Валентина Елисеева - Школа Лысой горы. Мой прекрасный директор

Галюсю ветром снесло с рук Василисы в направлении родителей, а саму Василису перенесло на берег реки Смородины. Вместе с директором.

– Уф! Галюся тоже такой вырастет?!

– Да, и ее необходимо воспитывать, правильно дрессировать, иначе она доставит много хлопот в будущем. Прогуляемся по заказнику, чтобы вы не подозревали его работников в издевательствах над животными.

Директор говорил правду – издевательств не было, заказник больше напоминал шикарный пансионат для всех видов сказочной живности. Встретился тут Сивка-Бурка – тот самый конь, которого на глазах Василисы ловили в первый ее приезд в деревню, странные коровы со зловещими улыбками, которые оказались не совсем коровами, а экспериментальными моделями УТК, то есть универсальными тканевыми конвертерами. Помните сказочку про Крошечку-Хаврошечку? Которая в одно ушко к корове влезет, в другое вылезет – а ей и холсты сотканы, и наряды на ней новые. В каждой сказке лишь доля сказки – и УТК это еще раз доказали. УТК меняли любую ткань на любую ткань. Можно на ту же самую, но чистую и выглаженную, можно на какую хочешь другую одежду.

Директор пояснял:

– Они реагируют на приближение людей поворотом головы и «гостеприимной» улыбкой. Ну, над улыбкою Кощей трудился, результат так себе, но со временем привыкаешь. В ухо влезать, само собой, не требуется – скормишь корове одежду, а чистую из боков возьмешь, видишь – в них дверцы замаскированные есть. Управление голосовое, инструкцию тебе выдадут вместе с коровой.

– А держать я где это чудо буду?!

– Хлев построят одним моментом. Домового завести не хочешь, если надолго к нам?

– Нет, Глюк обидится. Мы и без домового справляемся.

– Хм… В этом есть смысл – полтергейст в другой дом вместе с тобой переселиться сможет, а домовой к одной избе привязан: съедешь – сгинет. Вечная проблема на каникулах с домовыми – хиреть начинают без хозяев.

Драконов и Змеев Горынычей (Василиса с трудом отличала первых от вторых) тут была тьма тьмущая – и горные (на территории заказника был большой горный массив, совершенно незаметный со стороны: магия – страшная скрывающая сила), и морские (да-да, небольшое искусственное море тоже было!), и лесные, и степные, и болотные.

– А у вас какой дракон машиной подрабатывает? – поинтересовалась Василиса, а в ответ на вопросительный взгляд Елисея пояснила: – Я видела, как ваш «суперкар» малину с кустов объедал.

– Не удержался, значит, нарушил маскировку, – покачал головой Елисей. – У меня карликовый японский трехглавый дракончик. Капризный до жути! Сколько раз просил его в неприметные «Жигули» перекинуться – ни в какую! Признаёт только яркую личину, а в другой не полетит и не «поедет», незачем и силы тратить, а мне ведь надо как-то обозначить для людей свой транспорт, чтобы вопросов лишних ни у кого не возникало.

– А Галюсю мне можно будет навещать? – спохватилась Василиса.

– Можно и нужно – она же по тебе скучать будет. Привязка к будущему хозяину закладывается в детстве, так что у тебя скоро появится собственный ездовой Змей Горыныч. Только личину ты делать не умеешь, так что за ворота деревни выезжать на ней без чужой помощи не сможешь.

Экскурсия по заказнику длилась долго. В наступивших сумерках стало видно яркое огненное зарево над северной окраиной леса.

– Пожар! – закричала Василиса. Огонь медленно приближался, захватывая все б о льшую часть волшебного леса.

– Глупости, неужели не видишь, кто это? – невозмутимо ответил директор. – Ну же, Василиса, разве не узнаешь? Это же Жар-птицы! Если бы это были птицы Гамаюн, их легко было бы отличить по пению.

– Вы совершенно правы, – ответила с иронией Василиса, – птиц Гамаюн я бы сразу отличила от Жар-птиц, это несомненно.

Уже затемно директор перенес Василису обратно в дом. Строго-настрого запретил ходить в заказник через болота и в одиночку. Напоследок, уже успев распрощаться, протянул ей золотое яблочко:

– Это Apple. Знаете, как пользоваться? – Василиса кивнула. – Отлично, тогда пользуйтесь. Ваши собеседники будут считать, что вы звоните с обычного мобильного телефона, номер которого не высвечивается. А их номер телефона нужно просто озвучить. Если занесете его в память устройства, то потом достаточно назвать имя, под которым записан номер.

– Елисей Назарович, с вами еще поговорить можно? – взмолилась Василиса. – Я хотела бы спросить о папе…

– О папе – можно, – вздохнул Елисей. – И не только о папе. Василиса, обещайте впредь не делать собственных скоропалительных выводов и не нарушать моих прямых указаний, хорошо? Обещаю, их будет немного.

Василиса согласилась не делать и не нарушать. Директор исчез. Но завтра она его непременно увидит!

Своего прекрасного директора…

В школе царило то шумное веселое оживление, что всегда предшествует каникулам. Даже самые спокойные дети в последний учебный день были как на шарнирах, а про других и говорить нечего. Пришедший после полевой практики в заказнике седьмой класс жаловался на то, что родители Галюси заняли круговую оборону и никому подойти к ней не дают. Все драконы и змеи охотно подпускают к детенышам, а эти вдруг как с цепи сорвались.

– Напугало их двухмесячное отсутствие змееныша, надо было раньше его вернуть, Василиса Алексеевна. Знаете, сколько научных работ теперь встало? – говорили дети. – Они теперь только вас к ней пустят – вы же ее «вторая мама», Горынычи привязку на хозяина сразу чуют. Договоритесь с ними, ладно? Объясните, что причин нервничать уже нет.

Василиса покаянно разводила руками и со страхом думала, как она будет договариваться со злыми огнедышащими исполинами.

Старшеклассники на геометрии все стереометрические чертежи делали теперь прямо в воздухе: призмы, пирамиды, вписанные в сферы кубы – зависали над партами и расцвечивались яркими линиями перпендикуляров к плоскостям, разноцветными апофемами и биссектрисами. Числовые значения тоже подписывались, зависая в воздухе золотистыми цифрами. А самые галантные одиннадцатиклассники преподносили Василисе букеты призрачных радужных цветов в честь окончания ее первой рабочей четверти.

На переменах, не скрывая больше своей второй ипостаси, куча зверят разных окрасов и размеров частенько каталась клубком по школьной поляне, рыча и мутузя друг друга.

Мелкие д у хи деловито сновали по углам, убирая с полов бумажки и прочий мусор, надписи мелом исчезали сами, стоило прозвенеть звонку, а Василисе – шагнуть в сторону от доски.

В учительской тоже царила непринужденная атмосфера: педагоги появлялись и исчезали, выхватывали тетради прямо из воздуха, общались через волшебные девайсы, обсуждали зелья и заклинания не стесняясь более присутствием Василисы. Трое из Святовитов вместе с Всемилой Ламиевной спорили о свойствах философского камня доисторических времен, причем каждый Святовит имел собственное мнение по данному вопросу и возражал другим своим вариациям не менее страстно, чем учительнице русского языка.