Дарья Иорданская - Свет в тумане

- Ваш полицейский инспектор показался мне разумным человеком, - заметила Мэб. - Он, кстати, тоже «никто», если говорить о происхождении. И едва ли богат. Если он арестовал господина Рорри, значит есть какие-то улики.

- Они фальшивые! - вскинулась Эффи.

Пришлось положить ей руку на плечо, успокаивая, заставляя опуститься обратно на ступеньку.

- Не горячись. Я излагаю факты. Сейчас они таковы: твой дядя и нянька мертвы. В обоих случаях есть мотив: дядя отказал Рорри в браке с тобой, госпожа Жокетт что-то знала. В обоих случаях должны быть улики и свидетели против господина Рорри. Так факты выглядят на первый взгляд.

Эффи поджала губы.

- У Мартина есть мотив только если он боялся, что дядя лишит меня наследства. Но Мартину не важны были деньги. Он… он любит меня. И уж точно он не стал бы… - Эффи передернуло. - С тетей…

Мэб вновь опустила взгляд на свои туфли, словно они могли дать ответы на все эти вопросы.

- Я все сделаю, - повторила Эффи. - Лишь бы только Мартин…

Почему, скажите на милость, все эти странные проблемы, тайны, преступления и приключения сваливаются на голову Мэб в последние месяцы? Может быть, это проклятие? Некоторые действуют специфически. «Я не сыщик, - напомнила себе Мэб. - Я университетский профессор. Откуда мне знать, кто и за что убил Хапли, и что могла рассказать старая нянька? И что мне за дело до всего этого?»

Нянька. Рассказаь.

Мэб поднялась, старательно, по краю обошла то место, где лежало еще недавно тело Жокетт и замерла перед старинным портретом в тяжелой золотой раме. Смотреть было не на что, портрет был скверный, такой встретишь в каждом провинциальном собрании. Средней руки местный художник кое-как намалевал своего господина. Однако, эта убогая живопись не отвлекала от мыслей.

Что могла рассказать нянька…

- Мы не можем скорее всего доказать, что господин Рорри никого не убивал.

- Но… - Эффи вскочила, и Мэб взглядом усадила ее на место.

- Если ты права, и твой Мартин — хороший человек… Крайне сложно найти доказательства его невиновности. Но можно найти доказательства виновности других.

- Как?!

Мэб пожала плечами. Сама она до сих пор не очень хорошо представляла, что будет делать. Она никогда не была большой поклонницей детективов, и оказавшись вживую на страницах книги леди Бреслунд, несколько растерялась.

- М-м-м… госпожа Жокетт была очень разговорчива вчера. Если ее действительно убили, то сделано это из-за того, что она вчера сказала или могла сказать. И кем-то из присутствующих ночью в доме. На господской половине, - уточнила Мэб. - В людской наверняка разместили полицейских, и мимо них нелегко было прошмыгнуть.

- И? - теперь Эффи Хапли глядела с надеждой. - Что она сказала?

- Я… не помню, - вздохнула Мэб. - Это лучше всего спросить у Реджинальда.

21.

Флоранс Хапли напомнила Реджинальду сказочное чудовище, питающееся чужими страданиями. Подобный монстр по легенде обитал в паре кварталов от того месте, где он родился, и потому жизнь на тех улицах была так беспросветна. Монстр обрекал на нищенствующее существование. Такова была и леди Флоранс. Ее племянница ушла и больше не слышала, а Флоранс Хапли все лила и лила грязь, рассказывая о Мартине Рорри.

- Поговорим о чем-нибудь другом, - потребовала наконец леди Гортензия, поджав капризно губы. - Эта тема мне наскучила.

Кажется, впервые в жизни Реджинальд был солидарен с королевской фрейлиной и горячо ратовал за смену темы.

- В самом деле, леди Флоранс, - встрял Верне. - Поговорим о другом. Уже известно, когда будут оглашать завещание?

Леди Гортензия опередила Реджинальда. Сощурившись, она произнесла сухо:

- Что у вас за интерес, господин Верне?

- Вы так подозрительны, леди Гортензия, - рассмеялся миллионер.

- Я служу при дворе. И, к слову, «подозрителен» применяют прежде всего к тому, кто выглядит и ведет себя подозрительно, а не к тому, кто подозревает.

В ответ Верне расхохотался.

- Вы, все же, прелестное создание, леди Гортензия.

Фрейлина промолчала, но на лице ее было отчетливо написано: я кто угодно, но только не прелестное создание. Реджинальд с некоторым трудом подавил смех.

- Удовлетворю ваше любопытство, леди Гортензия. Я всего лишь хочу знать, с кем мне продолжить переговоры. Я хочу приобрести у семьи Хапли несколько картин.

- Да вы коллекционер, господин Верне? - саркастически хмыкнул Реджинальд.

- У меня широкий кругозор, господин Эншо.

И, повернувшись к Флоранс Хапли, Верне завел какой-то беспредметный, на грани флирта разговор.

- Я прогуляюсь, - Реджинальд бросил на стол салфетку. - Благодарю за обед.

К немалой досаде Гортензия Паренкрест нагнала его в холле. Она, как и Флоранс Хапли, в точности соответствовала представлению Реджинальда о знатных дамах: высокомерная, самоуверенная, манипулирующая. И к тому же, не позволяющая не обращать на себя внимание. Всегда в центре. И — что особенно опасно — неглупая.

- Этот Верне — темная лошадка.

- Несомненно, миледи, - согласился Реджинальд.

- Я имею в виду его интерес к картинам, - леди Гортензия подошла к портрету хозяина дома и провела пальцами по раме. - Пыль. Если где-то здесь не спрятан поздний Базиле Мондо, мне этот интерес непонятен вовсе. Здесь довольно заурядное собрание провинциальной мазни, в каждом поместье есть такое же.

Реджинальд не слишком обращал до этой минуты внимание на картины, да и не разбирался в них. А следовало бы изучить коллекцию внимательнее. Интерес к ней Кристиана Верне вызывал подозрение. Впрочем, леди Гортензия оказалась права: картины как картины. По больше части 0 мазня, что было видно даже такому дилетанту, как Реджинальд. И тем удивительнее был интерес к такой невыразительной коллекции Верне.

- Надо же! Софонисба де Линси! - леди Гортензия привстала на цыпочки, рассматривая пасторальный пейзаж. - У нас висит нечто подобное. Леди Софонисба раздаривала их всем знакомым. Вам Верне не нравится?

Реджинальд пожал плечами. Он не желал обсуждать этого человека. И не желал говорить о причинах своей неприязни. И, по правде говоря, он вообще не желал о чем-либо говорить с леди Гортензией.

- Это тоже дешевка, - фрейлина щелкнула по краю рамы. - Совершенно не понимаю. А вы?

Реджинальд вновь пожал плечами, ища вежливый способ избавиться от Гортензии Паренкрест. На его счастье в этот момент в комнату заглянула Мэб.

- Прогуляемся? - Реджинальд предложил ей руку.

- Если полиция нас из дома выпустит, - фыркнула Мэб.

- Вылезем в окно?

Леди Гортензия несколько мгновений переводила взгляд с Реджинальда на Мэб и обратно, а потом кривовато улыбнулась. Хотя, наверняка, королевские фрейлины на улыбаются криво, это называется как-то по-другому.