Михаил Ланцов - Наследник. Том 2. Проклятая душа

Старый меч, подаренный ему Ласселиндой осыпался прахом от первого дыхания Арадура. Оказалось, что он и не был родовым. В доме Миньяр вообще не было родовых мечей. Ложь… Очередная ложь… Это был один из ее артефактов, с помощью которых она стремилась его контролировать и защищать от посягательств со стороны.

Сева молча выслушал Арадура, смотря каким-то пустым взглядом на него. Ни ответа. Ни возражения. Он вообще не мог из себя выдавить никаких эмоций. Он догадывался, что жил во лжи. Но чтобы настолько…

— Благодарю, — тихо произнес чей-то незнакомый голос из толпы призраков. Из-за спины Севы. Тот даже не обернулся. Ему было все равно. Мало ли какой призрак чего говорит? Эти духи его мало занимали. Мерзавцы. Предатели. Опустившиеся уроды. Он презирал их всей душой. И плевать хотел на их судьбы. Пусть хоть вечно здесь маринуются. Но голос не унимался, выдав новую реплику. — Благодарю, что вернул его…

Арадур вновь выдохнул пламя. Только уже не в сторону Всеволода, а туда — к тому призраку, что решился пересечь барьер. Мгновение. Еще. Еще. И Сева услышал стук сердца. Новый. Всех живых в округе он прекрасно слышал, а тут появился еще кто-то. Он медленно повернулся и посмотрел на женщину-синдар, ласково и как-то очень по— доброму смотрящую на него.

— ТВОЯ МАТЬ РЕШИЛА ВЕРНУТЬСЯ! — Пророкотал дракон. А потом грозно глянул на Лосхарона и добавил. — ТЕ МЕРТВЕЦЫ, ЧТО ПОЙДУТ ЗА ЭЛЕНАРАНОМ, ОБРЕТУТ НОВУЮ ЖИЗНЬ. КАК ОНА. ТАКОВО СЛОВО АРАТОРА. ТЫ ХОТЕЛ ВОЗРОДИТЬ СВОЙ НАРОД? ТАК НЕ УПУСТИ ШАНС.

Снежный принц поклонился с благодарностью. Последний потомок мертв. Но снежным эльфам дали шанс. И он постарается его не упустить. Ирамон — старый враг — ободрительно хлопнул его по плечу и начал нести какую-то веселую чушь. Северянина радовала возможность пожить еще. А злоба и обида, которая некогда привела к страшной, кровавой войне, давно ушла. У обоих. Так что Лосхарон охотно поддержал балагурство своего старого врага.

Синдары же стояли молча. Они не могли поддержать своего лорда. Они не могли даже покинуть пределов этого полуострова. А значит на них не распространялось слово Аратора. То есть, их судьба по воле бога всецело находилась в руках Всеволода. Поэтому, чуть помедлив, призраки синдар встали на колени, склонив головы и прижав руки к груди. Все. Даже маленькие дети, которых, обычно, такой ритуальный поклон не касался.

Парень оглянулся, пораженный этим полем белесых, полупрозрачных голов. Нервно сглотнул и замер, не зная, что им говорить. Весь пафос ситуации испортил Ирамон. Он раскатился хохотнул и выдал скабрезную шутку по поводу этого поклонения. Впрочем, ни один из синдар никак на его слова не отреагировал. Они ждали слова своего лорда.

— Знаю, что многие из вас пошли бы за мной, чтобы воскреснуть. Или хотя бы умереть, прекратив это мучение. Многие, если не все. Но воля Аратора не дает вам этого сделать. Я мог бы его просить дать вам шанс. И возможно он меня услышит. Но я не буду этого делать. Однажды вы уже отвернулись от меня. Потом от меня отвернулись ваши потомки. Почему я должен верить, что вы не отвернетесь вновь в тот момент, когда мне это будет нужнее всего? Ради чего мне прекращать ваши мучения? Ради чего просить бога, оставаясь его безграничным должником?

По залу пронесся едва уловимый шелест перешептываний. Но Всеволод продолжил.

