Галина Гончарова - Магия чувств [litres]

– Куда?

– Завтра отплывает обратно риолонское посольство.

– И что?

– Мих Лемерт отплывает вместе с ним.

Я подумала пару минут.

– Нет. Не хочу.

– Не пожалеешь потом?

Я прислушалась к себе еще раз.

– Нет. Не пожалею.

Этот счет был мной закрыт. Худо ли, бедно… мне уже не хочется быть рядом с Михом. Никак. Никогда. А если так… Зачем длить агонию? Отрубила один раз – хватит посыпать обрубок солью. Лучше забыть, раз и навсегда.

– Это правильно.

– Хорошо, что вы, полудемоны, мысли не читаете. А то от вас вообще никакого спасения не было бы.

– А наши дети могли бы и читать, – пошутил Алекс.

– Наши? Дети?

– Представляешь, какое было бы сочетание?

Я не представляла. Даже и не думала об этом. А он что – думал?

Увы, ответа я не получила. Меня сгрузили на кушетку, подвинули поближе блюдо со сладостями, подмигнули – и удрали. Только кончик косы в дверях мелькнул.

Нет, он это серьезно?

Где он и где я? Принц – и крестьянка? Бред сивого мерина в безлунную ночь на кладбище!

А вдруг он – серьезно?

Ой, мама…

Конечно, родители мне так до конца и не поверили. Особенно когда увидели «скромный домик», предоставленный им Короной.

Два этажа, четырнадцать комнат, большой сад вокруг, все это в Зеленом городе, но почти на границе с Белым. И – со всей обстановкой.

Я-то понимала, что для Короны наработала и на большее. Но… Как бы так рассказать родителям правду, чтобы мне голову не оторвали?

Корс только руками развел. И оказался рядом со мной в первый же вечер после переезда.

Я выбрала себе симпатичную комнату окнами в сад, Корс предпочел улицу – мало ли что там интересного произойдет, родителям тоже понравился сад. А еще мама запланировала кабинет, библиотеку, гостиную, детскую, дамскую комнату, столовую, комнату для гостей…

Как же хорошо, что плен не оставил на родителях сильных следов. Или просто они у меня – такие?

Привыкли гнуться, но как ива. Согнулся прут – и тут же распрямился и хлестнул. Не сломался, даже и следа не осталось. Буря выворачивает с корнем могучие дубы, но поди выверни из земли такую гибкую тростинку? Она и не заметит непогоды…

В разум родителей я не лезла. Это уж вовсе непорядочно. Читать можно только тех, с кем ты легко расстанешься при необходимости.

Так что в первый же вечер…

Мы все сидели за большим столом, рассчитанным человек на двадцать, и ужинали. А потом каша с мясом закончилась, отец отложил ложку и поглядел на нас.

– Шани, Корс, вы у меня молодцы. Но мне хотелось бы узнать правду. А не то, что вы рассказали – там.

Сказано было увесисто. Я чуть приуныла, но потом махнула рукой. Лучше уж родителям знать, что я творила. А если после этого они как-то не так будут ко мне относиться… Я смирюсь.

И я принялась рассказывать.

Про наше путешествие с караваном, про врагов Ленера, про Астор, про Шайну, про мое путешествие в роли Истарской… даже про смерть ее дяди. В этот раз я ничего не скрывала – зачем?

Родители молча слушали.

Наконец я добралась до Раденора и посмотрела на отца.

– Мне бы тоже хотелось прояснить вопрос. Как вы попали в плен? Мама, ты же маг…

Мама смутилась и развела руками.

– Я не такой маг, как ты, Шани. Я интуит и могу почувствовать нечто, но… ты намного сильнее меня, детка.

– А что от вас хотели в Тиртане?

– Вас, – просто сказала мама, – и других моих детей. Магов разума, послушных и покорных.

Я хмыкнула.

– Хотела б я на это посмотреть… послушный маг разума. Кобра-вегетарианец, не иначе.

Мама грустно улыбнулась.

– Я согласилась написать тебе письмо. Но я была уверена, что ты не приедешь.

– Письмо даже не дошло до адресата. Что ж, теперь мы здесь, и мой братик родится свободным. И магом разума.

Мама замялась.

– Шани…

Я прищурилась.

– Да уж хватит крутить? – попросил Корс. – Что я не должен знать? Сколько мне должно быть лет, чтобы перестать меня считать младенцем?

– Не меньше ста, – серьезно ответила мама.

– Нари, мы все равно это не скроем, – вздохнул отец. – Шани, твой брат одновременно будет и твоим племянником. По отцу – трею Сиранту.

Мне понадобилось минут пять, чтобы сообразить. А потом я вскочила из-за стола.

– Ах они мрази!!!

– Я сама согласилась, – резко сказала мама.

– Скажи еще – по доброй воле.

– Нет. Чтобы Шем остался в живых.

Я тряхнула головой.

– Темный! Мне жаль одного – эту гниду, моего братца по отцу, убили раньше!

Мама кивнула.

– Да, его убили. И я об этом не жалею.

– И о ребенке не жалей. Вырастим, – махнула я рукой. – Или… ты его не хочешь?

Родители переглянулись.

– Мы боялись, вы его не захотите.

Мы с Корсом посмотрели друг на друга. На родителей. Опять друг на друга.

Братик у меня хоть и не маг разума, но понимать друг друга без слов мы уже научились.

– Мам, пап, вот еще глупости! – выразился за нас двоих Корс. – Он нам по крови родной, а человеком – вырастим! Всем миром возьмемся.

И так это прозвучало, что мама опять разрыдалась.

– Совсем вы у меня взрослые стали…

Я обнимала родителей, утешала маму и думала, что надо бы поговорить с Алексом. Почему-то с ним общаться было легче.

Нельзя ли совершить еще один рейд по Тиртану? Или два?

Я тоже прогуляюсь с удовольствием. Мало ли сколько там магов мечтают о свободе? Надо помочь хорошим людям с хорошей целью… Обязательно надо. И поговорить, и помочь.

Я не забуду. И Тиртан не прощу.

Зажились эти твари на свете, убивать пора. Зажрались.

Жизнь вошла в спокойную колею, и мне это нравилось.

Я не думала ни о чем и ни о ком. Два дня подряд я приходила в суд, еще два дня в лечебницу к душевнобольным и еще пару дней уделяла дознавателям.

Слухи о маге разума особо не ползли, но кому надо – те знали. И почему-то не ужасались.

Ответ на этот вопрос я получила у Алекса после очередного сеанса лечения. Малыш Анри был практически здоров. Мне удалось усмирить бурю и осторожно обойти ловушки, оставленные зловредной демонессой (сама бы ее прибила с удовольствием, заразу), но до полного выздоровления там было еще долго.

Младенец, и этим все сказано.

Младенец, чудом выживший в этом хаосе и не повредившийся в рассудке.

А может, потому и не повредившийся, что младенец. Детям же все равно.

Подкинешь ребенка к волкам – вырастет волк. К медведям – медведь. К людям… хотя тут тоже иногда такая скотина вырастает!

Но суть не в этом.

Дети не знают, как правильно. Вот и не страдают, если что-то не так. Фактически ребенок – как чистый лист, что напишешь, то и будет.

И я медленно правила то, что изломало проклятие, за столько-то лет. И работа еще предстояла каторжная…

А впереди была поездка в Риолон.