и добавил: – Выйти слишком рано… Поэтому свет в переходах нашего монастыря сможет зажечь и сохранить только Серый Магистр – чародей, которого нам поручено ждать со своим Словом…

В этот момент Гарт отшатнулся от меня и посмотрел мне в лицо странным взглядом, в котором смешались ужас и восхищение. Или восхищение и ужас.

Настоятель между тем повернулся к своему монаху и приказал:

– Проводишь нашего гостя в гостевую келью, а после того как он отдохнет, познакомишь его с монастырем.

Гарт склонился в поклоне и тут же направился к выходу из покоев настоятеля. Я проследовал за ним и уже у самого выхода оглянулся. Настоятель Соро смотрел мне вслед, и на его лице были написаны… жалость и сострадание.

Мы снова оказались в подземном каменном коридоре. И тут я, щелкнув пальцами, зажег свой волшебный огонек. На этот раз Гарт только испуганно глянул на мерцающее сияние и, ничего не сказав, поспешил вперед.

И в этот момент я почувствовал, как мое истинное тело, почти онемевшее без движения в пещере над дорогой к Поднебесному, неожиданно испытало несказанное облегчение. Я не сразу сообразил, что это исчезла одна из моих теней. По-видимому, та, что обреталась в Стелящемся Потоке.

Я довольно ухмыльнулся, произнес формулу ликвидации этого своего дубля и собрался переместиться в Преклони Голову. Но в этот момент какая-то неведомая сила буквально выдернула мое сознание из дубля, я тут же оказался… на деревянном коньке крыши монастыря Брошенное Несчастье.

Во дворе монастыря настоятель Норг продолжал отчитывать своего монаха. Тот уже успел свернуть торжественный покров и, видимо, поэтому огрызался с гораздо большим жаром, чем прежде.

И тут я понял, почему меня так резко перебросило в Брошенное Несчастье. Видимо, в запале один из спорщиков произнес Слово! Меня прошиб холодный пот – значит, я прослушал Слово!

«Что же теперь делать?…» – металась в моей голове единственная мысль, и поэтому вопли спорщиков проходили мимо моего сознания. Я тряхнул головой, и тут же снизу донесся угрожающий голос Норга:

– А ну-ка повтори, что ты сказал?…

– А что я сказал-то… что я сказал-то?… – вдруг понизил голос огрызающийся монах.

– Ты не увиливай! – еще сильнее заорал Норг. – Ты заявил, что наш торжественный покров ни на что не годен, что если уж ты сам смог пройти от кривой березы до ворот монастыря, то…

– …Маг тем более пройдет… – еще глуше пробубнил монах.

– Ах ты тварь косолапая! – взорвался настоятель. – Значит, чародей должен топать по болотной жиже только потому, что твое паскудство не утонуло в болоте!…

Но я уже не слушал доносившиеся со двора вопли. Слово было сказано и, как по заказу, повторено.

С высоты крыши я огляделся. Вокруг было пусто, монахи, по всей видимости, занимались своими делами внутри здания, и только настоятель со своим недотепой продолжали выяснять отношения во дворе. Но их скрывала от меня стреха крыши. Я глубоко вздохнул и прошептал формулу мгновенной ликвидации тени, а сам перенесся в Преклони Голову.

А там моя тень по-прежнему прогуливалась в осеннем саду в сопровождении сытого Злата. Мы шагали в полном молчании. Мой спутник, явно не склонный к пребыванию в тишине, сделал несколько попыток разговорить мою тень, но наткнувшись на сосредоточенное нежелание обсуждать последние монастырские события или отвечать на вопросы глубоко личного характера, был вынужден умолкнуть и теперь понуро шуршал подошвами по опавшим листьям. Он двигался шагах в пяти сзади меня и при этом специально шагал не по расчищенной дорожке, а рядом с ней по густо присыпанной листьями траве.

Я оглянулся и молча поманил его кивком головы. Хотя мой «помощник» делал вид, что любуется окрестностями, он сразу заметил мой кивок и поспешил на зов. Когда он приблизился, я негромко поинтересовался: