Евгений Щепетнов - Колдун-3

Потом мужчина одевается и уходит, приказав ей забыть происходящее. Она ложится в постель и засыпает. Все. Сеанс закончен.

Там долгая история, триллер с хорошим окончанием. В этом мужчине героиня узнала своего психиатра, который так развлекался со своими жертвами-женщинами, превращая их в секс-рабынь. Так он отрабатывал технологию промывания мозгов, ну и просто получал удовольствие от такого вот грязного секса. Как там сказано в кино?

«— Они будут на четвереньках ползать, а мы на них плевать!

— Зачем?

— Удовольствие получать.

— А какое в этом удовольствие?

— Молодой ещё…»

Вот примерно так. Интересный роман, да. Триллер. Только вот вранье это все. Сам сюжет романа построен на абсолютно неверном допущении. Любой мало-мальски знающий психиатр, и не только психиатр — знает, что человека под гипнозом НЕЛЬЗЯ заставить делать то, чего он не смог бы сделать вживую. Гипноз раскрепощает, да. Можно внедрить мысль, что ты находишься на пляже, что вокруг купающиеся люди, но если ты прикажешь пациентке раздеться догола, и она считает, что неприемлемо стоять обнаженной в толпе народа — пациентка никогда и ни за что этого не сделает. Будь ты хоть трижды маститым гипнотизером — не сумеешь ее заставить. А вот если сделала — значит, ее моральные законы, ее жизненные установки позволяют это сделать! Значит, она это считает вполне допустимым!

Так и в той книге — если женщина под гипнозом услышав кодовое слово входила в транс и занималась разнузданным, грязным сексом, принимая любые унижения и грязные приемы сексуальных игрищ — значит, она считала это допустимым, значит, для нее это было нормальным.

Так вот: мое воздействие на человеческий разум вовсе никакой не гипноз. Вначале я думал иначе, но после того, как перекодированные мной люди убили своих товарищей, своих начальников и покончили с собой — я уверен, мое воздействие гораздо глубже и гораздо сильнее. И к гипнозу не имеет ни малейшего отношения. Общего только похожесть результатов — и гипноз, и мое внушение результатом имеют некое измененное, не присущее ранее реципиенту поведение. Поведение, абсолютно для него нетипичное. И разница между гипнозом и колдовским воздействием просто огромна.

Вот я лично, знаю — смог бы заставить женщину сделать все, что угодно. От убийства до самого грязного извращения. И это на самом деле страшно. Если могу сделать я, вполне вероятно, что может сделать и кто-то другой.

И не надо хихикать, нечисть! Ничего тут смешного нет. Я понимаю, что для вас это отличное развлечение. И чем ни гаже, чем ни грязнее, тем лучше. Но я все-таки еще человек, и знаю, что такое хорошо, а что такое плохо!

— Погоди, хозяин…какие твои годы? — откликнулся Прошка — Ты уже через неделю после того, как стал колдуном, переделываешь разум людей, и даже — заставил их поубивать друг друга. А что будет дальше? Через десять, двадцать лет? Через сто? Вот то-то и оно… Скоро ты будешь смотреть на людей, как на муравьев.

Не сказал бы, что люблю рынки, но иногда мне бывает приятно пройтись между прилавками, разглядывая, прицениваясь к товарам. Здесь — копчености, смотреть на которые нужно только плотно пообедав дома — иначе все скупишь к чертовой матери. Если есть деньги, конечно! Нельзя удержаться и не купить этот розовый окорок, будто пришедший из моего детства…эти копченые крылышки…эту грудинку, перевитую прожилками по темному, остро пахнущему дымком мясу!

Наверное и Самохин продает здесь свой товар… А! Точно! Вон, вижу: «Фермерское хозяйство Самохина»! Даже в груди потеплело — своих увидел…хе хе…

Кстати, Самохин уже давно перерос уровень обычного фермера, скорее сельскохозяйственная корпорация, чем фермерское хозяйство. Цеха по переработке, фермы, поля…не укладывается в общепринятое понятие «фермер». У меня не укладывается. Я хоть вроде бы и выходец из села, но к сельскому хозяйству отношение имел совершенно опосредованное — на уровне приема банки с молоком от соседской девчонки Вальки. Это мама договорилась, что соседи будут продавать нам свое молоко. Всяко лучше от коровы, чем дурацкое магазинное, набулоченное из черт знает какого порошка.

Здесь рыбный ряд. Тоже неплохо. Селедочки с луком — кто откажется? Святое дело, с картошкой-то! Возьмем! И скумбрии горячего копчения. И салат из морской капусты — для женщин особо актуально, чтобы зоба не было (йод!). Да и просто вкусно — люблю я остренькую морскую капусту. Можно еще окуней морских взять, пожарить…почему бы и нет? Холодильник у нас — черта уместит!

Хмм…забавно, Уже не «у меня», а «у нас». Привык, что Варя всегда со мной. Типа — ячейка общества образовалась! Почти жена, ага. Странно судьба как-то скачет…мда.

Набрали картошки, лука, чеснока, вместе с рыбой получился внушительный вес. Пришлось тащиться в машину, выкладывать в багажник. Хорош багажник! Это тебе не уазиковый, грязный и с запаской поперек. Тут все чисто и ухожено.

Вернулись на рынок — мяса надо купить, куриных ножек (хочу на противне сделать, с картошкой, очень люблю это дело), ну и сладкого чего-нибудь. Там в углу пекарня, вернее магазин от нее — лепешки, батоны вкусные, булочки. Ну и пирожные тоже. Мы же не жирные, нам ожирение не грозит…наверное. Потому можем лопать пирожные сколько хотим. Мясо в последнюю очередь купим, когда отсюда пойдем. Правда мяса того уже…хмм…не шибко много в продаже. Расхватали. Конец дня! Продавцы разбегаются по домам, выбора можно сказать и никакого.

Когда подошли к мясному ряду, заметил того самого кавказца, что мне нахамил. Он рубил мясо огромным топором, так ловко — ему бы палачом работать, а не на рынке пробавляться. Жертва бы даже не поняла, что ей голову отрубили — если бы это сделал он. Топор острый, как бритва, руки ловкие, виртуоз, да и только!

Увидел меня, и вдруг лицо его исказилось, глаза вытаращились — бросил топор, и как был, в окровавленном фартуке побежал в мою сторону. Я напрягся и сунул Варе сумки, которые нес в руках:

— Подержи-ка…

Варя недоумевающее глянула на меня, но ничего не сказала — взяла сумки и застыла, видимо пытаясь понять — чего я остановился и что это такое все было. А я приготовился к бою — реально, засветить в челюсть этому кадру. Даже забыл, что могу остановить его обычным словом: «Замри!»

Но случилось совершенно неожиданное. Здоровенный, толстый, опасный кавказец подбежал, упал на колени и уткнулся лбом в грязный пол прямо передо мной! Перед моими ментовскими башмаками!

Варя вскрикнула, подалась назад. Я тоже едва не отшатнулся. Нет, ну в самом деле — только представить, что к тебе бежит носорог, но вместо того, чтобы поднять на рог — падает перед тобой на колени в позе молящегося мусульманина! Тут охренеешь, пожалуй!