Александра Лисина - Мар. Меч императора [СИ]

– Поводки ты тоже видишь? – настороженно поинтересовался маг.

– Да, господин Огрис.

– Почему тогда это видение недоступно нам?

– Не ко мне вопрос, – спокойно отозвался я. – Мои познания в магии довольно скудны, поэтому истинную причину данного явления я объяснить не могу. Однако поводки драхтов, как мне кажется, видны мне лишь потому, что это – не что иное как отростки аур хозяев, с помощью которых те держат драхтов под контролем. Если поводок оборвать, твари теряются и становятся почти неопасными. В то же время не так давно я видел свободного драхта. Одиночку. И он вел себя вполне адекватно. Не как часть единой системы, а как самый обычный зверь, которому время от времени нужно добывать пропитание, где-то спать, пить и отдыхать.

– То есть они развиваются? – озадачился маг.

– То есть они все-таки живые. Просто, находясь под ментальным давлением, не обладают самостоятельностью. Но избавившись от хозяина, вполне способны нормально существовать. Стаи, насколько я понимаю, такие драхты не образуют.

На лице графа проступила задумчивость.

– Это ценная информация. Надо подумать, как ее использовать.

– Если твари не смогут нас видеть, мы получим огромное преимущество, – так же задумчиво согласился Хэнг. – Интересно, ауру магов тоже можно спрятать под слизью?

Я хмыкнул.

– Да, слизь работает гораздо лучше ваших антимагических шкатулок и стабилизирующих заклинаний. Правда, для этого вас придется обмазать ею с головы до ног. Как вчера. Но если все еще сомневаетесь, то на том берегу столько бесхозного материала осталось, что можно экспериментировать до посинения.

– У меня нет ни малейшего желания обмазываться слизью ради сомнительного эксперимента, – буркнул Огрис, бросив в мою сторону сердитый взгляд.

– Ничего. Если прикажут, то намажешься, – «ласково» посмотрел на него Хэнг. – Если понадобится, весь в ней искупаешься. Даже лопать будешь. И ни словечка против не пикнешь, потому что однажды это может спасти тебе жизнь.

– Думаю, обмазываться не придется, – поспешил вмешаться я, пока открывший рот маг не сказал какой-нибудь глупости. – Достаточно, если слизью будет покрыта одежда, в также доспехи и шлемы. А для тех, кто не носит шлемов, попробовать пропитать слизью ткань, а затем набросить ее на себя. Я проверял: даже в сухом виде она оказывает нужный эффект. Правда, сушить одежду лучше не под открытым небом, потому что на солнце слизь быстро портится и осыпается с ткани.

Маг посветлел лицом.

– Это уже лучше… чего-чего, а тряпок у нас в запасниках достаточно. Можем даже коней от морды до хвоста укутать. И собак всех до одной.

– Собак не надо: даже в сухом виде слизь воняет, так что от псов в этой ситуации проку не будет.

– Но логово же надо будет как-то искать, – возразил Хэнг.

– Поводки укажут вам направление.

– В смысле, тебе укажут, – любезно поправил меня маг. – Я все правильно понял?

Я невозмутимо кивнул.

– Абсолютно.

– Что ж, милорд, – притворно вздохнул Огрис. – У меня есть предложение посадить этого молодого человека под замок и, раз уж только он способен точно указать нам расположение ближайшего логова, использовать его вместо ищейки.

– Думаешь, получится его скрутить? – скептически покосился на чародея граф.

– Думаю, стоит попробовать.

– Драхты уже пробовали, – не согласился Хэнг. – Вон, до сих пор у нас под окнами разлагаются. Полагаете, у нас больше возможностей, чем у целой стаи во главе с хозяином, которого этот способный юноша не только нашел, но и смог удержать на месте, пока мы кромсали его на части?

На мне скрестилось сразу три тяжелых взгляда.

– Мир? – с широкой улыбкой предложил я.

Граф только вздохнул и поднялся из-за стола.

– Официальная должность штатного уборщика, минимальное жалование и питание для тебя и твоей стаи… это все, что я могу предложить, не нарушая устава и не подавая по твоему поводу полный рапорт в столицу.

Я тоже поднялся и словно невзначай коснулся живота, заодно пряча в кармашек на поясе три крохотных лезвия, заточенных до бритвенной остроты.

– Что взамен?

– Ты выполняешь мои приказы, не нарушаешь закон, помогаешь нам разобраться с драхтами и соблюдаешь наши правила.

– Касательно последнего пункта… огласите весь список, пожалуйста, чтобы я знал границы своих возможностей.

– Стандартный кодекс наемника, – буркнул крепыш, впервые за время разговора отлепившись от стены. – Сверх него от тебя ничего не потребуется. Правда, и наказаний за прегрешения у нас всего два: тюрьма или топор. Устроит такой расклад?

Хм. Раз уж меня нанимают уборщиком, то это должен быть кодекс уборщика, а не воина, разве нет? Ну да чего цепляться к словам.

– У меня два условия, – сообщил я, посмотрев графу в глаза. – Первое: вы ни при каких обстоятельствах не лезете к ашши и не пытаетесь их к чему-то принудить. И второе: мы с Ворчуном покинем крепость, когда посчитаем нужным. Разумеется, предварительно уведомив вас о сроках.

Его сиятельство после короткой паузы наклонил голову и протянул руку.

– Согласен.

А когда я пожал его крепкую ладонь, тихонько добавил:

– Надеюсь, жалеть мне об этом не придется.

Ближе к полуночи на восточном берегу Истрицы заполыхали многочисленные костры. Оставшиеся на стенах крепости караульные тоже разожгли факелы, так что в округе стало светло почти как днем. Ночь ненадолго отступила от замковых стен, спрятавшись в глубине леса. Река заметно преобразилась, стала воистину бездонной, загадочной. Отражающиеся в ней звезды казались непривычно яркими. И даже в воздухе появился какой-то особенный, ни с чем не сравнимый привкус – привкус горечи, скорби и чего-то необъяснимого, от чего становилось тяжело на душе.

– Сегодня мы провожаем наших павших товарищей, – разнесся над водной гладью зычный голос графа эль Сара, и застывшие вдоль берега люди одновременно встрепенулись, в едином порыве повернув головы в сторону коменданта. – Наших друзей, соратников, братьев, отцов и просто тех, кто хоть временно, но все же шел вместе с нами по одной дороге. Для нас не так важно, кем они были – сегодня мы вспоминаем лишь то, что каждый из них сделал для общего дела. Закрыл собой друга. Не устрашился врага. И до конца выполнил долг перед империей…

Я окинул взглядом огромный помост, который сооружали на протяжении целого вечера, и машинально подсчитал взглядом лежащие на нем тела: тридцать четыре. Вероятно, это те, кто погиб не только сегодня, но и несколькими днями раньше. Подумать только… тридцать четыре! Для полуторасотенного гарнизона в Ойте это были огромные потери. Четверть боеспособного населения, не считая раненых. И это – безвозвратно ушедшие всего за пару-тройку дней!