— Я принял это кольцо, чтобы спасти женщину, которая была мне дорога. Которую я полюбил. И она не была синдаром. Я надел этот амулет, чтобы попытаться прекратить ту бесконечную войну, в которой утопает этот материк. Материк, на котором нет синдар. Если я одержу победу и смогу взять Белую башню, то я освобожу вас. Но не потому, что мне нужно ваше подчинение или уважение, а потому что мне вас жаль. Просто жаль. Не вижу никакого смысла в этих мучениях…

После чего молча пошел сквозь толпу, стоящих на коленях призраков, к выходу из зала. Все живые последовали за ним. Так же молча. Оставаться здесь и вступать в какие-то препирательства с мертвецами им явно не хотелось.

— Зачем он так? — Тихо прошелестел Лосхарон.

— Как? — Удивился Ирамон. — Ты сам-то смог бы простить предательство? Если бы твой народ сначала убил твоего отца. Да так, чтобы его душу принесли в жертву темной богине. Потом изгнали бы тебя, под надуманным предлогом. И не просто изгнали, а довели до отчаяния, чтобы ты сам ушел. А потом еще и мать свели в могилу. Ее ведь никакими ритуалами не могли оттуда вытащить потом. Ты бы это простил?

— Да что ты знаешь?! — Взвился один из призраков синдар.

— Хочешь сказать, что Аратор тебя несправедливо наказал?

— Я был сторонником Эленарана!

— В самом деле? Тогда кто тебе помешал уйти с ним? Или твоя поддержка ограничивалась словами и решением своих личных проблем за его счет? А как стал не нужен, так плюнул и забыл? Что? Молчишь? Теперь-то вы все теперь его сторонники! Потому что у вас иного выхода нет. А тогда? Что? Кто последовал за ним? Многие? Ха! Вот я о том и говорю. Всеволод прав, — северянин нарочито назвал лорда не старым, изначальным именем, а тем, которым тот сам себя называл, чтобы сильнее задеть синдар. — Вас действительно стоит пожалеть… ибо вы жалки! — Прорычал Ирамон и имитировав плевок, ушел, растворившись…

Погостив пару дней у призраков Всеволод двинулся обратно — на старый Север. Чтобы соединиться с союзниками в одной небольшой крепости вампиров. Туда по общему уговору и должны были стекаться его союзники — всякого рода нежить, восставшая из своих могил.

У судьбы определенно странное, но оригинальное чувство юмора. Менее года назад наш герой отчаянно отбивался в графстве Ро от орд нежити, а теперь сам их возглавит. Ну — должен возглавить. Проблема заключалась в том, что ему лично не хотелось ничего. Вообще. С того самого разговора на балконе Всеволод находился в чудовищно подавленном состоянии. Потому что его мир рухнул. Совсем. Окончательно. Даже те крошечные зацепки, на которые он надеялся. Он потерял всякий интерес к жизни. И если и делал что, то без всякого энтузиазма. Любая еда стала безвкусной, а цвета серыми. Вроде жив, а толку?

Ведь что в сущности произошло? Аратор запер провинившихся перед ним синдар в своеобразный концлагерь. Мертвыми, чтобы не морочиться с кормом. Причем не только тех, кого сразу поймал, а вообще — кого считал нужным наказать. Поэтому Таурендил, дед Ласселинды, туда и загремел со товарищами. Впрочем, новое поколение он не трогал, давая ему шанс. Ведь оно росло, фактически, оторванным от стариков и могло пойти по другому пути. Но не пошло…. Впрочем, не суть. Главное, что Ллос нашла способ обойти запрет Аратора.

Воспользовавшись ритуалом возрождения Всеволода, она превратила его в живой артефакт. В результате, в момент зачатия женщиной ребенка от него в зародыш вселялась душа синдара, заключенного на полуострове. И не абы какая, а вполне конкретная. Что позволяло одним махом не только освободить ее, но и нормализовать. Плата, правда, была велика — женщина, «залетевшая» таким образом неизбежно гибла, не только телом, но и душой.