Марик Лернер - Подарить жизнь

– Простите, – сказал, пожимая плечами, – а что это было? Не знаком с данным трактатом.

– Где здесь божественная воля? – закричал он в гневе, брызжа слюной. Оправдания его не интересовали. Походя повесил обвинение на всех лекарей. А вдруг они незнакомы с текстом? И ведь реально не читали. Предисловие вымарано из общедоступной книги. Остался «Справочник». Рецепты и болезни, без комментариев. Никто больше не прочтет честную фразу: «Я собрал и использовал все, что видел, слышал, наблюдал; я часто снимал жатву, посеянную другими, мой труд – плод коллективного творчества».

«Справочник» нынче считается посланием Солнца, и никак иначе. Хотя правильно сказано: «К религии прибегают тогда, когда не способны найти в науке ответа на интересующий вопрос».

– Не Бог дает урожай, а вынесенный на поле навоз? – продолжал бушевать старик.

Он псих, понял я. Дураку понятно, простейший ответ: «Без соизволения Высшего и навоз не поможет!» – но здесь какая-то теологическая ловушка. Чего ни брякнешь, кругом сам виноват. Попробую подойти к проблеме с другой стороны.

– Очень любопытный пассаж, – сделав вид, что ничего не понимаю, сообщил старику. – Надо обдумать. Факты – вещь крайне интересная, с успехом подтверждающая правоту пророка Аголия. Вот посмотрите на историю цивилизованного мира.

– Хм, – неопределенно помычал сбитый с мысли старейшина. Не думаю, что его часто перебивали, не дослушав.

– Без равновесия человеку нельзя существовать! Без равновесия империя погибнет! – вскричал я горестно. – Вспомните прошлое: Солнце уступило в борьбе Холоду, началось движение ледника на юг, и что? Варвары вынуждены были сняться с насиженных мест и идти в поход. Урожай в Первой империи катастрофически упал, армию содержать стало не на что. Население взбунтовалось. Произошла катастрофа.

Специально сделал паузу, давая старику возможность прокомментировать высказывание. Он молчал. Я продолжил.

– А возьмем противоположный вариант. Солнце греет все сильнее. Жизнь прекрасна. Население растет. Распаханы большие пространства. Казалось бы, замечательно, а мы видим огромные проблемы. Расплодилось огромное количество недовольных, не все хорошо питаются. Опять войны, мятежи. Падение династии… Только равновесие способно спасти наш мир!

– Ты думаешь, я выжил из ума и не вник в то, с кем имею дело? – прошипел старикан зловеще. – Скорее отсохнет твой поганый язык и вылезут в гное глаза…

…Еще и поэтическая натура…

– … чем удастся тебе совратить верующего с пути истинного. Вероотступнику не заморочить голову праведному человеку! Вот это что? – брезгливо тыкая пальцем, спросил он в очередной раз, переключаясь на другую тему.

– Клизма, – делая шаг вперед, с искренним недоумением объяснил ему. Он что, никогда не видел? Про шприц и иглы, что характерно, не спрашивает. – Если надо прочистить желудок, набираю теплой воды и… хм… вливаю в зад, нажимая пальцами на меха.

– Ненавижу раскольников, – доверительно сказал дедушка, скривившись, – но в данном случае они правы.

«Что за дурацкие выводы из нашей беседы? – затосковал я. – Клизма-то чем ему не угодила?»

– Вмешательство в Божью волю необходимо карать безжалостно. Такие, как ты, хуже любого раскольника. Одно общение, во время которого ты вознамерился при помощи логики и никчемных примеров сбить с толку, способно смутить неокрепшие умы!

В смысле, заставить немного задуматься в свободное время о чем-то, кроме проповедей и литаний?

– Любой ученый, – слово он буквально выплюнул, – своими отвратительными устремлениями расстраивает нравственный порядок и дезорганизует духовную гармонию общины.

Ну и отпусти нас. Живи себе в своем коллективе, я ведь не напрашивался в гости. Тогда точно атмосфера вокруг будет замечательной.

– Очевидно, что община, в которой начнут ослабевать нравственные и духовные начала, лишится счастья в этом мире, даже если с материальной стороны она будет развита и сильна, – веско постановил старейшина.

Писклявый голос в сочетании с яростью в другой обстановке мог вызвать усмешку. Тем не менее, от старика несло такой неприкрытой угрозой, что хотелось оказаться подальше отсюда. Даже люди с мечами не нагоняли на меня такой жути. От тех известно было, чего ожидать. Здесь же извивы мыслей казались абсолютно непредсказуемыми.

– Если истинная религия и ее последователи не будут оберегать свои святыни от посягательств, то подобное безразличие и бездействие повлекут за собой ослабление, искажение и даже исчезновение религии. Попытка смягчения мук человеческих есть посягательство на промысел Божий!

А сам он не попросит обезболивающего, когда его всерьез прихватит? – подумал, старательно сохраняя почтительное выражение лица. Такие фанатики обычно делятся на две категории. Униженно просящих помочь, когда их самих донимают боли, но обязательно без свидетелей. И готовых сдохнуть, но не поступиться идиотским принципом. До заболевания их речи страшно похожи. С первого взгляда отличие не просматривается. Но трусы хуже. Они все знают про самих себя. В результате заранее подозревают всех подряд в собственных слабостях, отказывая в наличии принципов и честности.

– Есть грехи человеческие, которые заглаживаются приношением на алтарь, и есть грехи, которые искупаются лишь кровью согрешившего!

Плохо. Зачем вызывал, если слушать не желает?

– Духовное осквернение хуже всего, – проникновенно сообщил старикан, самозабвенно токуя. – Пришел час, когда необходимо взвесить на чашах равновесия добродетель каждого и вынести справедливый приговор. Если не поддерживают всей душой, а колеблются, им не место среди людей.

Очень плохо, уже не пытаясь перебить и защититься, понял я. Что не скажи – результат одинаков. Он убежден в своей правоте, но столь же отвратительные речи уже звучали раньше, во время утверждения единственно правильной веры: «Человек нуждается в спасении, и для этого иногда приходится проливать кровь». Жаль, что у нас не совпадают точки зрения, кого именно не мешало бы в срочном порядке успокоить навеки.

– Твое место на костре! – взвизгнул старейшина истерично. – Вы умрете!

Он приподнялся со стула и открыл рот, чтобы позвать соратников исполнить столь приятный долг, а заодно и поразвлечься. Я качнулся вперед – недаром подошел поближе – и ударил его в горло пальцами. Получилось не очень удачно. Давно не тренировался. Вместо того чтобы мгновенно потерять сознание, он захрипел и, выпучив глаза, попытался что-то крикнуть.

Вышел один сип, но пришлось добавить старикану по башке, отправляя в царство сна. Страшно тянуло взять его за бороду и приложить мордой о столешницу, однако нельзя было портить благообразный и внушительный вид предводителя аголинов. При виде синяка на лбу у охранника могут возникнуть недоуменные вопросы.