Галина Гончарова - Магия чувств [litres]

– С последним у меня плохо.

– Почему?

– Магия разума не делает никого счастливым. Наоборот.

– Ошибаешься, Шани. Люди не сразу это понимают, но поверь, жить во лжи – тяжко и больно. Без нее лучше. Ты помогаешь людям увидеть тяжелую, но очень необходимую правду. Тебя не благодарят, ну так и лекаря ругают за горькие лекарства. Ничего, выздоровеют – поймут.

– Или побьют.

– А ты уворачивайся. Хочешь, устрою тебе уроки самообороны?

– Хочу!

– Договорились. Сходи тогда к Анри, а я пока подумаю.

Я кивнула и попрощалась.

Самооборона?

Да, и она тоже.

А еще: история, литература, этикет, чистописание и арифметика, и куча всего полезного. Учиться и учиться.

Не потому, что я себя чувствую недостойной Алекса. А чтобы ему было со мной интересно.

И потому, что мне интересно. Раньше я думала, что мир маленький. А оказалось, что он огромный и красивый, и жестокий, и быть в нем необразованной дурочкой – стыдно.

Я зашла в комнату Анри.

Внешне мальчик ничуть не изменился. Только сейчас он не был прикован к кровати.

Он сидел на ковре, рядом с ним сидел Томми и с небывалым терпением подавал Анри ярко раскрашенные кубики. А тот медленно, высунув язык, складывал их один на другой. И глаза у него были умные и веселые. Хорошие такие глаза.

Нормального ребенка. Только маленького пока. Зато живые, веселые и умненькие.

Я села рядом.

– Как вы тут?

– Учимся, – отозвался Томми. – Здорово получается, он просто не по дням, а по часам растет.

Я улыбнулась. И тоже протянула Анри кубик.

Мальчик с подозрением покосился на меня, но кубик был красивым, ярко-желтым, и он решился. Взял его, приладил на одному ему ведомое место, улыбнулся.

– Кубик!

Я улыбнулась в ответ.

– Молодец. А какого цвета?

– Леный…

– Цвета мы пока не знаем, – вздохнул Томми. – Не все сразу. Даже говорит пока плоховато.

– Поправим, – кивнула я.

И попробовала воздействовать своей магией. Легонько, совсем чуть-чуть, чтобы не навредить…

Моя магия сделала из Анри нормального ребенка, но теперь ему надо шесть лет наверстывать. Ускорить? Сильно не получится, но помочь немножко…

Разум ребенка очень легко и быстро воспринимает любые знания – он ведь чистый, словно лист. Ему все надо, все интересно, все любопытно. Если чуть-чуть подтолкнуть его развитие, просто помочь…

Только надо очень осторожно. Ненадолго, может, на полчаса все ускорить, а потом сделать, как было. Попробовать поработать в связке с малышом, подтолкнуть его разум – своим…

Я могу это сделать.

Томми не мешал, когда я брала малыша за руку. Он чуть напрягся, почувствовав мою магию, но и только. Я не причиню вреда, он понимал это.

Шаг, другой… так детей учат ходить.

Осторожно, малыш, держись пока за мою руку. Ты еще маленький, и ножки заплетаются, тебе сложно, ты готов упасть и отвлекаешься быстро, и не все тебе интересно. Но я рядом.

И моя рука подхватит тебя, не давая разбить нос.

Пойдем, я покажу тебе то, что вижу сама, и расскажу о цветах, о красках мира… Это – для начала. А потом будет что-то еще.

Мы будем учиться вместе, малыш. И все у нас будет хорошо.

Когда я вышла из транса, Анри прилаживал на место следующий кубик.

Томми подмигнул мне.

– Какого цвета кубик?

– Фио-е-то-во-го.

Анри произнес сложное слово четко и ясно, подумаешь, чуть-чуть смазал. А кубик и правда был фиолетовым, как лепестки фиалки.

– Здорово! – высказался Томми. – Шани, ты еще придешь?

– Конечно. Завтра или послезавтра.

– Вот и отлично! Я страже скажу, и дяде Эрику, и маме…

Я улыбнулась. Потерла висок. Головной боли не было. Это хорошо.

Да, надо навещать малыша. И помогать надо. И о работе забывать не стоит…

Жизнь постепенно возвращалась в прежнюю колею. Расследователи, которые чуть не задушили меня на радостях. Суд. Там меня тоже мечтали задушить, но уже не от счастья.

Лечебница. Помочь я могла не всем – но сколько ж у нас людей уходят в сумерки своего искалеченного сознания? Люди иногда просто не способны выдержать давления этого мира, оказываются слабыми и спасаются, как могут.

Ничего. Справимся.

Душу исцелю я, а для остального есть закон. Это Раденор, тут он для всех одинаков.

И раз в два дня, чаще не стоило, я наведывалась поиграть с малышом Анри. В результате он освоил счет и алфавит, примерялся к кисточкам для рисования и пробовал писать.

Эрик был доволен.

А я…

Я чувствовала, что я – дома. И счастлива.

– Поздравляю, у вас сын.

Мама приняла на руки маленький пищащий комочек. И улыбнулась. Отец подошел сзади и обнял ее.

Пусть это чужой ребенок! А все равно – мамин, значит – наш.

Вета деликатно вышла, в дверь просунулся нос Корса.

– Как тут?

– Будешь братца учить стрелять из рогатки, – хмыкнула я.

– Брат? Отлично! А то была б еще одна Шанька…

Я прищурилась на Корса, прикидывая, что с ним сделать. Подзатыльник бы дать, да тянуться лень. Или подушкой кинуть? А стирать потом кому? И мелкий опять же рядом, напугаем еще, разорется… Ладно, расквитаемся.

Вместо нотаций я прищурилась на малыша и поняла, что не ошибалась.

– Мам, пап, вам с ним интересно жить будет.

– Шани? – Мама поняла, но верить ей не хотелось.

– Да, мам. Я же вам говорила – у него тот же дар, что и у меня.

Отец едва не застонал. Я улыбнулась.

– Ничего страшного. Блокиратор я не потеряла, отдам. С малышом справимся все вместе. Учить будем, воспитывать…

Разве плохо? Еще один маг разума в семье!

Чудовище?

Сами вы… три дня не умывались! Сила – как лопата, можно человека закопать, можно землю вскопать. А уж куда ты ее применишь – дело твое.

Я себя нашла, мне нравится. Глядишь, со временем и еще что приложится.

– Не похож он что-то на мага разума, – Корс склонял голову то к правому, то к левому плечу, смотрел с сомнением.

– А на кого он похож?

– На червяка, – приговорил братец. – Такой же противный.

– Ты такой же был, – рассмеялась мама. – Один в один.

– Не верю! Ты меня просто стыдишь, – заявило маме это чудовище.

Я все-таки не удержалась. Прежде чем Корс успел понять, что происходит, его левая рука взлетела вверх, и сильно дернула братца за ухо.

– Цыц, охламон!

– Унижают! Оскорбляют! Развели тут магов разума!

Но вопил братец больше из вредности. И не громко, чтобы малыша, который сейчас крепко присосался к маминой груди, не напугать.

– Бойся тише, завидуй громче, – посоветовала я.

Корс показал мне язык. И так это было уютно, по-домашнему…

Стоило пройти через все испытания, чтобы осознать ценность того, что у меня было. Родные, близкие, любимые… Что еще-то надо? Да ничего. Или все-таки надо?

Я задумалась.

Кстати, его величество сильно обрадуется известию о новом маге разума.