Ярослав Васильев - Принц для невесты [СИ]

Едва Катерина сошла со ступеней крыльца на плитку аллеи, кандидатку в невесты немедленно окружили приветственные поклоны мужчин, книксены женщин, взгляды восхищённые, снисходительные, высокомерные… Терпения хватило до обеда, после чего девушка вспомнила рассказы Никиты и улизнула в глубины парка. Зачаровать фотоаппараты и остальную электронику, чтобы во всё работало дворце Владыки, стоило немалых денег, а техника — не человек, скачков законов природы в Саду непостоянства не выдержит. Гости следом за невестой точно не пойдут.

Счастливое одиночество продлилось не больше получаса. Очередной поворот вывел девушку к небольшой беседке, где на лавочке отдыхал седовласый мужчина, одетый в тёмно-синий камзол придворного… Невольно кольнуло взгляд, что выглядел придворный не к месту. Плотный, явно не жирок, а мускулы, грубоватое лицо, изрезанное морщинами, большой бриллиант в платиновом кольце на среднем пальце правой руки. Он был скорее похож на плантатора или изыскателя с какого-то окраинного Листа, отвоевавшего своё богатство у дикой природы — а не на придворного аристократа, которому место только при Сапфировом дворе и смысл жизни которого в политике и утончённых интригах. Катерина вздохнула и почувствовала себя, как будто на спину взгромоздили мешок с песком: ну вот, сейчас решит, что заблудилась, и поможет добраться до дворца. Заметив девушку, придворный встал, сделал неглубокий вежливый поклон, шагнул навстречу.

— Здравствуйте, мадмуазель Катерина. Скажу сразу. Я вас искал. И, зная о вашей привычке к одиноким прогулкам, хотел поговорить именно здесь, — властно завибрировал густой баритон.

— Почему…

— Меня зовут Ингитоур Пти. Моё место при Владыке для вас значения не имеет, главное — у меня деловое предложение. И я в состоянии выполнить свою часть.

Катерина невольно сделала небольшой шаг назад.

— И какое же? — спросила она, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

— Завтра назовут тех, кому предложат остаться во дворце. Невест, из которых Их Высочества будут выбирать себе жён. Для каждого из принцев две кандидатуры утверждают двор и Владыка, но третье имя он может вписать сам.

— И вы полагаете…

— Я знаю, — чуть резковато оборвал Ингитоур. — Его Высочество Никита впишет ваше имя. И я хочу, чтобы вы, когда вас спросят, ответили на предложение остаться отказом. Взамен я обещаю, что Лесные Равнины получат свой торговый договор.

Катерина замерла. Этот договор на торговлю между Листами её мир пытался получить уже лет пятьдесят. Для того её и инструктировали, чтобы она произвела хорошее впечатление перед очередной попыткой … И всё равно все знали, что шансов его заполучить почти никаких: Лесные Равнины не производили ничего такого уникального, чтобы претендовать на преференции и особые льготы при торговле между мирами.

— Так я завтра жду от вас правильного понимания ситуации. И даю слово. А своё слово, даже если нет свидетелей, я никогда не нарушаю. Позвольте откланяться.

Едва придворный скрылся за поворотом дорожки, за спиной девушки раздался шорох. Катерина обернулась. Никита! Парень смотрел с тоской и грустью.

— Меня опередили.

— В смысле?

— Советник Пти ошибся, думая, что рядом никого. Принцы имеют статус выше любого советника, и если я пожелаю — для него система наблюдения меня не увидит. Но Ингитоур всё равно никогда не ошибается. И, зная твоё чувство долга, козыри у него беспроигрышные.

Катерина глубоко вдохнула и торопливо, с нотками яростного гнева заговорила.

— А меня спросить не забыли?! Всю жизнь я только и слышу про общественную необходимость, про долг перед Листом и благородными предками! Ну да, гранд-мастеров в первую очередь интересует собственная прибыль, ой простите «беззаветное служение благополучию Лесных Равнин». И это не им терпеть, месяц изображая клоуна и полную дуру. Надоело! У меня своя голова на плечах есть.

— Так ты… — задохнулся от волнения Никита.

Катерина улыбнулась.

— Нет-нет, это совсем не то, о чём ты подумал. Просто… Должен же у тебя здесь быть хоть один друг, который не стесняясь скажет тебе, что ты — балбес. Нахальный и самовлюблённый. В общем… Завтра ты меня пригласишь, я подумаю… и соглашусь. Но… — мстительно усмехнулась девушка на счастливую улыбку принца. — Завтра. После того, как я налюбуюсь на лицо этого самоуверенного советника. Пока же я, между прочим, самая обычная кандидатка. И мне ещё работать до вечера, изображая из себя экспонат в зоопарке.

Катерина помахала Никите рукой и торопливо побежала по дорожке вперёд, пока ошарашенный принц не попытался её догнать. И весь оставшийся день с наслаждением представляла расстроенное лицо торгового гранд-мастера: ведь официально-то Катерина свою задачу попасть в число двенадцати избранниц выполнила. А что до негласных пожеланий — их никто не слышал, и они нигде не записаны.

Утро началось с приятного сюрприза: пришло письмо из дома, причём личное — поэтому, согласно Этикету, написанное обязательно от руки и обязательно на бумаге, оно шло целых четыре дня. Согласно тем же правилам писал его обязательно глава семьи и только от своего имени, хотя можно было не сомневаться, что сочиняли его они с мамой вместе.

«Привет и поздравляем. Приехали жутко недовольный Симон и остальные, так что до нас наконец-то дошли не только официальные новости, но и слухи. Ты молодец, только не забудь нас с этим твоим Никитой познакомить, причем хотелось бы до, а не после. Да, заодно тебе просил передать отдельное большое спасибо Ритеш Дешмукх. Он надеется, что теперь Симон наконец заткнётся и перестанет мешать ему в Совете со своими идеями. Целуем и скучаем».

Катерина отложила письмо и поняла, что щёки горят. Ну вот, и папа с мамой за неё всё решили. А ей, между прочим, сначала доучиться надо, а уже потом думать про остальное. Особенно сейчас, когда появилась шикарная возможность получить диплом столичного университета!

Радужное настроение продержалось ровно до того момента, как пришла личная камеристка вместе с парикмахером: помочь подготовиться к завтраку. Одеваться не самой, а с помощью камеристки… Опять! Сегодня и так надоевшая до зубного скрежета комната с зеркалами в полный рост и меняющими цвет обоями приводила Катерину в бешенство. Хотелось, как в детстве, топнуть ногой и спрятаться под кровать, а дальше сидеть тихо словно мышка — пусть бегают и ищут. Или залезть на любимое дерево… тоже бы не нашли. А уж получасовое издевательство над волосами, пока парикмахер и помогавшая ему камеристка сооружали на голове очередной шедевр, окончательно довело Катерину до белого каления. Она для этого соглашалась остаться?! Чтобы над ней и дальше измывались подобным образом?