Александра Лисина - Мар. Меч императора

— Остальное было уже делом техники, — заключил я. — Все ясно. Почему же ты решил явиться сюда сам? Почему без свиты? Не проще ли было сразу отправить карателей? Или кто там у вас занимается поимкой беглых преступников?

Кар помолчал, как-то очень уж внимательно всматриваясь в мое раздосадованное лицо, а потом на удивление тихо осведомился:

— Что ты знаешь об обручальных кольцах первого императора?

— То, что рассказали Тизар и мастер Зен, — пожал плечами я.

— Значит, про эмоциональную связь они тебя просветили?

— Конечно.

— А про то, что она усиливается при надетом перстне, ты знаешь?

Я неохотно кивнул.

— Догадаться было несложно. Если даже простое касание тут же передавалось обоим… мне только не сказали, насколько эта связь могла окрепнуть, когда перстни были у нас в руках.

— Достаточно, чтобы я в тот же день доподлинно выяснил, кто еще участвовал в покушениях.

ЧТО?! ЧТО ОН СКАЗАЛ?!

— Ты… слышал?!

— Все до последнего слова, — бесстрастно подтвердил его величество, невольно заставив меня вспомнить пыточную графенка эль Нойри.

Тогда этот слащавый мудак разоткровенничался. Похвастаться ему, видите ли, захотелось. О будущем и прошлом поговорить. Там же он содрал с меня храмовый перстень, но, к сожалению для себя, сделал это слишком поздно. Если Кар и впрямь слышал все, что было произнесено в том подвале, вплоть до момента, когда графенок разорвал нашу связь…

Но, наверное, так даже лучше. Значит, герцог эль Соар уже вырвал эту заразу с корнем. Подельники графенка гарантированно мертвы. Так что перстенек оказался более чем кстати и сделал хотя бы одно нужное дело, прежде чем наши с Каром пути окончательно разошлись.

Жаль, правда, что Тизара от правды уберечь не удалось. Но с другой стороны — от Марса он давно отказался, поэтому вряд ли попал под статью. Император ведь не дурак? Не станет палить перед знатью родство с моральным уродом, у которого даже имени родового не было?

— Вот и хорошо, — выдохнул я, успокоившись по этому поводу окончательно. — Значит, еще одной проблемой меньше.

Кар на мгновение замер. Его лицо напряглось, уголки губ дрогнули почти в такой же горькой усмешке, как у меня недавно, но это быстро прошло. И всего через секунду передо мной стоял все тот же Карриан — невозмутимый, жесткий и несгибаемый.

— Что ж, спасибо и на этом, — неестественно ровно бросил он после долгой-предолгой паузы, после чего залпом допил вино и, поставив пустой бокал на поднос мимо пробегающего официанта, решительно двинулся прочь.

Я в полном обалдении уставился ему в спину.

Черт возьми! Да что же такое происходит?! Он это всерьез?! Два года меня искал, чего-то ждал, затем приехал в Ойт в составе очередной проверки, после чего назадавал каких-то странных вопросов и теперь снова уходит?!

Я недоверчиво покрутил головой, подспудно ожидая, что вот теперь-то из углов выскочит городская стража и, наставив на меня оружие, попросит куда-нибудь пройти. Ждал неприметных дядечек в серых камзолах. Группу захвата в составе теней, ощетинившихся боевыми заклинаниями магами на пару с готовыми к бою арбалетчиками…

Но император действительно ушел и даже ни разу не оглянулся!

Спустя пару секунд я заметил его массивную фигуру рядом с губернатором и изумился еще больше, увидев, как его величество и граф эль Сар о чем-то вполне мирно беседуют. Лицо его сиятельства во время этой беседы постепенно расслабилось, плечи опустились, из глаз ушла недавняя настороженность. Он даже явственно кивнул, обнаружив, что я на него таращусь. А император тем временем скользнул куда-то в сторону и снова исчез, оставив меня стоять с пустым бокалом в руке.

Когда стало ясно, что никто нападать на меня не собирается и силком в тюрьму не потащит, я так растерялся, что мог только машинально мять хрустальную ножку и лихорадочно размышлять над тем, что сейчас произошло.

Почему-то мне показалось, что я не понял самого главного из того, что хотел сообщить его величество. Но что я упустил? И чего не заметил?

Сегодня Кар сказал, что не желал моей смерти. И в то же время спросил: зачем я заставил его ее пережить?

Почему он хотел задать именно этот вопрос? Проехав сотни рисаннов, добравшись в одиночку в эту несусветную глушь… он сказал, что желает выяснить только это. И для чего-то использовал именно такую формулировку: пережить. Не узнать о моей смерти, не заставить его сомневаться… именно пе-ре-жить! Если хорошенько вдуматься, довольно страшное получается слово. Ведь оно означает не просто получить плохое известие. Это значит пройти через что-то очень скверное. Преодолеть. Переступить через какое-то событие, по силе сравнимое лишь со смертью.

— Почему ты так сказал, Кар?! — холодея от жутковатой догадки, прошептал я, тщетно пытаясь отыскать в толпе императора. — Почему ты должен был ЭТО переживать?! Это ведь была сугубо моя проблема, разве не так?!

Да нет… не может этого быть! Я ведь тогда отключил боль! Убрал все эмоции! Даже через перстень Карриан НЕ МОГ их от меня заполучить! Я бы не позволил!

Но тут в грудь меня толкнула подзабытая печать, и после этого я с ужасом вспомнил, что мы с императором были синхронизированы дважды! Первый раз, когда я подобрал из фонтана проклятый перстень. И второй, когда, умирая, император Орриан перекинул часть ниточек со своей печати на молча страдающего сына.

Я тогда не придал этому большого значения. Ну, перекинул и перекинул… эти нити что капля в море, и они не обязывали меня беспрекословно подчиняться. Фактически их наличие означало, что я должен был исполнить лишь один приказ императора! Последний! И я его исполнил. После чего рассудил, что, раз новый повелитель от меня отказался, то у меня есть полное право его покинуть.

Но что же тогда произошло между нами в ту ночь, когда я был ранен, а Карриан едва не погиб?

Я хорошо помню, как зол он был, узнав, что за «невесту» ему по ошибке предназначил перстень. И еще лучше помню, какие чувства испытал сам, когда с досадой нацепил на палец кольцо, желая доказать, что не лжец.

Растерянность, отчаяние, боль… вот что превалировало тогда среди эмоций Карриана. Ярость, конечно, тоже была. Обида, горечь, осознание совершенного предательства. Но до определенного момента ярость стояла где-то на втором плане. Мы поругались. Не столько из-за самого перстня, сколько по причине того, что у меня не хватило мужества открыть ему ВСЮ правду. Карриан, само собой, обозлился еще больше. Но я только сейчас подумал, что, раз уж мы в тот миг оба носили кольца, то и наши эмоции должны были стать тогда общими. То, что злился он, вывело из состояния равновесия и меня. Вот почему я его ударил. Вот почему в тот день меня обуяло такое бешенство. Мои эмоции передались ему. Его вернулись снова ко мне… В том неуравновешенном состоянии, в котором мы находились, просто удивительно, что мы не поубивали друг друга сразу.