Наталья Авербух - Напарница вампира

— Не куксись! — потребовал Беренгарий. — Ты выглядишь точь-в-точь как бедная служанка, которой дали расчёт. Уже не имеешь права скрывать свои ноги, но ещё не привыкла обнажать их полностью.

И он любовно поправил кружево.

— Хорошо тебе говорить… — проворчала я. Наш разговор проходил на берегу, у самого рва, который, естественно, не был никаким препятствием для вампиров. Напарник, злорадно посмеиваясь, рассказывал, что на самом деле гостиница принадлежит пожилой не-мёртвой, которая прячет свой гроб в подвале, и давно уже ни с кем не разговаривает. — Это же не тебе придётся…

— Мне много чего приходилось в жизни, Ами, — оборвал меня напарник, и принялся растрёпывать мои волосы. — И много такого, о чём ты и помыслить не можешь — и слава богу, моя дорогая, — но всё-таки придержи свой язычок, пока я тебя не укусил.

— Не посмеешь, — пробурчала я. Положительно, не только Беренгарий сегодня находился в дурном настроении.

— Укушу, когда вернёшься, — пригрозил напарник. Достав как будто из воздуха гребешок, он начал расчёсывать мои волосы, и на этом все споры прекратились, потому что совершенно невозможно возражать, когда вампир спешно сперва распутывает им же всклоченную шевелюру, а потом заплетает две косички — общепринятую причёску служанок в Острихе. И всё это с обычной для не-мёртвых скоростью и точностью, что, конечно же, даёт прекрасный результат, но весьма незавидные ощущения.

— Хоть целиком съешь, — устало вздохнула я, и напарник, прекрасно улавливающий перемены в моём настроении, оставил причёску в покое — чтобы развернуть меня к себе лицом и заглянуть в глаза.

— Милая ты моя, — проникновенно начал он. Я отвела взгляд.

— Не начинай. Я всё знаю.

— Глупышка! — Вампир поцеловал меня в лоб, а после развернул и снова занялся причёской. — Не переживай, пожалуйста. Всё будет хорошо, и пройдёт так, как надо. Ну, возьми себя в руки!

— Как скажешь, — уныло ответила я. — Но мне всё равно твоя затея не нравится!

— А тебя никто и не спрашивает, — огрызнулся вампир, недовольный таким откликом на его попытку утешить.

Он подвязал косички, так, чтобы они не болтались и «не мешали во время работы», накинул мне на плечи кружевную накидку — такую же старую, как и оборки на платье, и прижал к себе.

— Закрой глаза, хорошая моя, — прошептал он, прижавшись лицом к моей макушке. Я повиновалась, а, когда открыла глаза, уже стояла на улице острийской столицы, окружённая плотным туманом и — совершенно одна.

Оглядевшись — названия домов 49 49 В Острихе дома, принадлежавшие богатым людям, имели не номера, а названия, поэтому на респектабельных улицах иностранцу требовалась помощь местного жителя: иначе он никогда бы не смог бы найти «Зелёные ясени» между «Старыми яблонями» и «Цветущими липами». подсвечивались тусклым в тумане светом фонарей — я увидела, что стою у самой цели своего «путешествия» и решительно взялась за дверной молоток.

— Нищим не подаём! — решительно заявила средних лет женщина, открывшая мне заднюю дверь.

— Я не нищая! — немедленно возмутилась я — для этого мне не приходилось ни капельки притворяться.

— О, конечно, — поддразнила женщина, бывшая, судя по заляпанному соусами и вареньем фартуку, в доме кухаркой. — Ты просто хотела узнать, который час, и не пора ли идти в церковь на молитву.

И хотела захлопнуть дверь, но я поспешно скользнула внутрь дома.

— Я уже была на молитве, почтенная хозяйка! — выпалила я. — И хотела бы узнать насчёт работы.

— Хозяюшка , — поправила меня кухарка. — А насчёт работы — это не ко мне. Сейчас позову экономку, но, знаешь, деточка, на твоём месте я бы ни на что особенно не рассчитывала. Хозяин Шерен человек приличный, и, конечно, не польстится на такого тощенького цыплёнка. А делать ты всё равно больше не умеешь…

— Неправда! — закричала я, покраснев от негодования, и чувствуя, как на глаза наворачиваются слёзы. — Кто вам дал право меня оскорблять?!

— Что за шум? — раздался властный голос, и в крошечную «прихожую для низшего класса» — слуг и мелких торговцев — вошла немолодая женщина, с головы до ног одетая в чёрное. Судя по платью, она была из семьи священника. Я присела так низко, как этого требовало её положение. — Это кто такая?

— Почтенная хозяйка, я…

— Цыц! — прикрикнула женщина. — Придержи язык, малышка, когда я захочу услышать твой голос, я тебя спрошу сама. Эльза, ну-ка, отвечай, кого ты пустила в дом, и почему не за работой?

Пока кухарка оправдывалась, я украдкой огляделась. Прихожая была небольшая, как и положено, её назначение было единственно в том, чтобы слуги и прочий сброд снимали грязные башмаки, заходя в дом, а также, чтобы вести переговоры с торговцами в те дни, когда идёт дождь, и ни один человек не согласится добровольно мокнуть на мостовой. Кухни в острийских домах обычно располагались или на улице, или в доме, но никак не в подвале; более того, подвалов зачастую, как таковых, не было: не так-то легко выкопать достаточных размеров яму в скале, чтобы поставить на ней дом. Итак, дверь, из-за которой появилась одетая в чёрное женщина, скорее всего, вела в «заднюю часть» первого этажа, где проживали немногочисленные, по сравнению с дейстрийскими богатыми домами, слуги, где была кухня или выход в неё, и кладовая. На втором этаже, насколько я знала, разделения на «службы» и господские комнаты не было, и поэтому прислуге приходилось ютиться в страшной тесноте первого этажа. Иногда, впрочем, им отводилось отдельное строеньице во дворе, рядом с кухней и кладовой.

— Что косишь? — перенесла своё внимание на меня «почтенная хозяйка». Думаешь, как бы ограбить? И не надейся! Хозяин Шерен держит сторожевых псов, и на ночь спускает с поводка в доме и во дворе!

— Я не воровка! — наконец распрямилась после реверанса я и смело посмотрела в лицо своей обвинительнице. — Я пришла просить работы, но ваша кухарка…

— Цыц! — остановила меня властная дама. — Эльза, ты можешь идти; за пригоревшее мясо вычтут из твоего жалования. А ты, малышка, не дерзи старшим. Я экономка в этом доме, зови меня хозяйкой Лекен, и изволь опускать взгляд, когда я с тобой разговариваю, если не хочешь меня разозлить. Поняла?

— Да, хозяйка Лекен, — послушно опуская взгляд, пробормотала я.

— Так-то лучше, — удовлетворённо произнесла экономка. — Итак, ты пришла просить работы. Полагаю, у тебя найдутся рекомендации?

— Разумеется, почтенная хозяйка, — немедленно ответила я и достала из-за корсажа конверт.

— Разумеется! — фыркнула экономка, выхватывая у меня из рук письмо — подлинное письмо от одной милой дамы на юге Остриха, признающейся в весьма печальных обстоятельствах. — Милая, если бы ты видела столько попрошаек, сколько их вижу я, ты бы не была так уверена ни в чём! Хм… Хозяйка Р*** из В***ского лена! Слышала эту фамилию, да… да! Не её ли муж недавно разорился?