Ирина Шевченко - Остров невиновных

— Вы…

— Я это могу, Мартина. Даже сейчас смог бы при должном старании. А после… После и стараться не придется, ведь привязка к острову многократно усиливает изначальные способности лорда. Спросите Томаса, он подтвердит. А если вы опасаетесь, что я обману вас, готов поклясться жизнью и магией…

— Я согласен, — уверенно произнес Томми, даже не дослушав.

— Нет… — Марти с неверием затрясла головой.

— Согласен, — повторил он. — Клянитесь.

Эверет не ожидал такого поспешного ответа и растерялся.

— Клянитесь, — поторопил его Томми, — что, если я не буду сопротивляться и позволю пустить себе кровь, вы не причините вреда Тине и защитите ее от своей бешеной подружки.

— Томми, не смей!

— Клянусь…

С торжествующей усмешкой Эверет повторил предложенную формулировку обета и протянул Томми ладонь. Тот пожал ее, крепко — чтобы ликование на лице доктора сменилось болезненной гримасой, — и демонстративно отер руку о полосатые пижамные штаны.

— Я могу сказать несколько слов жене?

Марти всхлипнула. В этот раз не от боли. Не от той боли. Впервые с тех пор, как он все вспомнил, Томми назвал ее женой. Хотя определение «вдова» именно сейчас стало по-настоящему уместно.

— Зачем? — тихо спросила она, когда он подошел. — Ты…

— Выполняю обещание. Я же обещал защищать тебя, помнишь?

А как же завтраки? А мороженое в вафельных рожках? Если выполнять обещания — то все сразу, а не какое-то одно!

— Тина… — Томми обнял ее и бережно привлек к себе. — Я уже расшиб бы себе лоб о стену, если бы думал, что у него что-то получится, — прошептал ей в самое ухо, и Марти вздрогнула, осознав смысл этих слов. Все смыслы. — Лордами так не становятся. Но он дал клятву.

— Ты…

— Он дал клятву, — повторил он громче, словно специально для Эверета. — И ему придется ее сдержать.

«А расплата все равно его настигнет», — додумала Марти то, что Томми не мог произнести вслух.

Возвращение в ритуальный зал для нее прошло как в тумане. Наверное, разум пытался так защитить себя от нападок безумия: краски, и без того тусклые, стерлись, сделав все вокруг серым, звуки стали глуше, боль в боку притупилась.

Двери в камерах были сломаны, и поэтому Марти не заперли снова, а лишь защелкнули на запястье наручник, вторым пристегнув ее к решетке. Ярких эмоций это тоже не вызвало.

Даже слез не было.

Она просто стояла, держалась за раненый бок и смотрела, как спокойно Томми расстегивает рубашку и укладывается на пол. Как поднимается, берет рубашку и стелет себе под спину.

— Холодно, — объясняет с виноватой улыбкой Эверету.

— Не волнуйтесь, — успокаивает тот едко, фиксируя руки и ноги будущей жертвы веревками. — Простудиться не успеете.

Нужно было что-то делать… Но что она могла?

«Что я могу?» — спрашивала она у острова, но он продолжал хранить молчание.

«Я же что-то могу? — не сдавалась она. — Зачем-то же ты заговорил со мной? Значит, верил, что я сумею справиться с Эверетом. Значит, я должна справиться. Только скажи как!»

Ответа не было.

А Эверет уже достал нож.

Непосвященные иначе представляют себе ритуальные убийства. В их фантазиях данное действо окружено ореолом мрачной тайны и осияно мерцающим пламенем свечей. В реальности все обыденно: просто нужно знать, где резать…

— Нет! — вскрикнула Марти, когда Эверет уверенно, с оттяжкой провел ножом по внутренней стороне плеча Томми. — Не нужно… пожалуйста…

— Эдна, заткни ее, — нервно приказал доктор. От его манеры говорить долго и витиевато не осталось и следа.

Эдна Кроули нехотя оторвалась от созерцания медленного убийства и направилась к Марти.

Что она собиралась сделать? Ударила бы? В прямом смысле заткнула бы ей чем-то рот?

Марти решила, что не расстроится, если никогда этого не узнает. В тот миг, когда она увидела испачканный в крови Томми нож, она нашла ответ на вопрос «что она может?». По сути, это был единственный ответ. И не исключено, что неверный.

Отняв окровавленную ладонь от раны, она коснулась заключенного в стальной браслет запястья. Обломанный ноготь — она и не помнила, когда умудрилась его сломать, — оказался на диво острым.

Печать на втором запястье прокусила зубами.

Осталась последняя, сзади на шее, и тут снова выручил сломанный ноготь…

Разлившаяся по телу боль была стократ сильнее той, что недавно поселилась в боку. Но кричала не Марти. Кричала Эдна Кроули, когда ее отшвырнуло в сторону и приложило о ближайшую стену.

Марти тяжело выдохнула и почувствовала себя драконом: воздух, с присвистом вырывавшийся из ее рта, был сухим и горячим.

Но ей не так много осталось сделать, она успеет до того, как бушующий внутри огонь спалит ее дотла.

…Фаулер спал.

Развалился на кровати, натянул одеяло почти на нос и блаженно посапывал, чувствуя невероятную легкость в теле и умиротворение в душе. В щель между шторами пробивалось солнце, негромко играло радио, с кухни пахло блинчиками и кофе, но даже этот волшебный аромат не заставил бы пса покинуть уютную постель…

— Кенни, просыпайся! — Крис ласково потормошила его за плечо. — Пора вставать, соня! — Наклонившись, быстро поцеловала его в губы и тут же отстранилась. Распущенные светлые волосы мазнули по лицу. — Опоздаешь, и Раннер на месяц отправит тебя патрулировать улицы.

Она подошла к окну и раздвинула шторы. В квадрате яркого света ее тонкая фигурка казалась почти прозрачной.

— Так ты встаешь?

— Угу…

Он поднялся. Медленно, с неохотой. Не потому, что так сильно хотел спать или имел что-то против того, чтобы его будили поцелуями. И уж точно не потому, что мечтал месяц провести в патруле.

Последнее точно не случится. Раннер отправит? Как бы не так. В те времена, когда Кристин носила фамилию Фаулера и готовила ему по утрам кофе и блинчики, Стив Раннер еще не был шефом полиции Карго-Верде, всем заправлял старик Грант.

— Верно. — Крис улыбнулась. — Дэвид Грант. Умер за два года до войны.

— А я? — Кен приблизился к ней. Хотел дотронуться, но… не решился.

— Что — ты?

— Я умер?

— С чего ты взял?

— Грант ведь мертв. — Он все-таки коснулся ее руки, медленно поднялся пальцами от запястья к тому месту, где нож убийцы рассек артерию. — И ты тоже.

— У меня были причины. — Склонив голову к плечу, она посмотрела на свой рукав, по которому расползалось под пальцами Фаулера пятно крови. — А у тебя?

— Джо в меня стреляла.

— Эта Джо?

Она кивнула на окно.

Выглянув, Кен увидел сидящую на земле под деревом девочку. Солнце золотило каштановые кудряшки, из-под задравшегося платья выглядывали острые ободранные коленки… Не хватало только мальчишки рядом, глупого взъерошенного щенка, с которым в тот день они ели черешню. Но сама черешня была — полная миска. Девочка по одной доставала тугие сочные ягоды и, подбросив вверх, ловила ртом. Обсасывала косточку и, зажав ее между пальцами, выстреливала в центр нарисованной на заборе мишени.