Евгений Малинин - Магистр

Такое поведение оказалось неожиданным для всей троицы, видимо, обычно противник пытался отступить. Именно из-за этой неожиданности средний саблист поторопился нанести свой коронный рубящий удар, еще не до конца подготовленный. Конец его сабли от левого плеча не слишком точно вписался в дугу поворота для удара сверху и справа. Ему пришлось напрячь кисть для того, чтобы удержать клинок на заданной траектории, что было для меня вполне достаточно.

Тот короткий шаг, которым я спровоцировал атаку противника, позволил мне, плавно продолжив движение, перейти в глубокий выпад. Когда его тяжелый изогнутый клинок завис над моей головой, готовясь всей своей тяжестью и приобретенной инерцией обрушиться вниз, кончик моей длинной шпаги десятью сантиметрами смертельной стали уже вошел в горло нападавшего.

Он всхрапнул, словно загнанная лошадь, рука его разжалась, тяжелая сабля вынырнула из ладони и, кувыркаясь, полетела далеко в сторону. А сам боец, сразу после того как я выдернул свой клинок из его горла, сломался в коленях и ничком рухнул на песок, засучив длинными ногами.

Я не мог выйти из выпада, просто отступив или отскочив назад, так велика была инерция моего броска. Но неожиданность и эффективность моего удара настолько ошеломили двоих оставшихся бандитов, что я успел нырнуть вперед, перекатиться и вскочить на ноги уже за их спинами. Правда, развернулись лицом ко мне они с завидным проворством, но вот уверенности у них значительно поубавилось. Кроме того, на их растерянных лицах теперь отчетливо читались все их последующие действия.

В похолодевших глазах правого плескалась зябкая осторожная готовность перейти в глухую оборону. Он явно собирался насколько можно сдерживать мою слишком быструю для него шпагу, выматывая мои силы, в надежде на помощь своей ватаги. А вот на лице левого проступило отчаяние потери и бесшабашная жажда немедленного кровавого удара. Я почувствовал, что он вот-вот бросится на меня, не задумываясь об обороне. И почему-то мне стало жаль этого еще совсем молодого, паренька.

Резким коротким движением показав, что собираюсь атаковать правого, я не только заставил его сделать два торопливых шага назад, но и ускорил бросок слева. Только я уже ждал этот бросок. Приняв тяжелейший сабельный удар на гарду даги, я отбросил потерявший убойную силу клинок в сторону и с ходу впечатал правое колено бедняге между ног. Может быть, для него удар клинком в незащищенную грудь и был бы желаннее, но я решил его не убивать. Он выронил саблю и, схватившись обеими руками за ушибленное место, с тихим «охом» повалился на землю. Таким образом через пару минут после начала схватки против меня остался один, к тому же очень напуганный, противник.

Он даже не пытался атаковать. Позвякивая концом своей сабли по моему длинному клинку, побледневший бандит торопливо отступал в сторону основной баталии.

И в этот момент из кучи нападающих выскочил огромного роста мужик в рваной ярко-красной рубахе. В руках он держал длинный тяжелый обоюдоострый палаш и короткий широкий нож. Оба клинка были густо залиты кровью. Он что-то громко проорал в сторону основной массы нападавших, и по этому командирскому ору я понял, что вижу главаря банды.

А этот верзила, закончив отдавать приказы, развернулся в мою сторону и в три шага оказался рядом. Оттолкнув моего противника плечом в сторону, он недовольно буркнул:

– Помоги ребятам, этим я сам займусь… – и встал напротив меня.

Мы быстро обменялись звоном соединений – второе, шестое, четвертое, шестое, и верзила сразу попытался увести мой клинок в обволакивание, но я вывернулся, отступив на шаг.

Мой противник довольно улыбнулся, с той минуты, как я появился на этой поляне, меня впервые заставили сделать шаг назад. Предводитель шайки записал это себе в заслугу. Клинки снова запели свою стальную песню, и меня поразило, с какой легкостью он орудует своим тяжеленным палашом, похожим скорее на узкий меч. Кроме того, приходилось постоянно держать в поле зрения его левую, чуть опущенную руку, готовую воткнуть короткий широкий нож мне в живот.

Эту готовность он продемонстрировал уже в следующей фразе.

Коснувшись моей шпаги во втором соединении, он показал атаку в ноги. А когда я опустил клинок, парируя обозначенный удар, он плавным круговым движением перевел клинок и атаковал рубящим ударом сверху. Для этого ему пришлось шагнуть вперед в полувыпаде, и поэтому левая рука с ножом оказалась как противовес у него за спиной.

Я успел принять падавший палаш на свои скрещенные клинки и в тот же момент почувствовал, как он перенес центр тяжести на обе ноги и его левый кулак с зажатым лезвием стремительно летит в сторону моего совершенно открытого живота. Мгновенно качнувшись влево, я встал с ним почти плечом к плечу, пропуская его широкий нож вдоль собственного тела, и одновременно бросил вниз короткую молнию даги. Мой клинок с противным хрустом вошел в мускулистую руку гиганта, а я тут же развернулся вправо, возвращаясь на прежнее место и проворачивая лезвие в ране.

Мой противник взревел и коротким прыжком рванулся назад. Бросив быстрый взгляд на свою обезоруженную, располосованную руку, он смачно плюнул себе под ноги и принял классическую фехтовальную стойку. Но теперь с одним тяжелым и длинным клинком против двух моих у него не было ни одного шанса. Правда, он этого еще не понимал. Элегантно, по всем правилам высокого искусства фехтования, он принял шестую позицию, провел чистый фруассе и направил свой окровавленный палаш вперед, целясь мне в горло. Однако я спокойно поймал его тяжелый клинок дагой, увел его влево, а посланная мной в длинном выпаде шпага вошла ему между ребер точно в сердце.

Он даже не дрогнул, только его глаза коротко блеснули и прикрылись мгновенно побледневшими веками. Гигант молча рухнул на землю.

И в тот же момент его разношерстная банда начала разбегаться. Ни о каком сражении уже не было речи. Ободранные, полуголые мужики, бросая оружие и дубье, бросились в разные стороны, стараясь быстрее скрыться в невысоком, но достаточно густом кустарнике. Правды ради надо сказать, что их даже не пытались преследовать. Ни у охраны каравана, ни у самих караванщиков не было ни желания, ни возможности довершить разгром банды.

Я тщательно вытер оба клинка об одежду одного из убитых бандитов, подобрал ножны и вложил в них оружие, а затем вернул его в свой невидимый походный мешок. Обернувшись, я заметил, что за моими действиями, открыв рот, наблюдает пожилой мужчина с ярко-рыжей, явно крашеной бородой, одетый в роскошный халат и с желтой чалмой на голове. По всей видимости, сразу после того как банда начала разбегаться, он направился ко мне, но, заметив мои странные манипуляции, приостановился.