Александра Лисина - Щит императора

— Идиот! — рыкнул в голос, когда его величество с удивленным выдохом отлетел в сторону. — Я не мужеложец, понял?!

Меня в кои-то веки душила неподдельная, вспыхнувшая буквально в одно мгновение ярость. Незаслуженная обида, разочарование и, как ни странно, ненависть. То ли моя, то ли его… Она захлестнула меня с такой силой, что на мгновение я самым настоящим образом упустил контроль над ситуацией. А осознал свою ошибку, лишь когда мне с такой силой прилетело по башке, что помутилось в глазах.

Не знаю, что именно сделал Карриан, но шваркнуло меня так, что от удара носом хлынула кровь, а в виске, которым меня приложило о стену, что-то подозрительно хрустнуло. Кажется, я все-таки упал, ошеломленный и почти парализованный. Меня оглушило. Ослепило. Скрючило от пронесшейся по телу огненно-жаркой волны. А затем еще и печатью пристукнуло. Да так, что я захрипел и, когда следом за первым сверху обрушился еще один удар, не смог не то что дать отпор — просто пошевелиться.

Это было мерзко вдвойне — сознавать, что тебе намеренно причиняет боль человек, за которого ты готов умереть. Человек, который мстит за то, чего ты не совершал. Когда каждый удар — как наказание за неосмотрительность. Каждая мысль — как плеть, жестоко ранящая и с каждым ударом обнажающая старые раны.

Я даже не сразу сообразил, что в комнате появились посторонние и меня бьют уже не в одиночку, а целой группой. В основном ногами, как бешеного пса. А может, еще и палками. Хрен его знает. Мне было до того плохо, что я забился в угол, прижался к стене спиной, пытаясь прикрыть самые уязвимые места, корчился от боли, хрипел и даже не понимал, что могу это прекратить.

Удары сыпались беспрестанно — по голове, спине, плечам… везде, куда можно было дотянуться. Причем били больно, порой с оттяжкой, без дураков. С такой неистовой силой, что вскоре на мне живого места не осталось, из рассеченного лица ручьями хлестала кровь, а сам я стал похож на боксерскую грушу, которую нещадно избивала толпа идиотов.

— Не сметь… — вдруг пробился сквозь рев в ушах хриплый, прерывистый, какой-то болезненно изломанный голос императора, и меня снова опалило бешеным коктейлем чужих чувств. — Не сметь, сказал! Я сам… разберусь.

Боль… злость… ненависть… ярость…

Чужие эмоции отрезвили и вырвали из некстати накатившего оцепенения.

Он сам, он сказал? Неужели ему так приспичило от меня избавиться? Всего лишь за то, что я всеми силами старался уберечь его от правды?

«Нет уж! — зло подумал я, внезапно приходя в себя. — Обойдешься!»

После чего выдернул из стены первую попавшуюся нить и наотмашь хлестнул ею перед собой. Как хлыстом ударил, ни в кого конкретно не целясь. Но, судя по тому, как опалило руку и как истошно взвыли избивавшие меня люди — скорее всего, стража, которая сбежалась на наши вопли, — нить оказалась красной. Достаточно сильной, чтобы спалить мне кожу на руке до мяса и наполнить небольшую комнату запахом паленой плоти, горелой крови и… как ни странно, человеческим страхом.

Зато меня ненадолго оставили в покое и я смог, подтянувшись на невредимой руке, ткнуться носом в стену, за которой находился ближайший потайной ход. Дрожащими пальцами нащупав нужную ниточку, я стер обильно льющуюся кровь с рассеченного лба и буквально вывалился в пыльный коридор, успев напоследок еще раз опалить комнату магическим огнем, поджечь там все, что было способно гореть, и захлопнуть за собой дверь до того, как мои мучители опомнились и сообразили, что из поля зрения бывшую тень императора выпускать ни в коем случае нельзя.

Хрипя и тихо цедя проклятия сквозь зубы, я выдернул из стены еще одну ниточку, на этот раз изумрудную. Воткнул ее в ауру и пополз прочь, справедливо рассудив, что пора отсюда сваливать. Как я сказал его величеству Орриану? Буду служить до тех пор, пока его сын не скажет, что тень ему больше не нужна? Ну, будем считать, Карриан только что меня уволил. А если кто спросит мое мнение, то я скажу, что бегство — отличная альтернатива плахе.

Нет, я не забыл, кто он и кто я. Я ничего не забыл и уже вряд ли сумею. Но кем бы ни был для меня император, я больше не хотел умирать по его приказу. После всего, что было, после того, что я узнал и понял, разочарованный, избитый до полусмерти, опустошенный… все равно категорически не хотел.

Быть может, это все еще говорила во мне злость. Быть может, я напрасно поддался эмоциям. Но, пока некстати проснувшаяся ярость бурлила внутри, сдаваться я не собирался.

Ползти оказалось тяжело — одну ногу мне успели отбить до полной потери чувствительности, определенно сломали пару ребер и правое плечо, а заодно изуродовали всю морду. Вон один глаз заплыл, второй едва видит. И то через сплошную красную пелену. Не иначе кровоизлияние в сетчатку. А еще вдобавок я обжег себе пальцы. Устал. Ослаб. Одежда на мне отчаянно дымилась. В башке звенели колокола. Грудь нещадно пекла некстати ожившая печать. Но целительная ниточка все же делала свое дело, поэтому уже минут через пять я смог подняться на четвереньки. Затем, пошатываясь, выпрямился. Какое-то время вынужденно прыгал на одной ноге, торопясь убраться из дворца как можно скорее. А к тому времени, как стража разобралась с механизмом потайной двери и сплошным потоком хлынула следом, уже успел трижды поменять направление, спустился в подземелья и полным ходом двигался по направлению к ведущему в город ходу, о расположении которого не знал даже Тизар.

Не зря я так много времени потратил на изучение этого дворца. И не зря так досконально запоминал расположение помещений. Одно плохо — из дворца не вело ни одного хода за пределы столицы, поэтому сразу свалить из города не получится. А всего через час на улицах появятся усиленные магами патрули, мое описание будет разослано всем столичным стражам порядка, так что придется несколько дней выжидать в какой-нибудь дыре в надежде, что Карриан образумится и передумает меня убивать.

Хотя о чем я говорю?

Это же Кар. Когда нужно, он умеет быть абсолютно безжалостным. А сейчас, оскорбленный в лучших чувствах, он с совершенно чистой совестью отдаст приказ пристрелить на месте «мерзкого мужеложца».

Идиот. Господи, каким же он иногда бывает придурком…

«А я ведь всего лишь не хотел тебя позорить! — с тоской подумал я и привалился к стене, чтобы перевести дух. Печать все еще сводила с ума. Исцеление забирало массу сил. А мне за последние сутки не повезло дважды, так что, несмотря на всю магию, которую я сегодня вытянул, организм находился на грани истощения. — Кар… эх, Кар, ну зачем ты полез куда не следует?»

В душе разлилась горечь, в груди заныло с новой силой, меня едва не захлестнула волна отчаяния, но, хвала Рам, это быстро прошло. Отдышавшись и успокоившись, я привычно нырнул в транс, окутался благословенным холодом и двинулся дальше, на всякий случай обрушивая за собой потайные ходы и делая невозможным дальнейшее преследование.