Кэтрин Ласки - Портал [litres]

Девочка понимала, что ее действия – не более чем пафосная, но тщетная попытка стереть из памяти день, в который оборвалась жизнь мамы. В то же время, однако, Роуз сознавала, что не сможет выносить присутствия этого предмета в доме. Она представила, как дневник стоит на книжной полке и изо дня в день смотрит на нее, терзает заключенным в нем временем, скалится пустыми страницами. Пятнадцатое августа – страшный день календаря, требующий от Роуз, чтобы та признала, что он все-таки существует. Нет, она на это не пойдет.

Вернувшись к себе, Роуз глубоко выдохнула и принялась аккуратно распаковывать коробки, извлекая из них важные составляющие своей жизни. Одежда и ткани для будущих нарядов, а главное – ее любимая швейная машинка, «Тысячелетний сокол». «Соколушка», – нежно прошептала Роуз, прижимаясь к аппарату.

Ей было всего восемь, когда на Рождество мама подарила ей «Сокола». Продавцы в магазине считали, что для такого возраста оборудование слишком сложное, однако мама с ними не согласилась. В то время Роуз пользовалась простенькой старой машинкой и мечтала о более современной модели, которая умела бы делать обметку, зигзаг и декоративные швы, необходимые для отделки и при работе с аппликацией. В «Соколе» имелся сенсорный дисплей для выбора новых швов, опция сканирования схем, а также программа, при помощи которой Роуз могла создавать собственные эскизы. Развернув подарок тем рождественским утром, она ахнула от изумления. Девочка и мечтать не смела, что мама разорится на такой дорогой прибор. «Мамочка! Это же… это просто «Тысячелетний сокол» от мира швейных машин!» – взвизгнула она. Первой вещью, пошитой на «Тысячелетнем соколе», стало платье принцессы Леи – и Роуз, и ее мама были горячими поклонницами «Звездных войн».

В ожидании доставки Роуз подготовила для швейной машинки место на столе перед окном, выходившим на северо-восточный купол оранжереи, а кроме того, освободила одну из книжных полок, куда планировала складывать ткани. Шкатулку с пуговицами она убрала в ящик письменного стола.

Прикосновение к содержимому каждой из коробок вызывало у нее приступ одновременно радости и острой тоски. Все вещи внутри были ниточками, которые тянулись в ту прошлую, прекрасную жизнь с мамой. Чудесное время… Роуз выудила из коробки обрезки бледно-голубого шелка в белый цветочек – именно он пошел на галстук-бабочку, который она надела в свой первый день в новой школе. В коробке также обнаружилось с полметра шамбре, идеальной ткани для мягких, свободных юбок. Как раз такую юбку приятного персикового оттенка девочка сшила для мамы – самое то для приема на открытом воздухе, куда была приглашена Розмари. Из глаз брызнули слезы: Роуз вспомнила, как мама собиралась на эту вечеринку. «Пожелай мне удачи. Там соберется много потенциальных покупателей, и я обязательно расскажу им, что эту юбку сшила моя доченька по собственным эскизам». Мама даже заказала специальные ярлычки с надписью: «Разработано Роуз».

В дверь негромко постучали.

– Кто там?

– Роуз, это я, – проскрипел старческий голос.

– Ба? – Роуз вскочила. Спрятав медальон под рубашку, она подошла к двери. За все время, пока девочка жила в этом доме, бабушка ни разу не заходила к ней в комнату.

– Привет, – сказала Роуз, распахивая дверь. На пороге стояла хрупкая фигурка, опиравшаяся на ходунки. Позади маячила Бетти. – Ба?

– Так ты решила меня называть?

– Ой, прости. Я хотела сказать «бабушка».

– Не извиняйся, дитя. «Ба» отлично звучит. Чем короче, тем лучше. К чему лишние слоги? Я Розалинда, твоя мама Розмари, ну а ты Роуз. Коротко и просто, согласна?

– Хм, да.

– Как покаталась?

– Хорошо. – Помолчав, Роуз прибавила: – Даже отлично. Питер назвал меня прирожденной наездницей.

– В самом деле?

– Да. – Сказал, у меня сработали гены.

– Питер? Питер Элкинс у нас теперь ученый-генетик? – фыркнула бабушка. – В лошадях он, пожалуй, разбирается, но ты ведь не лошадь? – Она засмеялась кудахчущим смехом. – Спускайся, нужно проредить кое-какую рассаду. Ужин подадут в оранжерею, как обычно.

– Хорошо, Ба.

Роуз задержалась у двери, наблюдая, как Бетти сопровождает старую леди к лестничному лифту.

– Все на борт! – скомандовала Бетти, усаживая Розалинду в кресло.

– Стеклышки, Бетти, где мои стеклышки?

– Вот они, на ленточке, миссис Э. Давайте, я помогу вам их надеть. – Бетти водрузила на нос Розалинды огромные очки в овальной оправе, отчего выцветшие голубые глаза сразу стали казаться больше. Старушка устремила чуть подрагивающий взгляд на Роуз и воскликнула:

– Мой скакун! – Она опять засмеялась, только на этот раз не кудахтала, а всхрапывала, как настоящая лошадь.

Бетти устало закатила глаза.

– Посадка окончена! Поехали! Но! – Розалинда весело помахала рукой; мягко урча мотором, лифт повез ее вниз вдоль плавно изгибавшихся перил.

– Я сейчас, ба! – крикнула Роуз.

В этот момент бабушка что-то неразборчиво сказала Бетти.

– Это ваша внучка, миссис Э. Ее зовут Роуз.

– Ах, да! Просто Роуз.

Несколько минут спустя девочка присоединилась к Розалинде в оранжерее.

– Ужин на столе возле лотков с зимними травами. Второй стол слева, рядом с листовым салатом. Этот салат я посадила две недели назад. Будь добра, проверь, взошел ли он.

Странно, что бабушка помнит, где, что и когда посадила, и при этом частенько забывает, что вместе с ней живет родная внучка!

– О, посмотри-ка сюда.

– Что у тебя тут, ба?

– Новый бутон. Это дамасская роза, настоящая дамасская роза. Она сильно отличается от новомодных гибридов. К Рождеству зацветет. Не по сезону, конечно, но в оранжерее же вечное лето. Хотя зачем вообще ограничивать ее цветение летними месяцами? Кстати, эта роза – символ королевской династии.

– Правда?

– Да. Полагаю, именно поэтому твоя мама решила назвать тебя Роуз, просто Роуз.

– Правда?

– Голубушка, почему ты все время спрашиваешь: «Правда?» Как будто во всем сомневаешься. Кроме того, тебе следует пополнить словарный запас. К примеру, ты могла ответить: «Невероятно!» или «Потрясающе!». Ну, ступай, займись травами.

Роуз осмотрела лоток. В темной, плодородной почве не было и намека на «проклюнцы» – так бабушка называла сеянцы до той поры, когда они превращались в полноценные всходы. За лотком с «проклюнцами» располагались яркие настурции, чьи побеги уже ползли вверх, обвиваясь вокруг дюжины тонких колышков.

– Есть что-нибудь?

– Нет… Хотя, стоп! – Роуз пригляделась повнимательнее. Это действительно капелька зелени, или ей показалось? – Вообще-то кое-что есть.

– Похоже на маленький зеленый пятачок вроде мордочки эльфа?

– Точно, – хихикнула Роуз. У нее возникла идея. – Ба, ты не могла бы подойти сюда?