Ирина Шевченко - Остров невиновных

— Был протокол экспертизы.

— У меня в сейфе лежит дубликат печати городского совета. Хочешь, выдам тебе разрешение на полеты над островом на метле?

— Зачем?

Джо пожала плечами:

— Просто так. Себе я такое сделала.

— И… часто летаешь?

— Вообще никогда. Не умею. И метлы у меня нет. А разрешение есть.

Как все легко, оказывается. И никакого «Карго-Верде знает». Просто дело шито белыми нитками, и любой, кто смыслит хоть что-то в законах и приворотах, это видит. И если бы она не признала себя виновной…

Нет, и думать не стоит. Не вышло бы ничего хорошего.

Что, жила бы сейчас как ни в чем не бывало с Томми в огромном доме, куда он перебрался после суда?

Она знала, что перебрался.

В газетах, что доставляли с материка, писали несколько раз о жизни лорда Томаса Энтони Стайна — героя последней войны и одного из самых привлекательных холостяков империи. В первой заметке, которую Марти нашла о нем, как раз упоминался великолепный особняк в классическом стиле, гостеприимно распахнувший двери для цвета общества, — лорд Томас устраивал прием в честь своего возвращения в столицу.

Во второй заметке лорда Томаса отметили среди гостей императорского дворца. Его имя было двадцать седьмым в списке. Но оно там было. И матушка его, незабвенная леди Амалия, наверное, поместила ту газету в рамочку и повесила над камином…

В последний раз имя лорда Томаса попалось Марти в статье, посвященной его помолвке. Там и фото имелось: лорд Томас Энтони Стайн, серьезный и надменный, такой, что язык не повернулся бы назвать его «Томми», а рядом — его очаровательная невеста.

Это было год назад, и свадьба, возможно, уже состоялась, но Марти с тех пор не читала светские хроники.

Нет, с лордом Томасом она точно не жила бы долго и счастливо.

А Томми, которого она, невзирая на данные себе зароки, до сих пор вспоминала, и вспоминала с теплом и благодарностью — за то, что был рядом в самый тяжелый момент ее жизни, помог преодолеть боль и отчаяние, — того Томми больше нет. И говорить о нем не нужно. Ни плохого, ни хорошего.

— Откуда у тебя печать совета? — спросила она Джо.

— А, — легкомысленно отмахнулась та, — я — его почетный сопредседатель. Вроде как главная ведьма Карго-Верде.

— Ведьма? Значит, я ошиблась насчет структурницы?

— Нет. Я… всего понемногу. Или помногу.

Она как будто хвасталась. А на самом деле говорила: не только у тебя проблемы, Марти. Потому что смешанная магия — это именно проблемы, несмотря на все преимущества, что дает такое смешение. Владеть настолько разной силой — все равно что сунуть одну руку в костер, а вторую — в ледяную прорубь. Уравнять температуру таким образом не получится, и рано или поздно получишь либо ожог, либо обморожение.

Марти знала это как целитель, пусть и бывший. И Джо знала, что она знает. В отличие от других — тех, кто, наверное, завидует ее способностям, волшебной башне и должности почетного сопредседателя.

— Ну вот, — Джо улыбнулась без фальши, искренне и беззаботно, — теперь мы прямо как настоящие подружки. Поделились секретами, пожалели друг друга… Обниматься не будем. У нас еще горы неразобранных документов.

— Ведьма, — простонала Марти.

Ответом стал зловещий хохот.

До вечера Фаулер объездил половину острова и еще трижды встречался с бродягами. Сказок ему больше не рассказывали, сусликами не угощали, но показания безногого дополнили и в какой-то мере подтвердили.

Красная машина, как понял лейтенант, была сродни черной руке, негасимой свечке и возвращающейся с того света бабушке из детских страшилок. Но как те страшилки сложились по следам реальных событий, так и история о красной машине содержала крупицы правды. Бездомные утверждали, что несколько раз они сами или их знакомые видели автомобиль, водитель которого зазывал к себе кого-то из бродяг. Случалось, фермеры набирали таким образом помощников, готовых выполнять грязную работу за еду, при этом, как правило, машина была грузовичком и место бродягам предлагали в кузове. Они пропадали, да, но потом объявлялись снова. А случалось, подъезжал седан, по некоторым свидетельствам, действительно красный, и того, кто сел в салон, никогда уже не встречали.

В реальности двух таких случаев осведомители Фаулера могли, по их заверениям, поклясться, об остальных только слышали. Была ли за рулем того автомобиля женщина и обещала ли он ночь любви или сулила что-то другое, никто доподлинно не знал.

Охотнее рассказывали о призрачной деве, со стенаниями бродящей вокруг ограды психиатрической лечебницы. Дева сияла в ночи красотой и наготой… По словам тех, кто никогда ее не видел. Те же, кто видел, с неохотой признавались, что дева — и не дева совсем, а мутное пятно, в котором с трудом угадывались очертания человеческой фигуры. А стенания — шум ветра, и не больше. Но о таком рассказывать неинтересно…

Однако Фаулер выспрашивал. Ему-то как раз было очень интересно. И как это пятно движется, и на каком расстоянии от ограды, и всегда ли в одно и то же время.

Выяснить удалось немного, но кое-какие выводы лейтенант сделал.

В город он вернулся уже затемно. В башню не поехал: за день пропитался специфическими ароматами сегодняшних собеседников, для его нюха весьма ощутимо, и сначала нужно было выкупаться и сменить одежду. Однако о встрече с Джо он все же думал и, заметив ее машину у переговорного телефонного пункта, решил повидаться хотя бы мельком и коротко поделиться новостями. И узнать, что тут делает Джо.

Связь по острову работала без перебоев, но дозвониться на материк с домашнего номера через телефонистку бывало проблематично, и с безотлагательными разговорами приходили сюда.

Что же у нее такое безотлагательное?

Из восьми переговорных кабинок занята была только одна.

Фаулер кивнул сидевшей за стеклом телефонистке и подошел к неплотно прикрытой дверце кабинки.

— …Мы хотим быть уверены, что это она. Да, именно. И перешлите вещи…

Голос принадлежал не Джо. Только услышав его, Фаулер вспомнил, что она отдала на сегодня машину Адаму. Но был ли человек в кабинке Адамом? Речь звучала четко и непривычно для вечно смущающегося мальчишки, и Фаулер, не сдержавшись, заглянул внутрь — словно случайно дернул не ту дверь.

Адам.

Увидел лейтенанта и растерянно заморгал. Потом кивнул.

Фаулер пробормотал что-то извиняющееся и закрыл дверь.

Собирался уйти, но почему-то остался. Дождался, пока парень закончит разговор, и подошел. Поздоровался, поинтересовался, как дела у Вивиен.

— Все хорошо, — обычным своим преувеличенно радостным тоном заверил Адам. — Она всем довольна, и лечебница ей нравится… Там ведь и правда красиво, да? Совсем непохоже на другие… другие подобные заведения. Вив вспоминала сегодня… Вспомнила сиделку, с которой сдружилась на предыдущем месте. Хочет написать ей, она давала Вив адрес, но тот затерялся… Вот, решил уточнить в той лечебнице. Заодно напомнил им, чтобы переслали оставшиеся у них вещи. Вивиен очень быстро привязывается к вещам. Не так, как к людям… Но вы ей нравитесь, лейтенант. Она просила передать привет и сказать, как ей жаль, что вам не удалось вчера поговорить…