Наталья Авербух - Граница леса

Будь она в лесу, ей ничего бы не стоило уменьшиться до размеров крысы, прошмыгнуть мимо человека и уволочь свою одежду, когда волшебник отвернётся. Но тут, в стране тесных стен, сбылось предупреждение воспитателя: ведьма потеряла значительную часть подаренных лесом способностей.

Тиселе внезапно сообразила, что не смогла бы перегрызть магу горло, даже если бы и попыталась. Теперь она всего лишь человек, с ногтями вместо когтей и с тупыми человеческими зубами вместо острых звериных. Ведьма зарычала от злости, а после перепрыгнула на крышу соседнего дома. Надо выследить мага, а после подобраться к его вещам, украсть туку и скрыться. В волшебстве людей тесных стен Тиселе разочаровалась. Вкусно, но слишком уж опасная добыча.

Маг тем временем спокойно прошёл по улице и постучался в один из домов. Ему открыли дверь, прозвучал тихий вопрос, ответ, и Вийник скрылся с глаз Тиселе. Тука скрылось в доме вместе с магом. Там же оказался и волчий плащ, который по нечаянности «приклеился» не к владелице, а к её одежде. Тиселе пробралась на нужную крышу, стороной обошла отверстие дымохода, откуда невыносимо тянуло пожаром. По стене спустилась к затянутому бычьим пузырём окну. Жилище людей тесных стен не слишком отличалось от виденных прежде, возле леса, разве что было более добротным и крепким. Ведьма замерла у окна и прислушалась.

Разговоры людей были для Тиселе слишком сложны и от того непонятны, но всё же она разобрала, что маг не собирался надолго задерживаться в деревне. На рассвете он уйдёт на несколько дней, а, может, и больше, потом вернётся, переночует и пойдёт по большой дороге в Карвийн. Это означало одно: туку необходимо украсть сегодня же. Маг же не расставался со своим трофеем, а нападать на него ведьма уже боялась. Надо отвлечь его, но как?

Ведьма вернулась на крышу, перепрыгнула на соседний дом, оттуда на следующий и остановила свой выбор на третьем, самом большом. Принюхалась и она убедилась, что попала туда, куда ей нужно. Уменьшилась до размеров крысы и принялась искать подходящую нору.

Попав внутрь дома, Тиселе притаилась в сенях и стала ждать.

Ждать ведьме пришлось не так уж и долго. В сенях появился хозяйский сынок, великовозрастный балбес, о котором родители не раз сокрушались, что толку от парня нет и, похоже, не будет. Наступил на что-то мягкое, пискнувшее под его ногой, выругал расплодившихся крыс и, разумеется, посмотрел на пол. От его взгляда ведьма, сжавшаяся на полу в комочек, внезапно выросла и перед ошарашенным парнем во всей красе предстала молоденькая девушка в одних только штанах. Парень отшатнулся, сглотнул, резким тоном сказал нечто непонятное, а после зло произнёс:

— Никакого житья от вас нет!

Тиселе зашипела, отвечая на чужую злость.

— Значит, оттуда? — спросил парень и ткнул пальцем в направлении Карвийна. — С гор выбралась?

Эта догадка смутила девушку, и она сама отступила на шаг. Откуда он может знать?

— Хоть бы оделась сначала! — продолжал ругаться парень. — Или приспичило? Так торопилась, что и платья было не натянуть?

Из глубины дома послышался мужской голос, спрашивающий, что случилось.

— Да тут одна… — дальше шло непонятное слово. — Опять с белоцветом напутала.

— Гони в шею! — последовал категоричный ответ. — Нам постояльцы без надобности.

— Слышала? — спросил парень ведьму. — Выметайся отсюда!

Тиселе заволновалась. Надо заставить людей позвать волшебника к себе, но как? Наслать проклятие, да так, чтобы они испугались. Тиселе смутно сознавала, что волшебник согласится лечить не всякую болезнь. Чем же его выманить?..

— Выметайся! — настаивал парень.

— Подожди… — взмолилась девушка с чудовищным акцентом, в котором смешался степной говор и произношение прошлого века. Она шагнула ближе, молитвенно протягивая к нему руки. Проклятие нельзя наслать вот так сразу, и ведьма тянула время перед прыжком. — Не гони… прошу… благодарность… много… что хочешь…

— Нам тут ваши ворованные деревяшки ни к чему, — отрезал парень и воровато оглянулся на дверь внутрь дома. Выражение лица Тиселе при свете лучины разглядеть было невозможно, и юноша видел только полуголую девушку, обещавшую отблагодарить его чем угодно. Ведьма уже почти вцепилась в смертного ногтями и зубами, когда парень заключил её в объятья. Прежде, чем Тиселе успела отпрянуть, её рот был закрыт поцелуем, и чужие руки легли на обнажённую грудь. Ведьма рванулась на волю, но не тут-то было. Мгновение ещё Тиселе пыталась высвободиться, а после ответила на поцелуй, вкладывая в него всю свою злую силу. Глаза девушки загорелись жёлтым огнём, и вскоре парень разжал объятия и схватился за голову. Она кружилась и одновременно разламывалась от невыносимой боли, руки горели, как будто парень хватался за раскалённую кочергу, губы, казалось, распухли вдвое.

Тиселе заставила парня наклониться к своему лицу и прошипела:

— Теперь ты знаешь, как целовать ведьму!

И отвесила оплеуху, даже без когтей прочертив четыре царапины на его щеке. После чего развернулась и выскочила за дверь так быстро, что прибежавшие на крик хозяева дома увидели только корчащегося от боли сына.

Тиселе повезло. Поднялся крик, и приехавшего из Карвийна волшебника осмелились побеспокоить, ведь болезнь «бедного мальчика» усиливалась с каждым мгновением. Вскоре начался озноб, а боль распространилась по всему телу: любое ведьминское заклинание питается силами самой жертвы и может длиться покуда она жива. Тиселе наградила парня только болью и лихорадкой, однако прикосновение колдующей ведьмы обжигает любое живое существо, и наказание получилось чрезмерно жестоким. Но к жалости ведьма была ещё менее способна, чем к страху.

Засев подальше от дома своей жертвы, Тиселе снова приняла облик маленького зверька и теперь ждала, когда проведать парня явится городской маг. Вийник явился не сразу. Он не был лекарем, ничего не смыслил в исцелении, и вовсе не хотел на ночь глядя идти осматривать больного. Но жители деревни почитали врачом каждого грамотного человека, а уж волшебника — любого — и вовсе принимали за великого целителя. Маг всё же сумел бы отделаться от настойчивых крестьян, но мать больного заявила, что «бедный мальчик» твердит о какой-то голой ведьме, которая напала на него прямо в сенях. Это решило дело. С проклятьями Вийник умел работать.

Тиселе не интересовалась ни спорами людей, ни судьбой проклятого ею парня. Она только ждала, когда разговоры закончатся, и можно будет без опаски забрать своё. Едва волшебник подошёл к дому жертвы, ведьма метнулась в оставленный им дом и вскоре выбралась наружу, сжимая в острых зубках свою туку .

О том, как Вийник разбирался в природе болезни и как полночи сражался с заклинанием, а после пытался отыскать в деревне следы злоумышленницы, Тиселе никогда не узнала. Она выбралась за ворота, поспешно оделась, приняла облик зверька размером с собаку и побежала по дороге на запад. Ведьма торопилась и убежать подальше от мага, и поскорее добраться до Карвийна.