Павел Блинников - Ужасные монстры

— Хочешь поговорить? — спросила Маша. Там есть динамик и микрофон.

— Зачем ты позволила увезти себя из того родильного дома? — проскрежетала Дина. — Спокойно родила бы и вернулась к прежней жизни.

— Вряд ли жизнь будет прежней, — грустно усмехнулась Маша. — Неужели в тебе не осталось ничего от Дины?

— Кое-что осталось, конечно. Но мало. В каждом моем монстре осталось что-то от прежнего существа, без этого не бывает настоящих монстров. Получается уже лишь зверь. Животное. Монстр должен понимать человека. Думать, как человек. Предсказать человека. Иначе какой это будет монстр?

Маша умолкла. Явно же над ней насмехаются, только как-то странно. У этого существа есть чувство юмора, но настолько отличное от человеческого, что в принципе не понятно, где тут издевка. Но она тут явно была.

— Маша, — прорычало Ужасное Чудовище. — Ты уже собираешься родить, я вижу?

Что-то зашевелилось в душе у девушки. А откуда оно это знает? Откуда знает, если не видит?

— Маша, — Ужасное Чудовище продолжило насмешливо. — Тебе предстоит родить очень скоро. Первые схватки у тебя начнутся секунд через тридцать. И Мертвый бог получит свой ответ. Ладно, пусть он его получит. Так или иначе, Маша, я заберу твоего ребенка.

— Ничего ты не заберешь, — ответила Маша. — Ты не можешь найти Дину, пока ты в этом кубе… ой!

Схватка. Ее внутренности скрутило, это ни с чем не спутаешь, особенно, если уже проходила.

— Дан? — позвала Маша, а потом на лбу у нее выступили крупные капли пота. Дан не отвечал. Да и понятно, он бы давно предупредил Машу, если бы мог.

Рядом с экраном, с которого транслировалась харя Ужасного Чудовища, иллюминатор. Он все эти месяцы показывал темноту космоса, а теперь там — Луна. Да причем так близко, что всю ее не видно, только часть. Уродливые кратеры, мертвые пустыни… кто-то плавал в этих песках, словно змеи.

Она перевела взгляд на экран. Зубастую рожу видно довольно неплохо, куб изнутри подсвечивался слабым синим светодиодом. Но тут что-то треснуло на заднем плане и рептилию осветило оранжевым. Именно таким цветом были фонари в каюте, где стоял свинцовый куб.

Завыли сирены и еще одна схватка скрутила Машу. Боль согнула, плод в животе больно ударил ее. И вообще забился, будто в него… будто в него вселился дьявол…

От боли ее развернуло и взгляд упал на угол. Вверху там ярким светом горел красный фонарь. Показывающий, что на борту Ужасное Чудовище. И теперь не какой-то своей частью в Дине, а всё целиком.

Маша не знала, что делать. Беглый взгляд на экран, а там уже никого нет — крестовина, на которой распяли Дину, согнута-пересогнута.

Схватки участились, а ребенок бился внутри и, казалось даже, царапался.

— Дан! — позвала Маша с мольбой, но снова никто не ответил. Она почувствовала под собой мокрое — это отошли воды.

Маша уже рожала, прекрасно понимая, как это больно, но в этот раз всё было хотя бы быстро. Так бывает, если ребенок сам себе помогает выбраться наружу. Он раздвинул половые губы своими маленькими ручками, из влагалища показалось лицо. Лицо ребенка, но с очень странным выражением. Похоти и ликования. Мышцы влагалища буквально выплеснули ребенка на мягкий диван, он не кричал, а по-деловому поднялся на маленьких ножках и уставился на Машу. А та с ужасом глядела, как между раздвинутых ног, у мгновенно похудевшего живота стоит ее сынок. Еще один. С совершенно осознанным выражением лица и держит в ручках пуповину.

— Может, перекусишь ее зубками, мамочка? — пискляво-пискляво сказал ребенок, а потом залился звонким хохотом.

Крохотные ручки рванули, обнаруживая недюжинную силу, и порвали пуповину. А потом ребенок очень ловко спрыгнул и пошел к двери.

— Эрв добился своего, глупая ты самка, — пропищал ребенок. — Ты думаешь, это всё так просто совпало, что тут оказалась ты беременная, я и моя лошадь? Но ничего. Он получил ответ, а я получу тебя и эту сраную лодку! Эй, это чего?

Маша тоже резко обернулась, потому что увидела движение. Тахионная пушка сама собой развернулась и направилась на ребенка.

— Ах ты еб*нный… — пропищало Ужасное Чудовище, но тут же его накрыло золотистым свечением. И это было не то мягкое, ровное, а целый сноп искр вихрем захватил маленькое тельце ребенка и он начал расти.

Это удивительное зрелище подкреплялось криками боли. Сперва ребеночек пищал, но не прошло и полминуты, как это был уже плач вполне здоровенького подростка, а следом и юноши. Кости росли то быстрее мышц и кожи, то медленнее, поэтому трансформация далась Ужасному Чудовищу невероятно больно, но почему-то он не покинул ребенка. Да уже и совсем не ребенка. Кости наросли и покрылись малым объемом мышц. На ногах, в подмышках и в паху выросли волосы, а вот на голове не просто выросли, но на длину всего тела. Ногти тоже отрасли почти до полуметра как на руках, так и на ногах. Юноша лет восемнадцати свернулся клубком и тихо плакал, как бы убаюкивая боль. А болело у него всё тело. Новая розовая кожа, мышцы, наполненные молочной кислотой, кости, ломившие, как у столетнего старика перед дождем.

Маша глядела, как тахионная установка прекратила работать, но не просто, а буквально на глазах расплавилась вся целиком и растеклась по полу лужей пластмассы и металла. Девушка ничего не понимала, и тут стальную стену разорвало. В каюту к ней зашла Дина. Покрытая чешуей рептилия лишь отдаленно напоминала человека уже хотя бы потому, что передвигалась не на двух, а на всех четырех ногах. Хвост и шея удлинились примерно до метра, тело наоборот усохло, но и так монстр получился около четырех метров от кончика носа, до кончика хвоста. Шея и хвост обнаруживали удивительно подвижность, на лапах сверкали длинные когти, которые только что с легкостью разрезал пятимиллиметровый металл перегородки. Но, конечно, страшнее всего — морда. Челюсти удлинились и спрятали ужасно длинные зубы-иглы, но не до конца. Там же за решеткой зубов постоянно облизывал нёбо длинный влажный язык. Два желтых глаза цвета Луны за иллюминатором с яростью глядели на Машу. Десна приподнялись, обнажая зубы до половины и на девушку пахнуло зловонием так, что едва удалось сдержать рвоту.

Маша нашла в себе силы и свалилась с удобного теплого, залитого кровью и околоплодными водами диванчика. Ящер сделал пару неуклюжих ходов в ее сторону, но потом, уже гораздо ловчее, припустил к ребенку. Он обнюхал его, а потом харкнул в стену комком слизи, от которого сам металла забурлил и начал медленно сплавляться, дымя вонючими газами. Ящерица-исполин скакнула на стену и впилась в нее когтями. Словно гигантский геккон, Ужасное Чудовище поползло по стене, оставляя на металле зазубрины когтями, а затем и вовсе перебралось на потолок. Оттуда оно с невероятной злобой взглянуло сперва на Машу, потом на ребенка и на иллюминатор. От одного этого взгляда стекло треснуло. Маша подумала, что всё — сейчас ее высосет в космос, но стекло треснуло очень избирательно и пока вроде бы держалось. И тут Маша увидела очередное чудо.