Марик Лернер - Подарить жизнь

К моему величайшему удовлетворению, через две недели оттек пальцев начал спадать, нагноение отсутствовало, кожа приняла нормальный розовый оттенок. Прижились пальцы! Не чудо, а еще один любопытный опыт. Когда-то нечто подобное я проделал с собакой, попавшей под колесо телеги. Эксперимент удался. Псина хоть и хромала, но ходила бодро.

Человек тоже в каком-то смысле животное. Мышцы, связки, направление больших кровеносных сосудов, легкие, печень, почки – все у животных имеет сходство с человеческими органами. Лечить одинаково нельзя, а вот травмы исцелять – почему нет? Вот и выходит: что удалось один раз сделать на собаке, имеет смысл повторить на другом уровне – на человеке. Полного соответствия не выйдет, но результат обнадеживающий.

Даже «Канон целителя» из Храма Солнца, несмотря на прямой запрет вскрытия трупов (а как иначе обучать хирурга?), приводит рисунки кровеносной и пищеварительной систем с надписью «срисовано с обезьяны». Я бы поверил, если бы точно не знал, что это копия с «Книги Врача». Вымарали ссылки, скрыли, откуда все взято, но вынужденно продолжают использовать. Ничего лучшего до сих пор не было и нет.

Борьба с жрецами Бога-Врача на пользу человечеству не пошла. Общий уровень целительства опустился до чрезвычайно низкого уровня. И дело даже не в деньгах. Это вполне сознательные мероприятия. Чем дальше, тем хуже. Если на первых порах можно было объяснить все желанием не дать повторить прошлый негативный опыт с перенаселением страны, то теперь такие объяснения не пройдут – количество жителей практически стабилизировалось. Даже после чумы скачка рождаемости не наблюдается. Подушный налог – великое дело. Кто-то оценил эту идею по достоинству.

– Если раньше я этого не делал, не обязательно исповедовать как догму невозможность. У меня был выбор: попробовать или плюнуть. Хуже все равно не сделал бы. В крайнем случае, обнаружив гангрену, отрезал бы пальцы, и вся недолга. Лекарь учится всю жизнь. Хирургия основана на знании и умении, но интуиция и импровизация способны иногда делать чудеса.

Пауза, чтобы прочувствовала.

– Правила умного лекаря! – приказал я Бениле отвечать.

– Не навредить – важнее всего, – послушно забубнила девушка давно заученное. – Без практического опыта знания мертвы. Поэтому если то, что ты делаешь, срабатывает, продолжай это делать. Если то, что ты делаешь, не срабатывает, перестань это делать. Если ты не знаешь, что делать, не делай ничего…

Лекарь

Я не успел еще постучать в знакомые ворота, как дверца распахнулась, и Сугр, почтительно кланяясь, забормотал стандартное приветствие:

– Пусть тебе всегда светит Солнце, и дождь вовремя выпадает к твоим ногам.

Роста он был почти двухметрового, с могучими мышцами, что называется, атлетического сложения. В старые времена вполне мог бы стать натурщиком для очередной скульптуры Бога. Конечно, если заменить голову на что-нибудь более подходящее. Нервные дамочки из зажиточного района или фемские дамы из центра, встретив эту образину с перебитым носом, расплющенными ушами, низкими бровями и выражением лица голодной обезьяны, непременно упали бы в обморок.

Да он и по жизни был очень неприятным и агрессивным типом, не зря его держали в качестве привратника. Далеко не всех посетителей пускали внутрь, иных приходилось выбрасывать на улицу. Не часто, но случалось. У Вырая вся ближняя охрана состояла из таких типов. Преданные, сильные, умелые в драке и без особой фантазии. Для них важна исполнительность, а думает за охранников начальство.

– Хозяин просил непременно зайти, как только вернетесь, – сообщил Сугр.

Странно. Вроде особых причин для спешки не наблюдалось. Обычно Вырай не вызывал к себе сразу. Пообщаться вечером в домашней обстановке – это нормально. А вызов в кабинет – не то чтобы нечто из ряда вон, однако подозрительно. Что-то случилось, и вряд ли приятное. Настроился хорошо пожрать и отдохнуть после тяжелого дня, а теперь надо идти и выслушивать учтивые речи с двойным смыслом. Зря Вырай к себе не вызывает.

– Как дочка? – спросил Сугра, останавливаясь.

– Хвала Солнцу, гораздо лучше.

– Я зайду к тебе вечером, проверю, – пообещал, проходя мимо. Выслушивать очередные пожелания счастья и удачи совершенно не было настроения.

Единственная слабость Сугра – любовь к дочери. Абсолютная и ни перед чем не останавливающаяся. Жену он мог и прибить, ничего удивительного. Трое его мальчишек удостаивались только несильного подзатыльника в качестве похвалы, дальше забота папаши не распространялась. Что дети кушают и где спят, его не волновало. Не уверен, что Сугр вообще помнил их имена.

Дочь совсем другое дело. По общему мнению здешних жильцов, на ней он свихнулся. Она росла на манер зажиточной фемки. Ей давались соответствующие образование и воспитание. Наверняка в мечтах отец видел ее женой большого человека. Поэтому, когда примчался недавно чуть ли не с рыданиями и просьбой осмотреть заболевшую, я не особо удивился.

Кстати, то еще зрелище – Сугр в панике. В ярости его приходилось видеть, ничего приятного в безумной горилле с капающей слюной нет, а вот испуганным Сугр не бывал никогда. Неизвестно, знает ли он вообще, что такое страх.

Ничего особенного. Краснуха. Все дети болеют. Правда, девочка подцепила ее достаточно поздно, и, тем не менее, ничего страшного. Могли и Бенилу позвать, она не хуже меня знает симптомы и способ лечения. Соседи давно усвоили, что ученица на первый осмотр может и сама сбегать. Тем более что ей можно и намного меньший гонорар вручить. Вот если сама не возьмется и меня позовет – плохо дело. Ну да я никогда не отказываюсь осмотреть здешних работников и членов их семей. Причем бесплатно. Оно вроде как входит в мои должностные обязанности. Хорошие отношения с ними уж точно не повредят. И накормят вкусно, и дверь своевременно откроют.

Особняк был построен в виде прямоугольника с внутренним двориком. Здесь находился сад. В нем росли и деревья, и кустарники, и травянистые цветущие растения. Венчали же это разнообразие зелени высоченные сосны. Прямо мимо ног весело бежал небольшой ручеек, аккуратно выложенный по берегам камнями. За образец явно взяли дома аристократических фамилий. Фактически до запустения Западного района, в период между Первой и Второй империями, здесь и проживал очень родовитый господин с немалым достатком. Конечно, здание перестраивалось уже при новом хозяине, и сад сажали заново, но общая архитектура осталась прежней. Добавилась только мощная стена вокруг. Внутри почти ничего не изменилось, а добиться этого было непросто.

Вообще профессиональные нищие в воровской среде всегда считались своеобразной аристократией. Способный и хорошо обученный «стрелок» неплохо зарабатывал, используя множество всяческих уловок. В гильдии существовала своя четкая иерархия, в этом же доме проживали и ближайшие соратники из руководства. Соответственно, многие из них – вполне зажиточные, и могли позволить себе даже личную прислугу.