Наталья Авербух - Напарница вампира

— Вы ещё пожалеете об этом, — сердито сказала я, едва лишь мы оказались на улице. — Послушайте, сударь, я не ваша любовница, чтобы вы могли оплачивать мои покупки, и даже если и согласилась притворяться невестой, не собираюсь идти к алтарю на следующей же неделе!

Дрон Перте неприятно улыбнулся.

— Вы приводите меня в отчаяние, Ивона, — издевательски ответил он, — буквально разбиваете сердце. Неужели в вашей стране столь строгие нравы, что вы не можете ни нанести визит в компании мужчины, ни позволить ему оплатить незначительную покупку без того, чтобы немедленно играть свадьбу?

— Такое позволяют себе только низкие женщины, — упрямо произнесла я. Незначительная покупка! Да он истратил сегодня пять марок, это же целых две кроны, больше, чем моё месячное жалование в бюро! И этот человек жалуется на нехватку денег!

— Наносят визиты? — с невинным видом уточнил авантюрист и, как ни рассержена я была, но всё же улыбнулась.

— Сударь, наносить визиты в обществе мужчины может только его жена.

— Или любовница, — подсказал сын синдика, и я покраснела, жалея о своей несдержанности, заставившей меня заговорить на столь скользкие темы.

— В вашей стране — возможно, — нашлась я, — а в Дейстрии такое поведение равносильно оглашению даты 39 39 Имеется в виду дата венчания. .

— Я не против, — как можно беспечнее заявил сын синдика, и я с тревогой взглянула на него.

— Сударь, прошу вас! — это прозвучало чуть ли не с мольбой. — Не шутите так. Зачем вам связывать себя?

— О, я уверен, что ничем не рискую, — беззаботно отозвался авантюрист. — Во-первых, вы мне нравитесь, и я не прочь увидеть вас в своей постели, а из-за предрассудков вашей родины я быстрее сделаю это после венчания, чем без него.

— Сударь! — возмутилась я, однако негодяй продолжал, как ни в чём ни бывало:

— Во-вторых, брак забавное приключение, и, уж во всяком случае, жениться на вас куда интереснее, чем на богатой старухе, которая останется мне, если вы откажетесь.

— Интереснее!

— Вот именно, Ивона, — как ни в чём ни бывало ухмыльнулся Дрон Перте. — В-третьих, что немаловажно, я подозреваю, когда вы получите другое задание, вы обставите своё исчезновение очередным несчастным случаем, и я получу назад свою свободу. Вот видите, я ничем не рискую.

— Тогда вы могли бы обставить свою свободу несчастным случаем, и не прибегая к моей помощи, — зло предложила я. — Что вам мешает жениться на богатой старухе и выбросить её из окна в первую же ночь?

— Совесть? — всё так же легко предположил сын синдика, но я заметила, как заиграли желваки на его щеках.

— Вам знакомо это слово? — ненатурально изумилась я, чувствуя, что ступаю по тонкому льду, но не в силах остановиться.

— Не продолжайте, Ивона, прошу вас , — тихо произнёс сын синдика и до боли сжал мою руку. Я благоразумно замолчала, и до дома синдика мы добрались в полной тишине, причём Дрон демонстративно не разговаривал со мной весь вечер и следующее утро.

— Итак, Ивона, — обратился ко мне Дрон Перте, нарушая мой послеобеденный отдых, — вы готовы пойти купаться? Сейчас самое подходящее время, чтобы научиться плавать.

Это заявление исторгло у меня слабый стон, боюсь, прекрасно расслышанный моим собеседником. Напарник не появился и этой ночью и не пожелал ответить на мои отчаянные призывы о помощи. Проигнорировал меня и Мастер, который — я уверена! — с интересом наблюдал развитие событий, не желая вмешиваться ни во что, если только моей жизни не грозит опасность. В возможность для меня утонуть сегодня в море он явно не верил.

