Владимир Ильин - Кое-что об архимагах [СИ]

– Мать мою хоронить вздумали? – Проорал берсерком архимаг, замахиваясь для второго удара, – Мою корову забрать?!

Третьего удара не последовало – сухонькие старушки с девичьей прытью разбежались так, что только пыль столбом.

Корова меланхолично дожевала куст и вошла внутрь двора.

– Чем отличается человек от человека с палкой? – спросил вслух архимаг и поставил жердь обратно к забору.

– Человек с палкой добрее, – отозвался Фил, кивнув на рисунок рун, что успел накорябать на земле пальцем ноги.

– И в правду, – старший брат нахмурился, прочитывая узор, и с ожесточением принялся его затирать, – И чтобы больше – никогда!

– Конечно, дедушка, – кротко ответил тот, – Обязательно спрошу вашего разрешения.

На крыльце Аркадия осторожно придерживала маму, что все таки встала с кровати и вышла во двор – по видимому, на крики и шум.

– Все хорошо, зачем ты поднялась, – засуетился архимаг, придерживая женщину с другой стороны.

– Квитка ухода требует, да ты не волнуйся, я уже хорошо себя чувствую, да Арика поможет, – погладила она сына по голове.

Фил почему-то почувствовал укол ревности, глядя на эту сцену, и тоже захотел сделать что-то полезное – да вот нечего.

Аркадия кивнула, с любопытством разглядывая корову – возможно, впервые в жизни с такого расстояния.

– Котелок нам принесите, – спохватилась она.

Младший кивнул и поспешил выполнить просьбу, за что – вот удивительно, во второй раз, с удовольствием ощутил все удовольствие от легкого поглаживания головы материнской рукой.

Еще через десяток минут, братья устраивались в доме, спешно перезастилая кровать и печку – все требовалось завершить до темноты, так как ни лучины, ни лампады в доме не оказалось, а демонстрировать магию матери они пока что не рисковали.

Чуть позже в дом вошли женщины, привнеся с собой запахи парного молока – его было немного, так что все ушло на поправление здоровья матери.

Фил с удовольствием укрылся, отметил прилегшую рядом Аркадию, приготовился отвоевывать каждый сантиметр пухового одеяла в жестокой битве, не дождался и развернулся лицом к девочке.

Аркадия сидела, поджав коленки к груди, и с некоторым ошеломлением всматривалась в свои ладони.

– Что-то случилось? – шепнул Фил.

– Я только что доила корову, вот этими вот руками, – неестественным голосом ответила сестра.

– П-ф, – фыркнул он, отворачиваясь обратно, – Лучше представь, каково корове – ее доил архидемон.

Несколькими часами ранее.

Возле южных ворот селения, у стены, меж стен двух пустующих построек, было тесновато.

На небольшом пятачке свободного пространства скучали три стражника, наблюдая за непонятной работой лучшего охотника селения, что склонился над бездыханным телом юного паренька. Померший был им не сват, не брат, а и вовсе сын старосты деревеньки, что моментально исключало всякую приязнь к усопшему. Они бы и разошлись давно по домам – да глава стражи не давал, что стоял тут же с кислым выражением лица. Вот кому уж точно скучать не придется – мало того, что подчиненный мертв, так еще отец его скандал устроит, до барона дойдет – это уж точно. Так что должность главы зависла на волоске, ежели не найдется убедительной причины смерти, а еще лучше – виновника таковой.

– Что скажешь, Януш? – глава стражи нетерпеливо заглянул за спину охотнику, пытаясь понять что-то в его работе.

– Убит ударом в правый висок, – степенно ответил охотник, поднимаясь с земли, – До того волокли его от ворот – на земле следы остались. Убийца невысок собой, возможно, не один. Чем-то ноги обернул – ни единого отпечатка не найду, да еще земля сухая, твердая. До убийства парня угостили чем-то, но не отрава, ручаюсь.

– Да подожди ты с едой, кто убил то? – глава поморщился, как от зубной боли.

– Неведомо мне. Кто-то знакомый, раз подойти к себе позволил, – легонько пожал плечами Януш, – Больше тут мне работы нет.

Охотник спокойно развернулся к главе спиной и ушел, оставляя на стражу все хлопоты с розысками убийцы и погребение жертвы.

– Вот урод, – зло сплюнул глава, обращаясь сразу и к охотнику, которого даже не окоротить толком – барон запретил, и к мертвому парню, из-за которого теперь столько проблем.

– Уважаемый начальник, – шагнул к нему Инил, стражник под пятьдесят лет, пьянчуга и драчун, но человек верный, и зашептал, чтобы остальные не услышали, – А может, его Оршин убил?

– Это которому ты денег задолжал? – угрожающе ответил он.

– Это у которого жена-красавица, но глупая, раз отвергла такого уважаемого человека, как вы, – прикинувшись дурачком, ответил Инил и глубоко поклонился.

– Говори дальше, – замешкался глава.

– Рекомый Оршин был направлен на рубку деревьев, – с уважением продолжил Инил, – где за ним пригляда нет, так как работать он привык один, и один обладает подходящим инструментом для того.

Глава стражи кивнул, вспомнив, как эта пародия на человека, больше походившая на здоровенного медведя размахом плеч и густотой шерсти на груди, вытаскивал на своем плече здоровенные бревна. Заодно скрипнул зубами, припомнив, как заглядываются на лесоруба девки – замужние и нет, даром у того уже есть в супругах первая красавица на селе. И опять таки – барон не велит трогать, потому как Оршин один за десяток работает.

– Вернулся раньше времени, повздорил со стражником, которому не велено работников в село пускать, вот и приключилась беда. Много ли надо тому Оршину, чтобы человека убить? – продолжил Инил, – Стукнул легонечко – и вот уже тело остывает. Испугался Оршин, оттащил невинно убиенного и убежал в лес, чтобы вечером, злодей такой, вернуться к красавице-жене как ни в чем не бывало, – осуждающе покачал головой.

– Так он же не сознается все равно, – начальник облизал сухие губы и взвешивал аргументы в голове.

– Смотря кто слушать его будет, – хитро улыбнулся подчиненный, – на допросе-то.

– А допрашивать его буду я, – ответил ему хищной полуулыбкой глава стражи, повернулся к остальным подчиненным, что расслабленно подпирали стену, и гаркнул, – Общий сбор, живо! Убийцу брать будем.

Ночь пролетела за одно движение ресниц, без ночных кошмаров, от которых Фил раньше прятался за хмельным дурманом, без лишающей сил бессонницы и мрачных мыслей о завтрашнем дне. Впервые за долгие годы сон принес новые силы, приятную истому в теле и желание улыбнуться этому миру, нищему и несправедливому, но свободному от старых долгов.

Фил довольно сощурился от приятной мысли и потянулся было вверх, но нечто теплое и не сказать, что неприятное, фиксировало руки. Парень слегка повернул голову – позади к нему прижалась Аркадия, обняв его плечи на манер мягкой игрушки, и тихо сопела, уткнувшись лицом в его спину. Одеяло было невеликих размеров, и завернуться в него можно было только одному, или как сейчас – вместе, но обнявшись. Темный еле слышно фыркнул – настолько расслабился, что забыл о спутнице.