Брайан Олдисс - Гелликония

Прошлое Понипота спокойно почивало на скалистых плато Рададо, в стране высокогорных пустынь, на южном отроге Барьерного Хребта, где, как считалось, некогда проживали многие миллионы людей - для сравнения можно сказать, что в соседнем теперешнем Рандонане проживало едва ли два миллиона, из которых, может быть, половину составляли фагоры. Рададо венчал великий путь паломничества двурогих, протянувшийся через весь Кампаннлат, это была их Ультима Туле, куда анципиталы стремились каждое Лето Великого Года, дабы исполнить здесь никому не ведомые ритуалы, по большей части состоящие в неподвижном сидении на корточках на краю утесов, лицом к видимому на другом берегу пролива Кадмир Геспагорату, к краю извечного назначения, неведомого другим формам разумных.

В эти жаркие дни однообразного плавания их огромного корабля вырвавшийся из своего кабинета в большой мир СарториИрвраш почувствовал вдруг невероятный покой и умиротворение. Дни проходили в милых его сердцу ученых беседах с адмиралом воинов-священников, госпожой Оди Джесератабхар. Постепенно, как и следовало ожидать от людей не первой молодости, они сблизились. Язык Оди, поначалу переполненный сложными запутанными оборотами временных форм, стал проще. Вынужденное соседство их тесных кают стало казаться им желанным драгоценным даром судьбы. Долгое плавание к далекому Дикому Континенту стало совместным плаванием их душ.

Насытившись любовью, они, борлиенец и ускутка, сидели на палубе, ощущая невероятный покой, и глядели на поразительно спокойное море. Где-то у горизонта неясным силуэтом выступал из туманной дымки Рададо. Совсем рядом тихо проплывал остров Глиат с удобной бухтой, известной всем мореходам. По правому борту три вершины подводных гор, некогда опустившихся в глубины, торчали из груди водной глади, подобно верхушкам темных айсбергов.

Оди Джесератабхар указала на правый борт.

– Так и кажется, что стоит только присмотреться, и увидишь берег Геспагората - точнее, ту его часть, что зовется Зросса, - сейчас мы как раз проплываем мимо нее. По-моему, все, что мы видим, - неоспоримое доказательство того, что в свое время Кампаннлат и Геспагорат были единым целым или, по крайней мере, соединялись перешейком, разрушенным во время некоего катаклизма. Что ты думаешь по этому поводу, Сартори?

Бывший советник задумчиво рассматривал склоны острова Глиат.

– Если верить легендам, фагоры пришли к нам из отдаленной части Геспагората, Пеговина, оттуда, где в далекие времена жили черные фагоры. Фагоры приходят сюда летом, хотя бы раз в жизни, - возможно, их манит древнее воспоминание, они все еще надеются увидеть разрушенный в древности перешеек, связывавший Кампаннлат с Геспагоратом, родиной двурогих.

– Ты видел когда-нибудь в Борлиене черных фагоров?

– Только раз, в темнице.

СарториИрвраш достал вероник.

– Всякий материк славен своими видами зверей. Но если перешеек между Кампаннлатом и Геспагоратом действительно существовал, доказательством тому могли бы служить геспагоратские игуаны, живущие у берегов Рададо. Ты когда-нибудь видела игуан в Рададо, Оди?

– Думаю, игуан там нет, - с внезапным вдохновением начала госпожа Джесератабхар, - но только потому, что люди истребили их всех до единой - жизнь в Рададо очень тяжела, голод там нередкий гость, и в пищу идет все. Но вот что ты скажешь о Глиате? Сейчас штиль, и можно потратить появившееся у нас время с толком, пробуя обогатить своим трудом науку. Как ты смотришь на то, чтобы сплавать на шлюпке на остров и осмотреть его? Устроим небольшую экспедицию.

– Это возможно?

– Все в моей власти.

– После происшествия в бухте Осужденных нужно быть осторожными. В незнакомых местах опасности могут подстерегать повсюду.

– Ты считаешь меня ненормальной?

Оба рассмеялись, и СарториИрвраш сжал руку подруги.

Адмирал приказала спустить на воду шлюпку. На весла сели сильные гребцы-рабы. Мореплаватели тоже уселись, и десятивесельная шлюпка отчалила от борта корабля. По гладкому, словно стекло, морю они проплыли две мили, отделявшие их от острова. Вместе с ними отправилось полдюжины морских пехотинцев, обрадованных возможностью вырваться на приволье из ставшей уже ненавистной корабельной тесноты.

Остров Глиат представлял собой неровный круг диаметром приблизительно пять миль. Для высадки на берег выбрали южную оконечность острова, где берег отлого спускался к морю, переходя в восхитительный пляж из желтого песка. Около шлюпки были оставлены часовые, и экспедиция осторожно двинулась в глубь суши.

Среди прибрежных камней они немедленно заметили игуан. Пресмыкающиеся совсем не боялись людей и немедленно были заколоты. Мясо игуан славилось своей нежностью и могло приятно разнообразить корабельный стол. По сравнению с гигантскими игуанами Геспагората местная живность, редко достигающая в длину пяти футов, выглядела карликовой. Шкура у местных игуан была коричневая в пятнах. Даже обычные соседи игуан, крабы, и те были мельче геспагоратских и имели всего по восемь ног.

Когда Оди Джесератабхар и СарториИрвраш искали между камнями яйца игуан, отряд внезапно подвергся нападению. На солдат набросились выскочившие из засады вооруженные копьями фагоры. Двурогие имели крайне истощенный вид, шерсть на них висела клочьями, в проплешинах виднелись туго обтянутые кожей ребра.

Застав сиборнальцев врасплох, фагоры мгновенно убили двух солдат, а остальных отогнали своим натиском к воде. Однако у полосы прибоя солдаты сплотились и предприняли ответную атаку. Игуаны бросились врассыпную, над берегом закружились с пронзительными криками чайки, послышались звуки рукопашной схватки, стоны и хрип, и довольно скоро с фагорами было покончено. Все двурогие были убиты - все, кроме одной гиллоты, которую Оди пощадила.

Гиллота, значительно более рослая, чем ее соплеменники, была покрыта тусклым черным мехом. Пленницу со связанными за спиной руками отвели в шлюпку и отвезли на борт «Золота дружбы».

Оставшись одни, Оди и СарториИрвраш обнялись, поздравив друг друга с удачей - они получили бесспорное доказательство истинности древней легенды. А кроме того, стоило порадоваться и тому, что они уцелели - как видно, опасность подстерегала повсюду.

К вечеру налетел муссон, и корабли снова устремились к своей цели, на восток. Берега Рандонана во всем своем великолепии проносились по левому борту. Позабыв о красотах внешнего мира, СарториИрвраш проводил теперь время со своей пленницей, заключенной в одном из корабельных отсеков. Гиллоту он назвал Глиат.

Глиат говорила только на родном языке двурогих, да и то лишь на местечковом диалекте. СарториИрвраш, который не знал ни родного, ни даже хурдху, был вынужден общаться с фагоршей через переводчика. Иногда к ним, в темноту трюма, спускалась Оди и, посмотрев как продвигаются дела и усмехнувшись, поднималась обратно на палубу.