Сергей Алексеев - Сокровища Валькирии: Стоящий у Солнца

Когда Иван Сергеевич услышал эту историю, мгновенно вспомнил бедолагу-пилота, но, естественно, промолчал. Командиры групп тоже не предавали огласке этот случай с прапорщиками, да и вертолетчики о своем пилоте помалкивали. Никому не было выгодно, поэтому странные рыбаки оказались вне внимания военной прокуратуры. А Ивана Сергеевича это совпадение потрясло. Он почуял, что за этими рыбаками-пришельцами стоит некая четвертая сила, действительно контролирующая обстановку в регионе.

Однажды утром военные вертолеты загрузились оборудованием и личным составом, поднялись в воздух и улетели. Операция была закончена, и можно было опять приступать к поискам Мамонта. Но вдруг уперлись вертолетчики. Они потребовали пересмотра контракта в связи с появившимся риском при полетах. Стоимость одного летного часа увеличивалась ровно в пять раз. Кроме этого, любой ущерб, в том числе и моральный, гарантированно возмещался в валюте. Иван Сергеевич серьезно опасался, что летчики, нащупав золотую жилу, сами могут устраивать катастрофы и обстрелы.

Можно было вылетать, но Иван Сергеевич медлил: Савельев через своих людей обязался установить точное местонахождение Мамонта. Однако облавы в регионе парализовали его Службу, и теперь, когда спецназ улетел, шел лихорадочный поиск следов, и по мере того как при каждой встрече все растерянней и беспомощней становился Савельев, Иван Сергеевич все больше напирал на него, требуя вывести на непосредственного руководителя Службы. Бывший ученик не сдавался, прекрасно понимая: стоит свести их напрямую, он может оказаться лишним. Савельев при очередной встрече просил подождать еще день, мол, не поступила информация, не было прохождения в эфире, и наконец признался, что Мамонт, снабженный радиомаяком, вначале стал пропадать из радиовидимости, затем был арестован, по его данным, но бежал из-под ареста и теперь неизвестно где. Радиомаяк же обнаружен в его машине, сейчас стоящей на дворе участкового инспектора в Гадье. Одним словом, Иван Сергеевич знал эту информацию намного раньше Савельева и точнее. Но нельзя было отпускать от себя бывшего ученика и все время следовало озадачивать его и давить со всей силой, чтобы чувствовал, кто хозяин положения и кому нужно служить.

Иван Сергеевич дал ему еще один, самый последний срок, после которого Савельев обязался предоставить возможность встретиться с руководителем Службы – отставным генералом контрразведки. Шведы начали волноваться и поторапливать Ивана Сергеевича, ибо если не отыщется Мамонт, то придется приступать к долгосрочному плану поиска – через материалы, наработанные Институтом, которые нужно было дешифровать, освободив от халтуры. А это значило, что из перспективного района придется уезжать в Москву, садиться за столы и включать компьютеры. Здесь же, в непосредственной близости от сокровищ, казалось, можно обойтись и без долгой, утомительной работы. Чтобы как-то утешить шведов, а заодно и потрепать их казну, Иван Сергеевич назначил вылет на следующее утро, не дожидаясь информации Савельева.

А вечером, открыв номер своим ключом, вошла Августа со стаканом теплого молока на подносе. Присела к нему на кровать, посмотрела, как он пьет молоко, и вдруг сказала:

– Ваня, мы так давно не смотрели с тобой слайды.

– Не хочу, – буркнул Иван Сергеевич. – Я уже твоих слайдов насмотрелся… Завтра день трудный.

«Референт прислал, – подумал он. – Чего-то хочет выпытать…»

– Я по тебе скучаю, – проговорила она и приласкалась к его руке. – Вижу каждый день и скучаю…

Он почувствовал, что это не ложь: старый кот умел отличать откровенность от игры.

– Возьми меня с собой? – попросила она.

«Зачем же ты так-то? – Иван Сергеевич простонал про себя. – Все напортила… Понимаю, служба. Но ведь у тебя тоже есть женское достоинство, чувства…»

– Я полечу один, – сказал он решительно и чуть смягчился. – Видишь, опасно стало, стреляют…

– О да!.. Но мы же будем вдвоем. Возьми? – Августа прилегла ему на грудь, смотрела в глаза.

Иван Сергеевич вдруг чертыхнулся про себя: то ли чувства подводят, то ли в самом деле не лжет и просится без всякого задания… А она еще добавила ему сомнений:

– Я такую песню слышала, у вас поют… «Миленький ты мой, возьми меня с собой. Там, в краю далеком, стану тебе женой…» Узнала, что полетишь, хожу теперь и пою, прошусь…

«Может, взять? – уже промелькнула мысль. – Все равно вхолостую полечу. Пусть прокатится…»

– Ну, где твои слайды? – скрывая жалость и трепет к ней, проговорил Иван Сергеевич. – Давай посмотрим…

Августа с готовностью сложила пальцы квадратиком, легла рядом и поднесла руки к его глазам.

– О! Смотри, Ваня! Это мы с тобой. Видишь?.. Вот мы сидим на крыльце своего дома. А дом наш – вот он! Отдельно! Смотри, какой красивый, резной, веселый! Тебе нравится?

– О да!

– А это – наши дети! – восхищенным шепотом сказала она. – Ваня и Станислав!

– В прошлый раз ты говорила – Юзеф…

– О! Как я счастлива! – Она расцеловала его. – Ты запомнил! Ты запомнил, как зовут детей!

Она играла! Но играла предполагаемую и страстно желаемую жизнь! Иван Сергеевич ощутил, как подступают слезы. Было жалко даже не ее неестественную, дурную жизнь, поставленную с ног на голову, а то, что невозможно изменить эту жизнь, невозможно выстроить дом, родить детей. Он обнял Августу, прижал ее лицо к своей шее и проморгался.

– А куда мы полетим завтра? – спросила она.

– Куда глаза глядят. – Он взял ее волосы и накрыл ими свое лицо, вдыхая запах. – Можно и на край света…

– Ты не знаешь, где Мамонт?

– Не знаю, – слегка насторожился он. – И вообще, зачем нам какой-то Мамонт?

– Так хочется посмотреть на него, – прошептала она. – О нем столько говорят, на него возлагают большие надежды…

– Я ревную! – предупредил Иван Сергеевич. – Слышала про Отелло и Дездемону?

– О да! – обожгла она дыханием. – А еще я слышала, где сейчас находится Мамонт.

Он отвел ее голову, заглянул в глаза – Августа смотрела преданно и честно. «Савельев ведет двойную игру со мной! Хитрит, сволочь! Иначе откуда ей знать, где Мамонт?»

– Ну и где этот ненаглядный Мамонт? – шутя, спросил Иван Сергеевич.

– Скажи, что возьмешь меня с собой. Я тебе не буду мешать, издалека только посмотрю.

– Беру! Говори!

– Тише! – испугалась она. – Не кричи громко… Мамонт находится в Гадье.

– Его там нет. Он бежал из-под ареста…

– Бежал и вернулся, – зашептала она. – И теперь лежит в одном доме, у старушки.

– Почему лежит? – насторожился он.

– Потому что ему сейчас очень плохо, – с горечью произнесла Августа. – Он болен, угнетен и сильно страдает…

– Ты гадала на картах? – спросил Иван Сергеевич.