Евгений Щепетнов - Колдун-3

Одним нравятся женщины худые, другим — полные, а мне нравятся стройные, со спортивной фигурой, чтобы грудь не очень большая, и самое главное — вот как у той же Эмми: смесь подростковой невинности со взрослой сексуальностью, даже порочностью. Эдакая женщина-подросток, дерзкая и сексуальная.

Я даже не выдержал, поцеловал Варю и сказал: «Моя Эмми!». На что она недовольно фыркнула и серьезно меня отбрила: «Я не Эмми, я Варя. Варей и останусь! Не забывай этого!».

Кстати, я давно уже заметил, Варя совсем не так глупа, как это могло бы подуматься с первого взгляда. Мол, деревенская девчонка, «колхозница», что она может понимать и о чем может рассуждать? О кастрюлях-сковородках? О курятнике? Да, Варя не получила высшего образования. Но вообще-то она закончила школу с золотой медалью, и надо отметить — никто за нее никаких «подарков» директору школы не делал. Никаких родственных и деловых связей, как где-нибудь в Дагестане, когда золотую медаль получает ученик, едва разговаривающий по-русски и делающий в словах из пяти букв три ошибки.

Не скажу, чтобы она обладала такими уж энциклопедическими знаниями, но прекрасно разбирается в политике, много знает, имеет свои суждения о мире, о морали, обо всем на свете. А еще — отличается абсолютной жизненной практичностью. Эдакой практичностью бухгалтера, рассчитывающего каждую свою трату, учитывающего каждую цифру своего бюджета. Оно вроде и понятно — долгое время весь дом, весь семейный бюджет лежал на Варе, и ей было совершенно необходимо уметь справляться со всеми финансовыми бурями, время от время треплющими ее маленькое семейное суденышко. Но при всем притом Варя не была патологически жадной, скаредной, и самое главное не пыталась тянуть из меня деньги. Хотя в принципе я и не возражал — сам предлагал ей купить то, что Варе хочется. Я бы точно почувствовал, если бы она была одной из этих женщин-прилипал, пиявок, которые сосут из мужика деньги и кровь. Я таких баб терпеть не могу.

Кстати, не знай ее, никогда бы не подумал, что она практически всю свою жизнь прожила в селе, выезжая из него только для похода по магазинам или в кинотеатр. Почему-то мне всегда казалось, что деревенская девушка по определению — недалекая, не очень умная, жадноватая и полностью лишенная приличных манер. И Варя разбила этот образ вдребезги, напрочь, абсолютно! Смешно, но вдруг выяснилось, что она владеет английским языком лучше меня, и даже (!!!) может читать английские книги в оригинале! Чем я лично похвастаться не могу. Владею кое-как разговорным английским и неплохо — техническим. Учительница ей попалась хорошая, по английскому.

Как потом я убедился, насчет манер — Варя и тут могла меня что называется заткнуть за пояс. Она прекрасно знала, как держать в руке вилку, нож, ела, пила аккуратно, но не манерно. И это притом, что в ресторане она была всего два раза в жизни, и то — на свадьбах у какой-то там дальней родни. В деревне же — какие, к черту, манеры?

В общем — я совершенно случайно, сам того не ожидая, выкопал настоящий бриллиант в самой что ни на есть навозной куче. И теперь наслаждался, ограняя его, подправляя, возвращая положенные бриллианту блеск и красоту. И мне нравилось быть «гранильщиком».

Когда я увидел стоявшую у моей машины толпу людей и скорую помощь, возле которой суетились люди с носилками — внутри у меня невольно сжалось, а сердце забилось в ускоренном ритме. С некоторых пор я уже начал ожидать чего-то странного, того странного, что всегда, как оказалось, может произойти в сфере моих жизненных интересов. И если я вижу, что возле моей машины что-то происходит, сразу же подозреваю: это «жжж» — неспроста. Это — скорее всего касается лично меня.

— Прошка, Минька — доклад!

— Докладываю, шеф! — хихикнул Прошка — В твою машину пытались проникнуть два грабителя! Были нами захвачены и теперь их здоровье находится под большим вопросом! Доложил помощник номер один!

— Почему это ты номер один? — сердито вмешался Минька — Кто это тебя назначил первым номером?! Хозяин, ты его назначал?

— Нет. Вы для меня равны!

— Видал? Прошка, заткнись!

— А я чо? Я ничо? Чо сразу — Прошка! Уж пошутить нельзя! Ну и сам докладывай! Тьфу на тебя!

— Докладываю, хозяин! Состояние грабителей — средней тяжести, продолжаем пытку! Если скажешь, конечно. Мы у них уже лет на двадцать жизни откачали. Чувствуешь, как прибавилось бодрости?

Бодрости и правда прибавилось — я сейчас мог бы бежать дистанцию в десять километров, и пофиг мне теперь жара — даже высох, не потею!

Мда…энергетический вампир, однако. Но кстати — у грабителей и воров сам бог велел откачать жизненной энергии, и как можно больше! Ибо нефиг лазить по чужим машинам.

Работать идите, мрази! Ух, ненавижу я всю эту уголовную шелупонь! Генетически ненавижу! Видимо были в моем прошлом какие-нибудь купцы, для которых вор являлся самым настоящим исчадием ада, и которые ненавидели воров и грабителей всеми клеточками своей яростной души.

Мы подошли к машине, оттеснив плечом любопытных зевак, я пристроил на капот покупки, что держал в руках, открыл дверцу, и скоро все наши пакеты и коробки перекочевали на заднее сиденье «пепелаца», смотревшегося странновато среди гламурных красоток-автомобилей стоявших у обочины рядом с ним. Видавший виды, покрытый пылью, он выглядел незваным гостем на этом празднике жизни, и уж точно не подходил для того, чтобы принять в свои недра красотку, как две капли воды похожую на известную всему миру актрису. Трое парней, которые стояли, смотрели и снимали на смартфон то, как одного грабителей уносят в скорую помощь, посмотрели на Варю взглядами людей, увидевших чудо, и все, как один перевели «взгляды» своих смартфонов на нашу машину, сняв то, как клон Эмми Уотсон сверкая длинными ногами в коротких шортах усаживается на пассажирское сиденье. Рефлекс, чего уж там — каждый мужчина, если он пока мужчина, точно не упустит посмотреть на такое зрелище. Гораздо более приятное, чем вид блюющего парня уголовного вида, которого запихивают в желтую скорую помощь.

— Что с ними делать? — проявился у меня в голове Прошка — Может, убить?

— Нет! — решил я, подумав о том, что в такой хороший, славный день не стоит никого убивать — Сделайте так, чтобы они месяц, не меньше провели в больнице. И бросьте их. Пусть себе живут. Все равно в конце концов закончат свои дни на зоне, да и черт бы с ними.

— Будет сделано, шеф! — радостно откликнулись оба беса, и мне подумалось о том, что скорее всего сегодня два крадуна лишатся минимум сорока лет жизни. Неприятно, конечно, но ведь не убили же! Могло быть и хуже. Бесы не были мной замечены в особой жалости к своим несчастным жертвам. Если бы не желание нечисти как следует помучить своих жертв, скорее всего те бы уже лежали тепленькими трупами. И повторю, снова и снова: этих тварей никто не звал в мою машину! Не надо было в нее лезть! Это как с фашистами — никто не звал их в нашу страну 22 июня 1941 года, а потому жалеть о том, что они сдохли или потеряли здоровье на ее территории, совершенно никто не собирается.