Velena Revers - Охота за тенью

…Метательные ножи в основном носят на боку, пристегивая ремень с ними к внешней стороне куртки. Вроде как оттуда удобнее всего доставать. Но наставник считал, что ситуации бывают разные, чему научил и меня. Так что я предпочитала распихивать их куда только можно, по одному-два. Сейчас, проверив заточку, запихиваю в чехлы, пришитые ниже колен.

— Держи.

Человек, помогающий в сборах, протягивает боевую трость со стальным посеребренным кончиком. Я, подумав, отвожу ее в сторону.

— Не думаю, что понадобится. Она удобнее против разумной нечисти, а таковая мне встречается очень редко. Оставь с остальными вещами.

— Хорошо. Хотя я бы на твоем месте взял запас побольше.

— Чтобы я потом с этой тяжестью и двух верст не смогла пробежать? — Я усмехаюсь. Во время обучения, конечно, бегала и не с такими. Но то обучение, где целью было узнать наш предел выносливости и поднять его. А сейчас я иду на задание, и нужно максимально облегчить себе жизнь, чтобы сэкономить силы.

Фарет поворачивается к столу, где я разложила свой арсенал, и его ладонь замирает над кинжалом.

— Его берешь?

— Да. С ним зачастую даже удобнее, чем с мечом. Кстати, насчет меча. Подай мне крепление на спину. Думаю, придется много ходить, а он мне своим покачиванием уже всю ногу отбил.

— Сейчас принесу.

Основная часть сборов проходит в молчании. Но я в этом доме далеко не в первый раз, и хорошо его знаю. Фарет очень похож на своего разговорчивого отца, который до него был помощником ордена. Эти люди выполняли обязанности подручных, хранителей, кладовщиков, бухгалтеров и представителей. Их называли и аколитами, и легатами, даже резидентами, суть одна. В каждом крупном городе у ордена был свой легат.

— Ты вроде как нервничаешь. Что-то случилось?

Он молча складывает в мою сумку флаконы с зельями… Пожимает плечами.

— Так, нехорошее предчувствие. Почему-то кажется… Как бы не случилось плохого.

— Фарет, я ведь уже не в первый раз оставляю у вас свои вещи. И не в первый раз ухожу охотиться. Ты вроде как должен давно привыкнуть.

— Да, я знаю. Отец тоже говорит, что поначалу волновался за охотников из-за их предосторожностей, однако при нем не случалось ничего страшного. И даже раненными видел вас редко.

— И к чему ты ведешь? Сейчас ведь будет какое-то «но»?

Он садится на стул и сматывает в клубок тонкую веревку.

— Но — я до сих пор думаю, что это дурная примета. То же самое, что писать завещание и надеяться, что вскроют его совсем нескоро.

— Ну, в случае с завещанием смерти наследодателя часто способствуют родственники, которым страшно не терпится узнать и исполнить его последнюю волю. — Я заканчиваю с ножами и начинаю убирать волосы в косу, чтобы не мешались. — А ты не думай плохого. Сам сказал, это всего лишь предосторожность. Мы так всегда делаем, если остаемся у людей ордена. Лишним не будет.

Закончив с волосами, ставлю на стол небольшое блюдце. Наливаю в него воды и кладу одну из своих черных бусин с обережного браслета.

— Помнишь, что делать?

Он кивает.

— Да слышал уже не раз… Если с блюдца закапает кровь, значит, мне придется позаботиться о твоих вещах. Собрать в сумку, положить внутрь бусину, которая будет оберегом от воров, и доставить в город где охотник может переродиться… У тебя это Рилас. Уверена, кстати, что он?

— Да. Именно он приходит в голову. Если что — Я улыбаюсь. — появлюсь там.

— Хорошо. Итак, если что доставить туда вещи и передать местному легату. В Риласе это, по-моему, господин Гарак. Сказать, чтобы ждал. — Он задумывается.

— Скажи, а если вам приходится оставаться на ночь у других людей? Или вообще в лесу. Опасность везде может подстерегать. Как тогда будете…

— Если съедят в другом месте? Ну, придется собирать новую сумку. Подольше дело затянется. Так что помирать удобнее, когда вещички у вас! — Я развеселилась, но легат поджал губы:

— Ну тебя, с такими шутками.

— Да не переживай ты!

Я снова улыбаюсь, на этот раз ободряюще.

— Задание ведь не такое сложное. Найти девушку. Возьму след от того малинника, где она пропала, и пойду по нему. Утащить ее должны были недалеко, так что скорее всего, вернусь уже к вечеру. Сто раз ведь так делала!

— Как раз пироги с брусникой поспеют.

Видение начало таять, комната померкла, и лицо помощника расплылось перед глазами. Последним послышался его голос, тягучий, словно доносился сквозь воду.

— Будем ждать…

***

Распахнув глаза, я не сразу пришла в себя и осознала, что нахожусь здесь и сейчас, в другом месте, другом лесу. Села, стянула с себя одеяло и уткнулась лбом в колени с глухим стоном.

Игры памяти определенно не на пользу — я как-то теряла чувство времени. Казалось, что я до сих пор не выбралась из сна и все что в нем видела, пережила только что, один вздох назад. И вместе с тем видения казались запыленными временем, смутными, словно случились не неделю назад, а как минимум, десять лет. Никак не выходило понять, какой именно отрывок своей жизни я увидела. Когда он произошел. Догадываться оставалось, только сопоставляя факты.

И после сна не было чувства, что я отдохнула. Даже мышцы ныли, будто отбивалась от темных жрецов каких-то пару минут назад. Плечо разболелось тоже…

Сверху захлопали крылья.

— Пришла в себя?

— Я даже не пойму, куда приходить.

— Никто не говорил, что будет легко. Вставай. Рядом есть вода, освежишься… А лучше вообще с головой туда прыгни! — Неожиданно рявкнул он, да так, что я едва не подскочила, чтоб его послушаться. — Может и возьмешь себя в руки, а то решила тут раскисать каждое утро, как переваренная каша!

— Ты даже не знаешь, что я видела! — Вскинулась я. Ястреб клацнул клювом.

— Я знаю, что тебе еще многое придется увидеть. Это не жизнь принцессы была, ты вообще-то убивала нечисть! Кровь видела, и смерть тоже! И что теперь, на следующее утро реветь начнешь, а на третий день повесишься!? Это твоя жизнь, понимаешь, твоя! Ты ее выбрала, ты и прожила, и это до сих пор ты. Ничего не изменилось! Так что хватит себя жалеть и начинай благодарить судьбу за то, что при таком занятии тебя убили лишь единожды, а потом позволили продолжить!

— И за такого заботливого наставника. — Съязвила я и встала. В чем-то он, конечно, прав. Но вслух я сказала другое:

— Переваренная каша? Серьезно?

Ястреб, кажется, даже замялся.

— Ничего другого на ум не пришло. Не смешно!

— Нет-нет, конечно!

Проследив за тем, что я спокойно собираю вещи и даже напеваю себе под нос, ястреб снялся с ветки и улетел, уже издалека обозначив, что ему нужно найти себе пропитание. И он надеется, что за это время я никуда не вляпаюсь.

Поднять одеяло, встряхнуть, еще раз встряхнуть, аккуратно свернуть…