— Мне почему-то казалось, — ответила я, когда молчание становилось уже неприличным, — что вы со мной не желаете разговаривать, сударь.

— Вам именно казалось, — произнёс сын синдика. — Собирайтесь, Ивона, я подожду вас внизу, только, пожалуйста, не задерживайтесь. Нет смысла возиться с причёской и выбирать лучший наряд: на наших пляжах это не принято.

Должна признаться, моих знаний не хватало, чтобы подготовить меня к тому, что представляет из себя пляж в острийском курортном городке. Моему воображению представлялись ярды золотистого песка, на котором беспорядочно валяются обнажённые мужчины и женщины, предаваясь на глазах у всех откровенному разврату. На деле я увидела два с половиной рода мелкой гальки, которая, как оказалось позже, неприятно раздражает босые ноги. На этой гальке то тут, то там располагались складные креслица дам и циновки кавалеров, действительно размещённые вперемешку, безо всякого порядка. Ближе к воде стояли ровным рядком будочки, которые Дрон Перте назвал кабинками для переодевания. Оставив меня одну, он удалился в сторону внушительного павильона, располагавшегося в стороне от пляжа, и вскоре вернулся в сопровождении миловидной девушки в коротком чёрном платье.

— Ивона, эта девушка поможет тебе переодеться, — бросил сын синдика, — следуй за ней.

И ушёл, оставив меня в обществе пляжной служанки и пакета с купальным костюмом.

— Добрый день, хозяюшка, — присела девица в почтительном реверансе. — Прошу вас… я покажу вам вашу кабинку.

Покорно шагая за служанкой (и едва не ломая себе ноги, оскальзываясь на гальке), я прикидывала величину платы за её услуги, а также за аренду кабинки — на какое, хотелось бы знать, время? Спрашивать всё это у нанятой Дроном девицы мне совершенно не хотелось. Что же, очень скоро я узнаю ответ хотя бы на часть своих вопросов.

Служанка помогла мне расшнуровать корсет и удалилась, оставив меня самостоятельно наряжаться в зелёный костюм, подобранный мне моим фальшивым женихом. После знакомства с Гретой я отрицательно относилась к мнимым родственным связям, и сделанное со стороны сына синдика предложение не увеличивало моего доверия к этому человеку. Положительно, он смеётся над всем, и даже над, как обычно говорят священники, таинством брака. Впрочем, для «устриц», наверняка, в браке не было ничего таинственного, коль скоро это не более чем способ передачи состояния из рук в руки. Я некоторое время порассуждала о том, насколько авантюрист верит в реальность моих денег (если верит, то его предложение становится, по крайней мере, понятным), и как раз убирала волосы под чепец, когда кабинка неожиданно стронулась с места и поехала вниз, под уклон в сторону моря. Напуганная неожиданным движением, я метнулась к дверце, но её неожиданно заклинило. Я уже хотела начать стучать и звать на помощь, как стук раздался снаружи — по противоположной от двери стенке. Кабинка тем временем остановилась, снаружи раздался скрип железных петель и дерева о дерево, а после голос Дрон Перте произнёс:

— Ивона, вы уже оделись? К вам можно?

— М-м-можно, — нетвёрдо произнесла я, и только сейчас поняла, что в дощатой задней стене кабинке была вторая дверь, которая, быть может, исправна, и через которую я смогу выбраться наружу. Она в самом деле оказалась исправна, но путь к свободе преграждал Дрон Перте и многие мили — тысячи миль водной глади за его спиной. Сын синдика был обнажён до пояса, и мне потребовалось некоторое усилие, чтобы не смотреть на его голый торс. Впервые, подумалось мне, я видела неодетого мужчину так близко. Чёрно-серые клетчатые штаны, едва достигающие коленей, уже успели намокнуть, и, по сути, не служили особенным утешением по части приличий. Моё лицо так и пылало от стыда, и я не сразу поняла, чего хочет от меня этот мужчина, галантным жестом протягивая руку.