Артелина Грудина - Муж моей мечты (СИ)

— Этот брак был обречён на провал с самого начала, Марина оборотень, а Александр маг, у них разные семейные ценности и взгляды на семейную жизнь. Ко всему прочему, Александр всегда был загружён работой, для него в приоритете всегда была карьера, в то время как для Марины главным являлась семья, — снисходительный тон и пренебрежение к мужу племянницы были видны невооружённым взглядом, Алекс спокойно парировал:

— Я заботился о своей семье, я работал, чтобы моя жена ни в чём не нуждалась, и я справлялся с этой обязанностью. Ваши обвинения беспочвенны, семья всегда была для меня на первом месте.

— Тогда почему у вас до сих пор нет детей? — едко спросила оборотница, подарив мужчине лукавую ухмылку. Вот стерва! Не зря она мне не нравилась, и дело не в том, что к Пашке цеплялась.

— Тётя, вы же знаете, что чуть больше полугода назад я потеряла ребёнка, — на выпад Марины она лишь пожала плечами.

— А вы знаете, при каких обстоятельствах это произошло? — спросил Алек, глядя в упор на оборотницу.

— Поверхностно, — с ледяным спокойствием ответила свидетельница, стараясь пресечь тему разговора.

Однако адвокат Марины Юрий уверенно заявил, раскрывая переданную ему информацию:

— А у меня есть другие сведения. Врач Уварова Раиса Степановна хорошо запомнила и Марину, и вас — заботливую тётю, которая не бросила племянницу даже при недлительной операции, оставаясь при ней и трогательно держа за руку.

Свидетельница побледнела, её глаза забегали, она не знала, что сказать.

— Что же вы молчите, Алиса Анатольевна, отвечайте, — потребовал судья, не сводя глаз с женщины.

— Да, я присутствовала при аборте и поддерживала Марину, — начала она, осторожно подбирая слова, а затем, придумав достойную отговорку, закончила более уверенно: — Уже тогда она не хотела больше пребывать в браке с Александром и не желала, чтобы общий ребёнок связывал их.

Такой наглой лжи Марина не выдержала и, вскочив с места, почти прокричала:

— Это неправда, ваша честь! Я хотела этого ребёнка, моя тётя вынудила меня избавиться от него!

— Мариночка, что ты? Как я могла? — делая удивлённое лицо, возразила тётя.

Усадив Марину на место, её адвокат настаивал:

— Вы опровергаете слова истца? Хочу напомнить вам, что вы обязаны говорить только правду.

— Я имею право не свидетельствовать против себя! — поджав губы и задрав подбородок, Алиса Анатольевна стояла, выпрямив спину, казалось, она замерла, словно статуя.

— Ваша честь, — обращаясь к судье, адвокат не смотрел на свидетельницу, а она сверлила его взглядом, полным ненависти, — ответ свидетеля не обязателен, у нас есть доказательства того, что моя клиентка говорит правду. Разрешите предоставить их?

— Если сторона ответчика не против, — следуя букве закона, ответил Андрей Николаевич.

— Мы так же заинтересованы в том, чтобы узнать правду, поэтому поддерживаем прошение, — ровным тоном ответил Алек, по его лицу невозможно было прочитать ничего, и я взглянула на Алекса. Он видел эту запись перед судом, мы еле удержали его от необдуманных поступков, а наш кабинет лишился пары стульев и большого зеркала. Держит ли он себя в руках сейчас?

— Что ж, прошу вас, — судья кивнул, и я, встав со стула, передала через пристава артефакт, тот аккуратно взял камень и отдал его судье.

Андрей Николаевич активировал артефакт, и перед всеми появилась картинка-голограмма, на которой Алиса Анатольевна кричит на заплаканную Марину:

— Переставай разводить сырость! Вставай, поехали, — лицо оборотницы было перекошено от злости, а Марина была перепугана и пятилась от неё, уползая по кровати к изголовью.

— Куда? Я не хочу никуда ехать! — вертя головой, кричала женщина, которую буквально загнали в угол.

— А придётся, милочка, — залезая на кровать, она схватила женщину за запястье, — мы говорили тебе, что даём разрешение на брак, только если в нём не будет детей! — и, дёрнув руку на себя, она потянула Марину с кровати.

— Но мы любим друг друга, — Марина упала на колени, — прошу тебя!

— Поднимайся, поехали, ты сама вынудила нас! — зло выкрикнула любящая тётя, упиваясь своей властью над беспомощной племянницей.

Картинка рассеялась. Алекс сжимал кулаки, а Марина сидела бледнее полотна, и из её глаз текли слёзы. Александр, не выдержав, подлетел к Марине и стал её успокаивать, обнимая и гладя по голове, она же, уткнувшись ему в грудь, рыдала. Как хорошо, что не ринулся душить свидетельницу. А ведь первым желанием мужчины было просто убить их всех: и тётю, и отца, и заговорщиков, которые хотели использовать его жену в своих целях и не пожалели даже безвинное дитя.

— Вы понимаете, что то, что мы увидели сейчас, — это преднамеренное убийство плода и угроза жизни и здоровью матери? — зло процедил судья.

— Я…

— Срок заключения от десяти до двадцати лет, — не слушая блеянье свидетельницы, добавил он.

Его слова произвели ошеломляющий эффект — Алиса Анатольевна, испугавшись, заголосила:

— Я не виновата! Я просто выполняла поручение вожака!

— Вы даёте показание, что выполняли распоряжение Соболева Михаила Давидовича? — тут же спросил Алек, а услышав ответ, позволил себе легкую улыбку.

— Да.

— Но каковы его мотивы? Зачем ему понадобилось убивать собственного внука? — спросил судья, не до конца понимая происходящее, но моё сердце уже пело. Мы смогли доказать вину оборотницы и пока косвенную причастность самого господина Соболева. Даже если нам не удастся докопаться до заговора, тюрьма уже ожидает этих животных, в самом плохом значении этого слова, ведь ничего человеческого в них нет.

— Я не могу знать. Вам лучше спросить у него, — давая задний ход, прошептала свидетельница, глядя на свои руки.

— Прошу прощения, ваша честь, — рядом сидящий Гордей привстал. — Я, как глава Совета, прошу вас разрешить применить к допросу свидетеля мага-менталиста из Империи Сильнейших Ирвина Сойта, — рукой он указал на мужчину, сидящего рядом. Добрые карие глаза, мягкий взгляд и обезоруживающая улыбка мага скрывали за собой один из самых опасных и болезненных видов магии. Немало людей, испытавших силу менталиста на себе, оставались душевнобольными.

— Я имею сведения, что причиной подобного распоряжения послужил заговор против меня и Магического Совета, — от его объявления по рядом прошёл почти слаженный вздох, начались шептания.

— Тишина в зале! — стукнув молотком по подставке, воскликнул судья.

— Мы рассматриваем здесь гражданское дело, однако принимая во внимание серьёзность преступления, даю своё согласие, — провозгласил он через несколько секунд гробовой тишины.

— Не надо! — перепугано воскликнула оборотница. — Я и так всё расскажу! Не надо менталиста!