Иван Городецкий - Попаданец

Но вернемся к нашим баранам, вернее, девчонкам. Илана, как и сам Аллин, в восторг не пришла, когда родители решили их поженить. И пусть до окончания юной леррой Академии будет объявлена только помолвка, а сама свадьба состоится только через пять лет, это дела не меняло. Илана презирала хлюпика и неудачника, как частенько обзывала Аллина даже в глаза. И уж точно не желала иметь такого мужа!

Парень же начинающую огненную магичку попросту опасался. Прекрасно понимал, что чуть что не так, она его и поджарить может. Благо, целители тут хорошие. И если есть деньги, могут даже руки и ноги отрастить, не то что от ожогов избавить. Но Аллина это слабо утешало. И все равно вместо того чтобы вести себя тихо, как мышка, язвил и позволял себе нелицеприятные высказывания. Считал, что пока она еще не получила над ним власть, не осмелится что-то сделать. Да и мама всегда готова за него вступиться. А она, как и Арьяна, сильная водная магичка.

Втайне парень мечтал, что так допечет Илану, что та наотрез откажется брать его в мужья. Сам он перед отцом откровенно трусил и высказывать протест не решался. Да и понимал, что тот его запросто может выгнать из дома и вычеркнуть из рода, если будет проявлять непокорность. И пусть мать наверняка не бросит Аллина на произвол судьбы, но главой семьи она не является и ее возможности ограничены. Да и лишаться высокого статуса Аллин не желал. Пусть и без магии, но пока он оставался тирром, имел преимущества перед менее родовитыми.

Вот только на этот раз чересчур перегнул палку, дразня и задевая Илану. Последней каплей стало то, что пообещал, что если она не будет проявлять покорность, в постели ей покажет, кто на самом деле в их паре главный. Оттрахает так, что она и встать не сможет от боли. В общем, слетевшая с катушек от ярости девушка вызвала его на поединок. И, невзирая на сопротивление, потащила на тренировочную площадку.

Миндальничать с парнем не стала. Не успел тот даже пару раз махнуть мечом и вспомнить те минимальные навыки, которые когда-то получил, как в него уже полетел огненный сгусток. Плетений Илана никаких не знала, но это не помешало ей воспользоваться для своих целей сырой силой. На беду, никто не считал нужным снабжать Аллина сильными защитными артефактами. В этом просто не было необходимости. Так что те, которые были на нем, спасли лишь частично — слишком много энергии вложила в удар разъяренная Илана.

Как итог, Аллину серьезно повредило голову, и он получил сильные ожоги. То, что при этом не умер сразу, можно считать не иначе как чудом. Или, как подозреваю, вмешательством Наблюдающего.

В общем, испуганная тем, что натворила, Илана кинулась за помощью. Тут же послали за целителем, а пока его не было, жизнь Аллина поддерживали целительскими артефактами. Они немного подлечили, но полностью справиться с такими повреждениями не смогли.

А вот целитель сделал практически невозможное! Вернул тело Аллина в первоначальный вид и убрал все повреждения. Вот только в себя привести парня так и не смог.

Целую неделю Аллин находился в состоянии овоща, подпитываемый магией и целительскими эликсирами. Пока, наконец, сегодня не открыл глаза. Вот, почему господин Дигор так сильно обрадовался. В противном случае не знал, что и говорить своим влиятельным клиентам. Тело ведь полностью здорово. И почему больной не приходит в себя, для лекаря оставалось загадкой.

— Я все вспомнил, — выдавил я из себя, когда в голове, наконец, все расставилось по своим местам.

Из горла целителя, на которого с видом голодной кобры смотрела мать, вырвался облегченный вздох. Мама тоже сменила гнев на милость, хоть и перед тем, как перевести взгляд на меня, многообещающе посмотрела на лекаря. Наверняка отчитает его по полной за то, что причинил боль ее любимому сыночку.

— Как ты, дорогой? У тебя что-то еще болит? — опять кинулась она ко мне, усаживаясь рядом.

— Уже нет, — чтобы не подставлять бедного лекаря, соврал я, хотя голова все еще сильно болела, пусть и не так, как раньше. — Можно мне чего-нибудь поесть? А то такое ощущение, что желудок прилип к ребрам!

— Еще бы, мой мальчик! Тебя целую неделю только эликсирами поили, — тут же захлопотала надо мной мама. — Я пойду распоряжусь.

— Только вы ему сразу тяжелой пищи не давайте, — еле успел ей крикнуть вслед господин Дигор. — Бульон разве что!

Когда мама, на ходу кивнув, скрылась за дверью, он с явным облегчением выдохнул.

— Господин Дигор, — попросил я. — Вы бы не могли дать мне зеркало?

Из воспоминаний Аллина я, конечно, представлял, как теперь выгляжу. Но когда судишь лишь из чьих-то соображений о себе, действительность порой бывает иной. Аллин вон считал себя очень привлекательным и неотразимым. Постоянно донимал своими приставаниями служанок. Те, естественно, сыну хозяина отказать не решались, отчего его самомнение лишь росло. Но я, если честно, подозревал худшее.

— Не беспокойтесь, шрамы я убрал, — неверно трактовал мою просьбу лекарь, но все-таки принес небольшое зеркало.

Я с затаенным опасением поднес его к лицу и долго придирчиво рассматривал. Если не брать во внимание излишнюю худобу после болезни, все не так страшно, как опасался. Но и не так радужно, как воспринималось Аллином.

Обычный паренек шестнадцати лет. Тонкокостный, слишком щуплый, пожалуй. Черты лица тонкие, но какие-то невыразительные, блеклые. Волосы светлые. Такого же пепельного цвета, как у матери и сестры. Глаза голубые, но тусклые и водянистые. Вот у тирры Беатрисы такого же цвета, но яркие и выразительные!

Что касается тела, то пусть я сейчас и не могу осмотреть его в полной мере, но из того, что открыто взору, зрелище удручает. Обнять и плакать, как говорится. О мускулах там остается только мечтать. Ну да ничего, это-то как раз поправимо! Мне, наоборот, за счастье будет поскорее начать ходить, двигаться, вести нормальную жизнь, какой так долго был лишен. И я намерен, как только встану на ноги, возобновить тренировки с оружием. Ну, а пока нужно сосредоточиться на восстановлении сил. Этому телу они ой как понадобятся!

На следующий день я уже чувствовал себя гораздо лучше. Так что решительно воспротивился, чтобы мать снова кормила с ложечки. Это вчера даже руку не мог поднять из-за проклятущей слабости. Но сегодня вполне могу справиться и сам. Да и пора пресекать эту гиперопеку на корню!

Тирра Беатриса с неудовольствием следила за тем, как я сам подношу ложку к губам, расплескивая по дороге чуть ли не треть. Но наталкиваясь на мой хмурый взгляд, настаивать на своей помощи не решалась. Видимо, боялась расстраивать "дитятко", которое едва ласты не склеило, а теперь только начало возвращаться к жизни.

Лекарь благоразумно сдымил из замка, рассудив, что в его услугах больше не нуждаются. Но пообещал явиться по первому требованию тирры. Та, пусть и со скрипом, но отпустила бедолагу. У того, между прочим, и другая клиентура ведь есть. Хотя, думаю, в накладе старик не остался и получил щедрое вознаграждение.