Александр Либих - Выжить в лесу Междумирья [litres]

– Ефрейтор, ты что это? – так же прошамкал Пэр.

– Нормально, скоро научитесь без двух зубов орать, – успокоил волк. – А с зайцами ситуация такая: они тут все преступники, можно любого ловить.

– Вова, я понял. – Глаза у Пэра стали еще более круглыми, чем у Бруса. – Здесь можно все!

– Зайчики кусаются? – жалобно спросил ефрейтор, выплевывая кровь.

Волк сделал вид, что не услышал глупого вопроса.

– Ладно, вы поскулите, а я пока поужинаю… Молодцы, правильно на меня посмотрели! Мне сразу захотелось проглоченное мясо вам отрыгать, но это в первый и в последний раз.

Роберт поцеловал Настю и осторожно, чуть касаясь, провел пальцами по ее волосам. Она спала крепким детским сном, приоткрыв рот. Другая русалка, отвернувшись, спала в нескольких метрах от них, за кустом шиповника. Было слышно ее ровное, с тихим присвистом дыхание.

Ночь была темной, и, похоже, собирался дождь, луна лишь изредка показывалась из-за туч. Роберт поднялся и, стараясь двигаться как можно тише, пошел к воде. Теперь, когда Настя его не обнимала, ему стало холодно, он зябко ежился. У воды оглянулся, – силуэты русалок едва угадывались в темноте.

– Настенька, милая моя девочка, Цветочек, простите, – прошептал он и медленно вошел в воду, стараясь дышать глубоко, но не в силах унять лихорадочную дрожь.

Каждый шаг давался ему с трудом, приходилось себя пересиливать. Даже когда Роберт был уже по плечи в воде, то продолжал дрожать от холода и страха. Он вновь оглянулся, но не увидел русалок, и ему стало ясно, что они исчезли из его жизни.

Он заставил себя отвернуться и пошел дальше. Вскоре он был вынужден встать на цыпочки, чтобы вода не попадала в рот. Казалось, что до берега уже недалеко. Роберт решил хорошо вдохнуть и побежать по дну озера.

Оказалось, что бежать под водой невозможно. Он не сделал и десятка шагов, когда почувствовал, что больше не может не дышать. В панике попытался прорваться вверх, к воздуху. Думать он не мог, как охваченный ужасом зверек, только судорожно бил вокруг себя руками и ногами и глотал воздух, если на мгновенье удавалось поднять голову над водой. Вдруг его ноги нашли опору, он выпрямился и шумно задышал. Ноги подгибались, голова кружилась, но как чудесно было стоять и дышать!

Начал моросить дождь. Роберт, запрокинув голову, смотрел на небо, которое было единственным свидетелем его борьбы за жизнь. Воды он больше не боялся. Впервые он чувствовал себя победителем. Пошатываясь и глубоко вдыхая ночной воздух, он побрел к берегу.

У волка дернулось ухо, он открыл глаза и повернул голову к озеру, прислушался. Тем, на острове, почему-то не спалось, они купались. Русалок, правда, не было слышно: хитрые озерные волчицы плавали бесшумно. Зато преступник плескался за троих. «Лопоухий… что с него возьмешь, мои, конечно, посерьезней».

Волк зевнул, посмотрел на похрапывающих Служителей Справедливости и тоже закрыл глаза.

Медленно, почти на ощупь Роберт пробирался через ночной лес, дрожа от холода и вспоминая рассказ русалок. Горные жители не видели маленькую девочку. Настя и Цветочек сказали, что это еще ничего не значит, ведь лес неописуемо большой. Здесь много разных деревьев, в том числе две сосны, в дуплах которых был обнаружен мед, охраняемый злыми, но бесхитростными пчелами. Часто встречаются земляничные, грибные и цветочные поляны. Правда, есть и такие, на которых только время теряешь.

По центру лесного мира тянется горная цепь из пяти холмов и одиннадцати холмиков, на южных склонах находятся роскошные заросли кустарниковой вишни. Если после сбора урожая лежишь на спине, то кажется, что облака вот-вот зацепятся за вершины холмов.

Самая вкусная малина почему-то растет в Змеином овраге, как будто бы она змеюкам нужна. Что тут скажешь – сам не ам и другому не дам.

В озеро впадают три ручья, один родник и одна настоящая река… ну хорошо, речка. Ее берега далеко не полностью исследованы, но уже известно, что там растут черемуха, рябина, ежевика и даже смородина, причем как черная, так и красная.

А еще есть таинственный лес за болотами, в который только леший иногда ходит, хоть и говорит, что делать там нечего, – понятно, словам лешего грош цена. Во всяком случае, возвращается он с полной корзинкой голубики, хромает и кряхтит от натуги. Потом он просит ему ножку полечить, но голубику не дает. Он дедушка не вредный, только жадноватый.

Лес за болотами, конечно, не конец мира, однако никто не знает, какие земли находятся дальше. Когда об этом думаешь, то просто дух захватывает.

Роберт вежливо кивал, печально моргая и думая об Инге. Русалки вдруг начали вспоминать смешные истории из лесной жизни. Создавалось впечатление, что здесь не скучают, но, правда, юмор был весьма суровым.

Настя и Цветочек смеялись, хохотали, и Роберт невольно заулыбался. А когда они принялись его щекотать, то ему показалось, что он умрет от смеха. Был момент, когда он даже испугался, но русалки словно бы опомнились, удивленно переглянулись и зашипели друг на друга – так уморительно, что Роберт еще долго не мог успокоиться.

Думая о милых русалках, он на несколько минут забыл о холоде, хотя по-прежнему дрожал. Его страдальчески искаженное, исцарапанное ветками лицо неожиданно расплылось в улыбке. Какой же он был глупый, когда поверил, что Настя и Цветочек исчезли из его жизни! Возможно, он их больше не увидит, но они всегда будут рядом и… им не будет за него стыдно.

– Вова, сбегай за молоденьким зайчиком! – попросил Пэр, зевая и почесываясь.

– Пора завтракать, – прошамкал Брус с закрытыми глазами.

– Подождите! – огрызнулся волк. – Что это русалки психуют, по острову носятся? А недотепу-то не видно…

– Вова, делами потом займемся. Ты же слышал, ефрейтор сказал: «Завтракать!»

– Да, – подтвердил Брус, по-прежнему не открывая глаз. – И не шумите. Так хорошо было, когда вы молчали!

– Не скулить! – зарычал волк. – Дайте подумать! Неужто лопоухий удрал… или русалки морочат нам голову?

– Разбудите меня, когда большая начнет раздева… – Ефрейтор тихо захрапел.

– Пэр, по какой причине преступник мог сбежать от русалок?

– Вова, ну откуда я знаю. Если хочешь, я пну ефрейтора – пусть думает!

– В любом случае надо его будить, а я пока немного прогуляюсь.

Волк вышел из-за кустов и, подняв морду, завыл. Пусть мелкие послушают, а то совсем порядка в лесу не стало.

«Островитянки не нашли лопоухого и теперь сидят на дереве – есть у них такая кошачья привычка. Конечно, выгодная позиция. Сколько раз, бывало, Тимофей сверху фыркал, когда я мимо проходил, его не заметив, такого усатого и грозного.

Ладно, красавицы, погрустите и подумайте, сейчас моя очередь вашего глупого котенка искать».