Оксана Глинина - Янтарь на снегу

— Я был непозволительно груб с тобой, — продолжал виниться кузен. — Измотал тебя безвестностью, даже толком не объяснил ничего. А в итоге вышло не очень хорошо.

Я бы даже сказала, что вышло очень плохо, и лорд Вардас, коли он пережил нашу первую встречу без ущерба для своего телесного и душевного здоровья, сам одумается и не подпустит меня к королю, а то и вытолкает такую умелицу взашей. Но чего-то мой родственник недоговаривал, не стал бы он со своей бесцеремонностью виниться за такие «мелочи». И тут неприятная догадка кольнула в сердце.

— Людя! — воскликнула я.

Преисполненный самых благородных дум лорд Браггитас посмотрел на меня. Видимо, ожидал чего-то более значимого, нежели беспокойства за судьбу не пойми кого.

— Девушка, которую вы забрали из обители вместе со мной, — пояснила непонятливому братцу. — Ее Людвикой зовут! Где она? Она жива? С ней все в порядке?!

— Успокойся, с твоей подругой все в порядке, — расслабившись, произнес Браггитас. — Они, правда, тоже попали в небольшой переплет, но выбрались и уже давно тут.

— Давно… — Вот это было непонятно. — Мне казалось, что еще утро, а не день.

— Э-э, понимаешь, — осторожно начал пояснять мой кузен. — Я действительно очень виноват перед тобой, Гинта. Была причина, по которой тебя столь спешно выдернули из обители. Жрец предупреждал об опасностях, но мы пошли на это сознательно…

— Да не томи уже, — не выдержала я увиливаний родственника, они меня стали раздражать. — Ты можешь объяснить нормальными словами, что происходит?

— Это была идея Вардаса — явиться и забрать тебя без лишних приготовлений и предупреждений, чтобы слухи не поползли.

«Излишних», значит! Ну-ну. Это было заметно.

— С нами отправили несколько человек из состава безликих.

Ух ты! Глаз не подвел. Значит, я была права.

— Но это не помогло.

— Почему? — глупо спросила кузена.

Видимо, тайны дознавателей не для всех были тайнами.

— Потому что среди нас затесался предатель. И этот предатель — кто-то из моих людей.

— Мне жаль.

— И мне, но теперь предстоит выяснить, кто этот несчастный, который дерзнул сдать своих братьев по оружию.

— А Чаплису что-нибудь будет за его выходки? — как бы между прочим поинтересовалась я.

— Ареста и изгнания с конфискацией имущества не жди. От него уже пришло письмо с извинениями за самоуправство его людей.

— Какая чушь!

— Да, — согласился кузен. — Но открыто лорд Чаплис против короля не выступал, исправно платит налоги, а сами мерзавцы мертвы, потому некому подтвердить или опровергнуть его слова.

А в народе твердят, что дознаватель и из мертвого слово вытянет. Ситуация казалась совсем абсурдной, но не мне судить. Пусть сильные мира сего занимаются проблемами этого самого мира. Только бы в эти проблемы не втягивали меня.

— И все-таки как Людя?

— Надо сказать, твоя подруга довольно быстро тут освоилась. — Легарт слегка улыбнулся, по-настоящему, без иронии. — И уже вовсю раздает указания остальной прислуге, каким должен быть уход за будущей невестой короля.

— Вот как? И это терпит тетушка Рената?

Кузен снова помрачнел, лицо его сделалось серьезным, без тени былой улыбки.

— Гинта, ты была так измотана, что потеряла сознание, не дойдя до своих покоев, а потом…

— Что потом? — внутри стало зарождаться неприятное предчувствие.

Рената!

Ночной кошмар вспомнился настолько остро, что впору было кричать. Или все же мне приснился сон? Меня как будто окунули в холодную воду. Вот я тешилась в теплой постели — а вот погружаюсь в холодную пучину с грузом на ногах. И натурально начинаю задыхаться. Пьяная тетка, отравленная «эльфийским сном», мне не приснилась!

— Нет.

Я даже вздрогнула. В смятении не заметила, что говорила вслух.

— Не приснилась, — подтвердил Браггитас мои опасения.

— Тогда почему ты не пришел, когда горничная отправилась звать тебя? Почему… никто не пришел…

— Потому что это была не горничная, Гинтаре, это была наемница из смертниц Гильтине.

У меня пропал дар речи. Кто так озаботился моим появлением в доме Браггитасов? Но чтобы нанять убийцу из смертниц Гильтине, надо иметь много денег и большую смелость.

Неудивительно, что под личиной прислуги я не различила оскала смерти. И эта черная змея… неужели по мою душу она была вызвана из топких болот Неймаля, где разинуты пасти омутов пропащих?

— Она должна была меня убить?

Легарт мрачно кивнул:

— Возможно, не только…

Приглядевшись, я обратила внимание на то, каким уставшим он выглядел. Бледное осунувшееся лицо, в уголках рта залегли складки, а вертикальная морщина меж бровей стала глубокой и очень заметной. Очевидно, к заботам о безопасности короны добавились еще и размышления о судьбе одной страдалицы из захудалого монастыря.

Кузен перегрузил свой мозг бесполезными размышлениями, оттого и выглядел потрепанным и изрядно измотанным. Был он таким еще до нашей исторической встречи в обители. Просто перед вайдилом хорохорился, как же, столичный экспонат в глушь пожаловал!

— И где она теперь? — спросила, хоть и знала ответ: смертница либо исчезла, либо покончила с собой, удавившись собственными волосами. Нам про таких в обители много рассказывали. Ибо если мы служили Живе и нашим призванием было — нести в мир доброе, светлое, чистое, не жалея себя, оберегать малых да слабых, лечить хворых и убогих, то служители Гильтине были просто убийцами, шпионами, изучавшими запретные техники преобразования материи. Не надо только путать со служителями богини ночной темноты Брексты, у тех жрецов цели были не всегда светлые, но намерения зачастую очень благородные.

Да, у нас поклоняются семи богам храма. А восьмой, Гильтине — повелительнице отступников — места в храме не нашлось, как и ее служителям не довелось обрести место среди людей. История эта поучительная и мрачная, и если я соберусь с духом, обязательно ее расскажу.

— Девчонка исчезла. — У кузена даже щека дернулась. — А потом ее тело нашли в овраге. Горло перерезано, а на коже проступили черные письмена мрачной богини. Сомнений нет — смертница.

Плакать о ней я точно не буду, у сострадания тоже есть предел. Если бы она исполнила задуманное, вряд ли заливалась бы слезами над моей холодеющей тушкой.

А вот подвоха в горничной я не заметила, даже ничего не почувствовала, потому что в жизни никогда не встречала специально обученных убийц.

— Ты можешь мне объяснить, что вообще случилось, Легарт?

— В питьевую воду и вино за ужином был подсыпан «эльфийский сон». Пощечина всей страже и намек дознавателям на их беспомощность. Усталость и дурман… М-да, знаешь, Гинта, мы очень оплошали.

— Ты не мог предвидеть этого.