Надежда Федотова - Цена мечты

Стефания Норт-Ларрмайн стала Первой не потому, что она того желала. Правительницей Геона ее сделала война: его величество Когдэлл Четвертый погиб в бою, и оба старших сына вскоре последовали за ним. Младший, отец Рауля, вместе с женой и почти половиной придворных умерли во время морового поветрия. Остались только маленькие принц и принцесса, два внука, и раздираемая войной страна, истощившая уже почти все свои ресурсы. Что было делать королеве? У кого просить помощи? Маги Бар-Шаббы предпочли не вмешиваться в конфликт - их государство и так было слишком мало. Купеческий Лессин мог дать золото, но не бойцов. А богатая и сильная Алмара, единственный буфер между Данзаром и Геоном, исторически держала нейтралитет: нимало поспособствовали этому и сами соседи, путем династических браков обеспечив себе невмешательство опасного третьего в любой конфликт между ними двумя. Трехлетняя принцесса Иделла уже была обещана одному из сыновей правителя Алмары.

Но был еще Рауль - наследный принц, будущий король Геона. И свободное герцогство Лилии, имевшее собственных армию и драконов. Выбирать Стефании было не из чего; она послала гонцов к Трею эль Моури, пообещав, что его дочь станет королевой - если ее отец спасет королевство. Герцог предложение принял. И поднял в воздух своих драконов, в последний момент успев к перевалу Шейтан. Железный кулак Моури поставил точку в этой войне, а Стефания Первая поставила свою подпись на брачном договоре, расторгнуть который отныне стало невозможно.

Его высочество отвел взгляд от лица светловолосой наездницы. Их с Амбер официальная помолвка должна была состояться еще год назад, но внезапный недуг, поразивший королеву, спутал все планы. Герцог эль Моури, скрепя сердце, согласился подождать. И вот срок истек. Ровно через месяц, в Ивовый день, наследный принц Геона и дочь правителя герцогства Лилии поднимутся по ступеням храма богини Сейлан рука об руку, чтобы объявить о своем решении вступить в законный брак... Подумав об этом, Рауль внутренне усмехнулся. Ни его, ни Амбер, понятное дело, никто не спрашивал. Их просто поставили перед фактом, с которым пришлось смириться. У Стефании не было выбора, так же, как сейчас - у ее внука и его будущей жены, выбор был только у герцога эль Моури, и он его сделал восемнадцать лет назад. Увы, время вспять не повернешь.

Впрочем, мысль о том, чтобы разорвать соглашение между Геоном и свободным герцогством Лилии, его высочество никогда не посещала. Хотя он с куда большим энтузиазмом взял бы в жены другую - по многим причинам. Эль Виатор, эль Вистан - какая разница? С политической и иных точек зрения все они одинаково хороши, а король в первую очередь женится на семье, и не столько супругу себе выбирает, сколько соратника. 'Ты - будущий правитель,- слышал Рауль с тех самых пор, как он себя помнил.- И твой долг в том, чтобы служить Геону'. Именно так все и обстояло. Что же, он ничего не имел против.

До прошлого лета, когда, в преддверии помолвки, Амбер эль Моури прибыла ко двору. Его высочество приветствовал будущую супругу согласно протоколу, провел с нею наедине десяток неловких минут, обсудил с герцогом дату помолвки и все сопутствующие хлопоты - а через несколько дней грянул гром. Ее величество слегла. Лекари, не отходящие от постели королевы, сражались за ее жизнь, Геон замер в ожидании перемен, приближенные к Стефании Первой вельможи притихли, а сторонники его высочества, напротив, подняли головы. С утра до вечера, окутанный одновременно облаком дурных предчувствий и надежд, дворец гудел, как растревоженный улей, то тут, то там собирались в кучки, запирались в дальних покоях, говорили шепотом, строили планы, прикидывали пути к отступлению... Но в голос, конечно, и те, и другие желали ее величеству скорейшего выздоровления. Рауль желал того же - причем не только на словах, он любил Стефанию как бабушку и глубоко уважал как королеву. Но предаваться скорби, пускай даже искренней, было не в его характере. Внешне наследный принц ничуть не изменился. Он был все так же мил и любезен, неизменно почтителен к вельможам старой закалки и ласково-снисходителен к собственным приближенным; он с одинаковым вниманием рассматривал кляузы представителей двух лагерей друг на друга, кивал головой и обещал принять к сведению; он принимал слова сочувствия и играл в откровенность. Он говорил то, что от него хотели услышать, и делал то, что ему полагалось делать. Рауль был наследным принцем, его к этому готовили. Что там было у него на сердце, и было ли, никого особенно не интересовало - а если б и нашелся такой любопытный, то он все равно ушел бы ни с чем. 'Короли тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо,- часто говорила внуку Стефания,- но подданным знать об этом совсем не обязательно'. Рауль был того же мнения. Поэтому улыбался, слушал, исполнял свои прямые обязанности и молчал. Да и с кем ему было беседовать?.. Бабушка, единственный действительно родной человек, лежала при смерти, немногочисленных друзей, даже таких верных, как граф Бервик, с которым они выросли вместе, принц так близко не допускал, и как-то так вышло, что кроме Амбер рядом не оказалось никого. Нет, он не спешил изливать ей душу, да она и не рвалась подставить будущему супругу плечо. Они так ни разу и не поговорили друг с другом по-человечески. Но Раулю импонировала ее отстраненность - в сравнении с развернувшейся вокруг подковерной грызней она была для него как глоток свежего воздуха. Амбер не пыталась ни расположить его к себе, ни утешить, ни приободрить, и принц был благодарен ей за это. Ему нравилось ее молчаливое присутствие, ее вечерняя игра на клавесине, нравилось смотреть на нее - невозмутимую, всегда одну и ту же. Когда Амбер склонялась над инструментом, и ее длинные пальцы легко порхали над клавишами, заставляя петь натянутые струны, его высочество отдыхал душой...

И только когда опасность миновала, королева Стефания пошла на поправку, а герцог эль Моури, приняв во внимание обстоятельства, согласился перенести помолвку на год вперед и увез дочь из Мидлхейма, Рауль осознал - беда не приходит одна.

Амбер уехала, а ее музыка осталась.

Да, он любил эту девушку. Вот уже год. И посетившее его светлое чувство считал досадной помехой будущему правлению. На все воля Танора, но сколько еще времени отмерено Стефании? Год, два, если повезет - пять. Потом на престол взойдет ее внук, а рядом с ним сядет дочь герцога эль Моури, которой совершенно безразличны и корона Геона, и его будущий правитель. Разумеется, отсутствие нежных чувств еще никому не мешало вступать в брак, рожать детей и править, однако... Иногда, глядя в серые глаза Амбер, Рауль внутренне содрогался от мысли, что он будет видеть их каждый день до самой своей смерти: безмятежно-спокойные, прекрасные - и равнодушные.