Валентина Елисеева - Школа Лысой горы. Мой прекрасный директор

Закончив со всеми бумажными делами и размышляя, стоит ли доставать из багажника все сумки и чемоданы, что она с утра загрузила, рассчитывая сегодня же уехать из города, Василиса подъехала к своему дому.

«Вещи до воскресенья в машине не заплесневеют, – решила она, – пусть остаются в багажнике. Никто же не знает, что они у меня в машине лежат, взламывать замок не станут. На четыре дня мне оставшейся в шкафах старой одежды хватит. Чем заниматься все эти дни? Ясно, чем – к урокам готовиться, школьные учебники математики просматривать, вдруг ученики в школе все-таки найдутся! Конспекты по методике штудировать, а то есть обоснованные подозрения, что назначенный мне Анисием Аркадьевичем помощник-методист не выразит горячего желания вразумлять бесценными советами молодого специалиста. Специалиста, который подозревает наставника во всех смертных грехах: от финансовых махинаций и подделки документов до шпионских интриг и убийства».

Вспомнилось красивое, как сказали бы в старые времена – породистое – лицо директора Лысогорской школы. Прямой открытый взгляд черных глаз, разворот плеч, уверенный шаг… Неужели он и правда преступник? Василисе представлялось, что у мошенников должны быть маленькие бегающие глазки, сутулые спины, семенящие шаги. Впрочем, разве среди жуликов мало записных красавцев и сердцеедов, взять тех же брачных аферистов, о которых часто рассказывают СМИ? С другой стороны, жулик и мошенник – это не шпион и не убийца… И еще раз с другой стороны: смерть отца может не иметь отношения к махинациям товарища Навь.

Зазвонил телефон, выдернув Василису из раздумий. В уши полился гневный крик дяди Олега:

– Василиса, скажи мне, что ты сейчас сидишь в глухой деревне и любуешься на кур!

– Э-э-ээ, я в город приехала на несколько дней – медосмотр пройти надо было, так положено перед устройством на работу, – ответила Василиса, не понимая, из-за чего расшумелся дядя Олег.

– Мы как с тобой договаривались, а?! Почему мне не сообщила о приезде в город? Почему я должен узнавать об этом из отчета по наружному наблюдению за подозрительной квартирой?! Тебе известно, что в твое отсутствие ее обыскивали?! Что мы безуспешно пытаемся поймать тех, кто это сделал?! Что, наткнувшись ночью на тебя в этой квартире, преступники могли убить ненужную свидетельницу?! И как назло, я только утром вернулся из командировки! Ты где сейчас?

– В машине, возле дома, – ответила испуганная Василиса. Не показалось ей, значит, что в квартире были посторонние.

– Разворачивайся и езжай ко мне домой, – сурово велел Званцовский. – Я прикажу тебя сопроводить, так что увидишь «хвост» – не пугайся.

– Поздно советовать мне «не пугаться», – вздохнула Василиса, убирая телефон и трогаясь с места, – я уже напугана до чертиков. Можно советовать «не лезть на рожон», но не думаю, что прислушаюсь к этому совету. Трусливой овцой за чужим плечом дрожать не буду! Расследовали бы с самого начала дело отца как положено – не занималась бы этим самостоятельно, а теперь поздно меня отговаривать, я уже волей-неволей в Лысую Гору поеду, мне деваться больше некуда.

В квартире Званцовских ее встретила жена дяди Олега – Светлана, причитавшая на все лады: «Я всегда говорила, что добром эта служба не кончится, теперь Василисочку от бандитов прятать надо!», и сам дядя Олег, непривычно суровый. Два их сына-подростка были изгнаны из гостиной в свои комнаты, чтобы не мешать важному разговору, и снабжены указанием «не подслушивать, если уши дороги». От Василисы потребовали подробно рассказать, как прошло ее трудоустройство, что девушка и сделала с чистой совестью: ведь рассказывать о сообщении Игната или собственных подозрениях относительно директора школы ее не просили.

– Ты что-то не договариваешь, – прищурился проницательный Олег Борисович, знающий ее с детских лет.

– Разве что о своих догадках, что Анисий Аркадьевич давно враждует с Елисеем Назаровичем и теперь будет использовать все мои огрехи в работе, чтобы насолить давнему неприятелю, – ответила Василиса, постаравшись сделать взгляд кристально честным.

– Это я и так понял и это неважно, – отмахнулся дядя Олег. – Учительские ошибки в решении школьных задач не смертельны. Василиса, твой отец перед смертью занимался крайне сложным делом, связанным с новейшими разработками в военной технике. Речь идет о секретнейших инновациях, основанных на последних достижениях российской науки. Если эти данные утекут заграницу, то ущерб будет просто неизмерим и не только финансовый ущерб, далеко не только финансовый! Сейчас весь мой отдел этим расследованием занимается. И есть обоснованные предположения, что в твоей квартире ищут список тех, кто имел отношение к преступным действиям и шпионажу. Мы следим за твоей квартирой, сами перепроверили ее не раз (уж извини, что по полкам твоим полазили), но преступникам постоянно удается обводить наших агентов вокруг пальца и тайно проникать в ваши комнаты! Если тынашла этот список – немедленно скажи мне.

– Список преступников я не находила, – покачала головой испуганная новыми известиями Василиса.

– Та-а-ак… а какой список находила? – прозорливо догадался дядя Олег.

Василиса попробовала увильнуть от ответа, но агент служб безопасности с многолетним стажем был хитрее молодой девчонки и добился правдивого признания по всем пунктам найденного и исчезнувшего списка. Умолчала девушка только о своих догадках относительно заграничных детей-олимпиадников со схожими именами: больно нелепой ей сейчас эта гипотеза показалась, слишком детской и наивной на фоне военно-шпионских страстей. Стоит проверить, конечно, есть ли вообще в школе дети с такими именами, но сейчас Василиса не поставила бы на это и копейки.

Дядя Олег выдвинул более реалистичное предположение о происхождении списка:

– Это была шифровка, – пробормотал Званцовский, – а название школы в заголовке – для отвода глаз, и Алексей взял первое попавшееся, что ему по прошлому делу известно было. Ты не помнишь точно, сколько имен там было?

– Не помню, – честно ответила Василиса, – но много.

И с облегчением подумала, что ее беспочвенные подозрения в шпионаже и убийстве с Елисея Назаровича, судя по всему, можно снять. Тут дядя Олег прав, а она ошиблась. Сейчас Василиса не понимала, как это ей могло в голову взбрести, что отца убили за список талантливых школьников! Вот за список предателей Родины – могли на тот свет оправить, но к этому делу Елисей Назарович никак отношения иметь не мог.

– Ты точно никому не отдавала список? – прищурился Званцовский.

– Точно.

– М-да… он просто исчез из квартиры… о чем еще ты умолчала?

– Ни о чем, – открестилась от обвинения Василиса. В самом деле – махинации с количеством учащихся на уровне одной деревни к воровству новейших военных технологий отношения никак иметь не могли. И надо еще убедиться в том, что махинации действительно имеют место, а это только первого сентября ясно станет. – Но у меня есть просьба: узнайте про этого директора – откуда он в деревне взялся, какая у него семья. Как-никак, мне с ним работать.