Александра Лисина - Щит императора

Ну а я… Что ж, мне довелось убедиться, что тут действительно держали дарру. Не только Валью, но и меня. Когда же его светлость деликатно напомнил про сроки, то я с удивлением вспомнил и другое: Валья на допросе сказала, что покинула это место сразу после смерти няньки. За несколько недель до этого она слышала детский плач по ночам и была уверена, что плачет новорожденный. Чуть меньше чем через полгода после этого дом взлетел на воздух, оставив после себя трупы старика Лоэнира и нескольких слуг. Так что, если учесть, что в башне год идет за десять, а полгода примерно за пять, то получается, девчонка слышала именно мой плач! И это меня держали здесь в неволе так же, как и ее! Более того, на протяжении полугода после ухода Вальи я продолжал жить в этой же пирамиде, совсем рядом, ведь в противном случае девчонка не смогла бы меня услышать! А на алтаре я бы оказался не в пять-шесть лет, а в гораздо более раннем возрасте!

Но кто был моей биологической матерью? А кто отцом? Вряд ли эль Сар не упомянул бы в мемуарах о мальчике-дарру, если бы я изначально появился в замке Хад — граф был на редкость педантичным. Да и не смог бы он обойти вниманием такой природный феномен и наверняка занялся моим обучением сам. Прямо там, в крепости, не извещая его величество об уникальной находке. Но я, по-видимому, родился в доме рино аль Ру. И эль Сар об этом ничегошеньки не знал. Но тогда что же, выходит, организаторов было двое?!

А как насчет взрыва? Это было умышленное деяние, чтобы замести следы? И при чем тут старик Лоэнир? Для нашего уточненного злодея он гарантированно мертв, тогда как загадочный маг определенно еще живехонек. Так что же тут произошло? Неудачный эксперимент, говорите? И какое отношение он имеет к хозяину Вальи? Неужели Лоэнир на него работал?

— Он был прекрасным артефактором, — с мрачным видом подтвердил Тизар, когда я задал ему этот вопрос. — И я даже готов поверить, что и пирамида, и те амулеты иллюзий — действительно его рук дело. Старик и впрямь был гением. Хотя и с большими странностями.

Оглядев поросшие бурьяном развалины, я тяжело вздохнул.

Да, картинка стала еще немного яснее, но до конца все равно не складывалась. И даже после того, как люди герцога отыскали под развалинами потайной ход, а вместе с ним и дополнительную, наполовину погребенную под землей лабораторию, в которой нашли скелет однорукого старика, понятнее она не стала.

Единственное, о чем я подумал: если Лоэнир и впрямь был в этом замешан, то почему нянька Вальи не могла быть именно его дарру? По возрасту она вполне подходила. Да и кто сказал, что эта женщина была привязана к темному магу? Правда, тогда становилось не слишком понятным, почему ее убили. Разве что бабка стала кому-то мешать.

— А вот, похоже, и пресловутый господин Дирр, — с мрачным видом заметил его светлость, когда ему продемонстрировали скелет. — Точнее скажу после детального изучения, но думаю, что поиски второго учителя Вальи можно считать закончившимися.

— Еще бы первого отыскать, — вполголоса заметил Тизар, когда дерюгу с останками пронесли мимо. — Но боюсь, кто он, мы уже не узнаем — все ниточки оборваны. Свидетели мертвы. И если нам повезет наткнуться на этого человека, то, скорее всего, случайно.

Я поморщился, и только. Император тоже ничего не сказал, и вскоре мы покинули холм, оставив его на попечение специалистов. Подтверждение по Дирру и по няньке герцог прислал на следующий же день, но особой радости эти сведения не вызвали — для Лоэнира и его дарру, личность которой действительно установили, уже было слишком поздно. А что касается мастера-тени, то насчет его учеников так ничего и не прояснилось. Да и по темному магу масса вопросов не исчезла. Вдобавок нападение в Соре так и не раскрыли, а значит, угроза нового покушения все еще была реальной.

По поводу теней я, кстати, Карриана все же попытал и спросил напрямую: почему великие императоры чаще всего предпочитали использовать лишь одну тень, хотя им было доступно больше? Его величество на это только пожал плечами и сказал, что из теней специально выращивали одиночек. И что мы недостаточно хорошо работаем в команде. Не потому, что нас плохо учат — мы просто не умеем доверять. Даже себе подобным. В одиночку мы отвечаем лишь за себя. И себя же одних контролируем. Мы в каком-то роде изгои, но изгои по доброй воле. И нас это полностью устраивало.

Да, в истории бывали случаи, когда в свите императора находилось сразу несколько теней. Кто-то предпочитал двух — основную и дополнительную; кто-то держал трех и больше. Его величество Орриан, к примеру, обходился лишь мастером Зеном. А Карриан попросту не терпел рядом с собой посторонних. И пусть наши новые охранники не мозолили ему глаза и просто тихо делали свое дело, император привыкал к ним довольно долго. Пожалуй, даже дольше, чем в свое время ко мне, хотя, быть может, лишь потому, что я с самого начала нахально вторгся в его личное пространство и не собирался его покидать.

А польза от парней была, и немалая. С зимы на императора было совершено несколько покушений. Не таких, как раньше, не продуманных и искусно подготовленных. А каких-то глупых: две попытки отравления, которые пресекли бдительные повара на кухне; сразу три пущенных с крыши стрелы во время традиционной поездки в храм в первых числах весны — тут прекрасно отработали наши тени. Один безумец, переодевшись слугой, пытался пырнуть императора ножом во время весеннего бала — ему я свернул шею прямо посреди переполненного зала. А один чудик каким-то непонятным образом умудрился пролезть даже в приемную и напал на Тейта, когда пацан попытался его задержать.

Итогом этого идиотского нападения стало небольшое грязное пятно возле кабинета его императорского величества, конфискованный нож и один громко воющий придурок, которого наш секретарь успокоил ударом сапога в висок. В приемной при этом присутствовало несколько посетителей, на которых мгновенная расправа произвела неизгладимое впечатление. Тейта мы с Зилем к тому времени успели порядочно натаскать в дворцовом этикете, поэтому, обезвредив нападавшего и сдав его на руки страже, мальчишка с доброжелательной улыбкой встретил появление из кабинета очередного гостя, вежливо проводил его к выходу. А затем обернулся к дожидающимся аудиенции господам и невозмутимо возвестил:

— Следующий!

Признаться, я не удержался от смешка, когда увидел на «камере слежения» выражение лиц наших гостей. Вмешиваться повода не было — Тейт прекрасно справился сам. Зато по столице с тех пор стали бродить слухи один другого страшнее. Вплоть до того, что народ всерьез поверил, будто среди пажей и обслуживающего персонала его величества сплошь работают малолетние терминаторы. Я своего чудика тоже зашиб, будучи в праздничном одеянии, а не в традиционном облачении тени. Да и Тейт всегда ходил с открытым лицом. Казалось бы, что в этом такого? Нас всего-то двое малолеток. Ап нет, народ заволновался. И теперь мальчиков-слуг в ливреях старались обходить стороной. Да и на служанок посматривали настороженно, словно те в любой момент могли обернуться злобными фуриями и покрошить неосторожных посетителей на холодец.