Анджей Ясинский - Раздвигая горизонты [СИ]

— Я просто объяснил им ситуацию, а дальше уже они сами. Сразу говорю — ментосканирование моей головы даже не мечтайте провести, не дам.

— Посмотрим, посмотрим, — пробормотал Ахил, — тебе решили дать временное гражданство Версалии без всяких предварительных условий. Постарайся в ближайшее время не покидать планету.

— Не могу обещать, — я слегка качнул головой в отрицательном жесте. Ахил внимательно посмотрел на меня. Потом молча отвернулся и ушел. Несмотря на то, что он очень хорошо контролировал свои эмоции, я почувствовал его раздражение.

— Не стоило так с ним разговаривать, — сказала Ойла, обеспокоенным взглядом провожая Контроллера.

— Перебьется. Но судя по всему нам как раз пока лучше свинтить с вашей планеты. Как думаете?

Ойла вздохнула и посмотрела на дочь. Та ответила ей прямым взглядом.

— Мам, неверно нам действительно лучше побыть где-нибудь вдали. Может на Земле или еще где.

— Я прыгнуть могу только на Землю, — проворчал я, — а на другие известные вам планеты к другим цивилизациям мы на вашей технике далеко не уедем, банально не выпустят.

— Я не знаю, на сколько все этом может затянуться, — вздохнула Ойла.

— Подумаешь! Сколько лет я просидела вдали от дома и ничего! И мне даже нравилось, — она вдруг обняла маму и прижалась к ней лбом. Я деликатно отвернулся и обратил внимание, что на нас смотрит председатель. Увидев, что я на него смотрю, он произнес, причем усиленным голосом, так, что все обернулись к нам:

— Уважаемая Ойла Уокэнда, нам известно, что ваша дочь очень хорошо поет. Уважаемый Эрендил поделился со мной этой информацией, не будет ли бестактным с моей стороны попросить ее исполнить что-нибудь? В последнее время так редко попадаются настоящие полноспектровые исполнители!

Настороженный ментальный фон зала после этих слов сменился удивлением, а потом буквально шквалом чувств предвкушения, настойчивого желания и боязни отказа. Блин, прям меломаны какие-то наркоманистые.

Алиела вопросительно посмотрела на меня, но я лишь пожал плечами, мол решай сама, а я не против. Алиела кивнула больше самой себе, в ее ментале мелькнуло чувство легкой растерянности, но я протянул ей на ладони три гладких яйца — основы ее домашних роботов, трех Таташек. Алиела облегченно улыбнулась и на мгновение прижалась ко мне, а потом резким движением бросила их в зал. Еще в воздухе они обернулись сначала в обычную свою форму, коснулись ногами пола, оттолкнулись, кувыркнулись и вот уже на пол тяжело приземлились три металлических робота.

Ментал буквально взорвался чувством восторга. А роботы достали из воздуха свои инструменты, а самый главный их них проскрежетал:

— Уважаемые леди и господа! Начинаются соревнования роботов-гитаристов. Роботов-гитаристов…

Алиела перемахнула туда же, на ходу доставая из кольца гитару, а я последовал за ней, ощущая как она заводится и привычно цепляясь на ее волну, подпитывая и подпитываясь. И понеслась…

Одна композиция сменяла другую, зал неистовствовал и сопереживал так, как никто другой. Это была одна общая волна, на которой мы все вместе то поднимались к вершинам чувств, то проваливались в бездну почти бессознательного. Играли и пели (Алиела) пополам веганские и земные произведения и песни. Разумеется главным исполнителем была Алиела — без ее ментального излучения своих переживаний ничего бы не вышло. Даже я в этом отношении несколько беден по сравнению с нею. Ну, а веганцы, не избалованные реально крутыми ментальными исполнителями, были буквально куплены нами.

Последней композицией пошла Лакримоза Моцарта (Астральная копия), сопровождаемая космическими видами, за которыми никого и ничего не было видно. Чистый и звонкий голос Алиелы пробирал до самой глубины души, заставляя трепетать каждую клетку моего организма. И не только моего — внутри зала среди всех присутствующих стоял мощнейший ментальный резонанс. Такое ощущение, что стены ему тоже подчинялись. Да их и не видно было за космическими видами вселенной.

И мне очень и очень было трудно сделать это. Буквально пришлось отрывать от сердца…

После последнего звука в зале заседаний наступила тишина и продлилась она час и двадцать пять минут. Все это время присутствующие сидели молча, переживая снова и снова свои ощущения, наслаждаясь чистотой своих мыслей и внутреннего обновленного состояния. Космос постепенно таял, проявляя сквозь себя привычную окружающую обстановку. Когда что-то уже можно было рассмотреть, то стало ясно, что площадка, на которой несколько часов находились те, кто буквально играл на струнах души присутствующих, полностью пуста. Пропали и сами исполнители и роботы и инструменты. Этот день и это выступление и эти чувства, что были вызваны здесь, запомнились присутствующим надолго, а многие из них потом вдруг обнаружили странную притягательность к некоторым из тех, кто был рядом, поначалу вызвав и попав в довольно неудобные ситуации. Те пять вдруг образовавшихся пар с совместимостью уровня десяти потом были счастливы и передавали запись и воспоминания того концерта своим детям, стараясь этим самым что-то объяснить им, то, что словами было не рассказать. И мучились от осознания того, что все-таки не могут передать всего, а может даже и самого главного.

Многие избежавшие участи образования достаточно неудобных совместимостей с малознакомыми людьми, по возвращении домой к своим половинкам и четвертинкам (многие из них имели по два-три супруга) тоже вдруг обнаруживали резкий скачок в уровне совместимости с ними, что разумеется не могло не радовать. И долго все сожалели, что подобных концертов этих исполнителей на Версалии больше не было. Никогда.

Где-то в галактике Млечный путь, рукав Ориона, в районе Земли

Предпоследняя бусинка наконец перестала мерцать и застыла в каком-то непонятном промежуточном состоянии. Казалось вселенная на мгновение замерла, раздумывая, какой цвет ей придать. Два существа буквально превратились в истуканы, замерев и даже не дыша, будто боясь спугнуть задумавшуюся реальность. Но реальность осмотрелась, хмыкнула на застывшие фигуры и толкнула в нужную сторону мгновение, превратившееся в данный момент в шарик на вышине горы и… Оба существа отмерли, с явно излучаемым удовольствием глядя на жемчужину, загоревшуюся ровным и устойчивым голубым светом. На их лицах даже появились подобия улыбок и они уже спокойно посмотрели на последнюю бусинку, продолжавшую гореть ровным серебристым светом. Тогда существа одновременно дотронулись до нее своими пальцами и бусинка замерцала в привычном «еще-ничего-не решенном» состоянии, меняя свой цвет с серебристого на голубой и обратно. Туда и обратно. Тик-так.