Ирина Шевченко - Остров невиновных

Томми извинялся после ее ухода. Говорил, что матери придется смириться с его выбором, ведь разводы у лордов не приняты.

Но леди Амалия никак не смирялась.

И Томми становился мрачнее день ото дня. Молчаливее. Дальше.

Когда он успел стать совсем далеким?

Сколько ни старалась, Марти не смогла найти ответа на этот вопрос. Хоть времени подумать у нее было достаточно. Три года, четыре месяца и пять дней…

Лорды не разводятся. Это так. Но закон и внутренние обычаи в ряде случаев позволяют им аннулировать брак. Например, если тот заключен обманом.

Полуслепому старику можно подсунуть на подпись брачный договор, а нотариуса представить торговым агентом. С молодым здоровым мужчиной такой фокус не пройдет, но если использовать приворот…

А приворот — это уже уголовное преступление. Воздействие на разум и волю. Случайностью не объяснишь, штрафом не отделаешься…

Думал ли Томми о том, что ее ждет, или ему просто нужно было избавиться от неудобной супруги и не важно, какой ценой?

Ответа на этот вопрос Марти тоже не знала.

Все случилось быстро…

Арест. Камера. Допросы.

Знакомая подпись на заявлении о возбуждении дела.

Протокол клинико-магической экспертизы, подтвердившей, что Томас Энтони Стайн в течение неопределенного времени подвергался воздействию…

Марти не верилось, что все это — на самом деле. Она просила дать ей поговорить с мужем. Хотела, чтобы он объяснил все…

— Нам не о чем говорить, — бросил он, столкнувшись с ней в день слушания.

На вопросы обвинителя и адвоката в зале суда он отвечал так же коротко и сухо. В сторону Марти не смотрел.

Зато леди Стайн заливалась соловьем.

Конечно, она с самого начала догадывалась, что что-то не так…

…но подобного и предположить не могла.

Но, если подумать, приворот — единственное объяснение. Разве иначе ее сын женился бы на такой?

Марти ведь немолода уже. Некрасива. Не может похвастать ни происхождением, ни хотя бы достойным воспитанием. И репутация у нее… Ведь все знают, чем занимались такие, как она, в военных лагерях…

Последнее было особенно мерзко.

Даже обвинитель поморщился.

И судья предупреждающе кашлянул в кулак…

Но и только. По остальным пунктам разногласий не возникло.

Бесплатный защитник, которого Марти выделили, и не пытался убедить суд в несправедливости выдвинутых против нее обвинений. Предлагал сразу признать вину. Быстрее будет. Проще. Приговор можно выхлопотать мягкий, с учетом ее, Марти, прошлых заслуг, и если напирать на то, что сделала она все не ради наживы, а исключительно под влиянием обуявшей ее страсти…

Марти обещала подумать.

И думала.

О том, что могла бы нанять другого адвоката. Связаться с фронтовыми друзьями и командирами, с наставниками из университета. Они не отказались бы ее поддержать. Вызвала бы свидетелей — тех, на чьих глазах разворачивался их с Томми роман, и тех, кто присутствовал на венчании. Священника, чтобы он подтвердил, что брак их был добровольным союзом и храмовые реликвии не почувствовали ни на женихе, ни на невесте сторонней магии…

Но нужно ли?

Если от нее решили избавиться, могут сделать это и другим, не настолько гуманным способом. А если какие-то древние правила не позволяют лордам крови убивать неугодных жен, выйдет и того хуже. Потому что разводы у них запрещены, и Марти придется всю жизнь провести с человеком, чувства к которому умерли в один день.

Еще и с матушкой его…

Бесплатный защитник не обманул насчет приговора. Злонамеренное воздействие на разум и волю каралось тюремным заключением до двенадцати лет в зависимости от величины нанесенного ущерба, физического, материального и морального. Мартину, уже не Стайн, а снова Аллен, изучив перечень ее наград и состояние банковских счетов, приговорили к пяти. С правом досрочного освобождения по истечении двух лет.

Год назад она пыталась этим правом воспользоваться, но комиссия не сочла ее в достаточной мере раскаявшейся и готовой к возвращению в законопослушное общество.

Почему?

Скорее всего, потому что директор Кроули попросила. И в чем-то Марти ее понимала. Заключенных в тюрьме под две сотни. Охранники. Повара… А доктор — один. И сестра Лиза, толку от которой немного. Вот Марти и отправили отбывать наказание в лазарете. Неофициально, естественно.

Перед этим директор долго изучала ее дело, а после вызвала на личную беседу. Расспрашивала зачем-то о родителях, об учебе, тяжело ли было в полковом госпитале…

Потом вдруг начала рассказывать сама.

Война обошла остров Карго-Верде стороной, но все же коснулась его обитателей. Здешних мужчин, как и живших на материке, призывали на фронт. Женщины так же ждали. Консервный завод работал в три смены, выполняя повышенный план по заготовкам, а заключенные в тюрьме шили брезентовые палатки и мешки для трупов.

Сын Эдны Кроули вернулся в таком домой…

Никогда больше эта сухопарая женщина с седыми, коротко остриженными волосами, тонкогубым ртом и цепким взглядом холодных голубых глаз не позволяла себе подобных приступов сентиментальности. Но Марти запомнила тот разговор. И вопрос, прозвучавший в самом его конце, — тот же, что задал ей сегодня Фаулер.

— Откуда вам знать, что я этого не делала? — спросила тогда Марти.

— Я не знаю, — ответила директор Кроули. — Карго-Верде знает.

Как и предполагалось, дождь не затянулся.

Когда стихло журчание в водосточных трубах, а в окно, странным образом игнорируя преграду в виде близко стоящего соседнего дома, заглянуло солнце, Марти вспомнила о зубной щетке.

Действительно, нужно купить новую.

И вообще прогуляться.

Не то чтобы хотелось — она успела отвыкнуть от прогулок, от пространства, ничем не ограниченного, и отсутствия наблюдателей, — но надо.

Осмотреться. Ей ведь тут жить.

И щетку купить. И продуктов каких-нибудь. Или узнать, нет ли поблизости недорогого кафе.

Найти парикмахерскую. Одним из плюсов лазарета были ножницы, там их от нее не прятали. Марти наловчилась стричь себя сама и только вчера подровняла волосы по линии плеч. Вышло аккуратно, но в будущем лучше поручить это мастеру…

В банк можно не торопиться, наличных на первые дни хватит, но разведать, где он находится, не помешает.

И приглядеться к здешним магазинам: позже нужно будет приобрести что-то из одежды. Платье, быть может…

Ей многое предстояло сделать, и если думать сейчас обо всем и сразу, то можно и правда почувствовать пресловутое притяжение тюремных стен, за которыми нет подобных хлопот, а жизнь подчинена четкому распорядку.

Поэтому Марти долго думать не стала… Только о том, что при случае нужно прикупить еще и сумочку. А пока достала из чемодана завернутые в платок деньги и сунула в карман жакета. Во второй, закрыв дверь, положила ключ.