Александра Лисина - Мар. Меч императора

К обеду следующего дня нам перегородила дорогу еще одна линия убежищ и почетный караул рядом.

Его мы миновали с такой же легкостью. Однако, когда ближе к вечеру показался шестой ряд, я смутно обеспокоился: раньше они располагались на гораздо большем удалении друг от друга. Но значит ли это, что мы приближаемся к цели? Или более древние медузы просто теснее сотрудничают друг с другом, чем молодые?

К исходу пятого дня, считая от момента выхода из крепости, мы благополучно миновали седьмой ряд, и вот сразу за ним стало твориться нечто невообразимое. Во-первых, болотистая местность неожиданно закончилась, а значит, медуз, которые, если судить по размерах гнезд, стали достигать воистину устрашающих размеров, больше не надо было опасаться. Во-вторых, нам стали встречаться непонятные твари, выглядящие как драхты-охотники, только раза в два крупнее, и имеющие невероятно длинный хвост, которым они умели орудовать, как жалом. В-третьих, эти странные драхты могли напасть на более мелких сородичей, поэтому от них старались держаться подальше. Наконец, в-четвертых, эти монстры явно обладали зачатками интеллекта, потому что убивали они не просто так. К примеру, могли ударить хвостом в горло тому, кто недостаточно быстро уступил им дорогу. Или если кто-то слишком внимательно посмотрел в их сторону.

Кто это был? И что за роль выполняли эти уроды, чем-то похожие на надсмотрщиков? Я не знал. Но на всякий случай пустил драхтов в обход и постарался слиться со своим «коником» как можно плотнее.

Еще одна странность, которая заставила меня насторожиться — это резко возросшее количество простых драхтов, которых с каждым часом становилось все больше. Как правило, они ничем особым не были заняты: бродили, сидели, лежали… этакий боевой резерв, который медузы в любой момент могли призвать на службу. Самое интересное, что конкретно эти драхты были связаны поводками не с хозяевами, а между собой. И с теми хвостатыми уродами, которые следили здесь за порядком. Более того, чем дальше мы продвигались, тем чаще на нас стали обращать внимание. В нашу сторону поворачивались головы. При нашем приближении раскрывались пасти. Однажды с подозрительным урчанием повернулся даже надсмотрщик, так что, едва под лапами «песиков» перестал чавкать мох, а на смену болотам пришли древние, раскидистые, очень тесно стоящие друг к другу деревья, я от греха подальше перебрался именно на них, а подопечным велел сидеть на месте и не отсвечивать.

До края леса я добрался уже глубоко в сумерках. Где ползком, где, как Тарзан, по перекинутым со ствола на ствол толстым лианам. Устал, конечно. Перемазался в смоле, нацеплял на одежду каких-то репьев. Зато, когда заполз на длинную, вытянувшуюся далеко вперед ветку и выглянул из-под листвы, то с мрачным удовлетворением осознал: вот оно, главное логово… я его нашел.

Правда, пока не знал, что с этим знанием делать дальше.

***

Оно располагалось примерно в полукилометре от того места, где я устроил наблюдательный пункт: гигантский, уходящий глубоко вниз, офигительно смердящий котлован, на дне которого бурлила и пузырилась темно-фиолетовая масса.

Вплоть от кромки леса и до самого края логова на земле не было ни единого кустика или травинки. Серая, плотная, безжизненная почва, слежавшаяся до каменистой плотности. Чуть дальше — небольшой вал, похожей на кратер вулкана. Затем — пологий склон, усыпанный галькой и криво лежащими валунами. А уже внизу, на глубине, со стонами и другими подозрительными звуками шевелилось нечто огромное, непонятное и источающее немыслимое зловоние.

Между краем котлована и лесом в огромном количестве бродили те самые надсмотрщики, которых я приметил раньше. Простые драхты сюда практически не совались. Но не потому, что им было запрещено. Просто, когда какой-то неумный монстр дотопал до кратера и наступил на окружавший его каменистый вал, земля под когтистой лапой неожиданно поехала, и драхт, удивленно хрюкнув, кувырнулся вниз. Да еще и кубарем скатился по склону, умудрившись лишь на середине зацепиться когтями за валун и не сверзиться в колыхающуюся внизу гадость.

Его это, правда, не спасло — пока незадачливый монстр карабкался вверх, из массы в его сторону выстрелило громадное фиолетовое щупальце и, словно тапкой, прихлопнуло глупого таракана. При этом само щупальце оказалось на удивление хлипким — шарахнув со всей дури по склону, оно буквально разлетелось на куски, изгадив землю на много шагов в окрест. После этого темно-фиолетовая слизь принялась медленно стекать обратно, а вместе с ним в кратер смыло и ядовито-зеленые ошметки, оставшиеся от драхта.

Пока я соображал, что к чему, из массы выстрелило еще несколько щупалец и, побултыхавшись немного в воздухе, так же бездумно шарахнулись о склоны. Гул от удара пошел такой, что дерево подо мной пошатнулось. Во все стороны полетела галька. Расколотый на мелкие куски валун просвистел над головами надсмотрщиков, как самая настоящая шрапнель. Но гигантскую медузу… или кто там вместо нее был… это не смутило. Склизкие сопли, как и в первый раз, благополучно потекли вниз, а шныряющие по верху надсмотрщики как бродили по округе, так и продолжили бродить.

На протяжении часа похожие всплески случались еще не раз, но я не заметил, чтобы в них имелась какая-то система. Ни по времени, ни по размерам щупалец, ни по тому, куда они попадают. Судя по всему, они случались произвольно. На разных сторонах беспрестанно шевелящегося тела. А вниз отростки падали по принципу «на кого бог пошлет», не особо волнуясь, если кого-то при этом зашибет или посечет осколками.

Сама медуза показалась мне более чем странной. Слишком мягкой, чтобы суметь оформиться во что-то конкретное. Слишком тягучей и неопределенной. Порой на ее поверхности проступали вздувшиеся, словно вены, черные канаты, но и в них не было ничего постоянного. Ничего последовательного. Более того, как я ни присматривался, так и не смог обнаружить в ее движениях какую-то цель. Она беспрестанно ворочалась, иногда издавала чмокающие и чавкающие звуки. Бездумно шевелила разнокалиберными отростками. Выпрастывала их в стороны. Но тут же или втягивала обратно, или попросту разбивала о стены. Без всякой причины. Без следствия. Не испытывая ни боли, ни беспокойства по этому поводу.

Я даже не мог понять, живое это нечто или все-таки нет. Но, понаблюдав какое-то время, все же пришел к выводу, что, если оно и живое, то совершенно безмозглое. Огромная, смердящая, невесть каким образом и за счет чего появившаяся биомасса, чьей целью было существование само по себе.

В какой-то момент на одном из боков этой массы открылось заполненное слизью отверстие, и оттуда с чмоканьем вывалилась поджавшая розовые щупальца медуза. Совершенно обычная, если не считать внушительных размеров. Шлепнувшись на каменистый склон, она неуверенно шевельнулась. После чего расправила поджатые к брюху щупальца. Прорвала окружавший ее кокон с такой же розовой слизью. И, словно большущая каракатица, поползла наверх.