Ирина Шевченко - Остров невиновных

При упоминании лечебницы Марти почувствовала легкое прикосновение к плечу, словно кто-то пытался привлечь ее внимание. Или показалось? Место ранения все еще ныло после дружеского рукопожатия…

Собеседница, заметив отразившиеся на ее лице сомнения, приняла их на свой счет и опять затрясла головой, рискуя лишиться шляпки:

— Так и есть, точно говорю! Курорт! Настоящих больных там — раз-два и обчелся, все больше богатеи расслабляются. Нервные расстройства у них сейчас в моде.

— Они всегда в моде, — проворчала Марти. К ощущению ладони на плече добавилось покалывание в груди и шум в голове, и она чувствовала себя неисправным радиоприемником, улавливающим, но неспособным воспроизвести полученный сигнал.

«Лечебница? — возмутилась мысленно. — Серьезно? Я ведь могла уже сейчас быть там с Адамом!»

И споткнулась.

Сестра Лиза заботливо подхватила ее под руку.

— Осторожнее! Так и ноги переломать недолго.

— Спасибо…

«С Адамом нельзя? Нужно одной?» — проверила Марти появившуюся догадку. Лицо обдало неожиданно теплым ветерком. Как будто кто-то выдохнул довольно: уф, ну наконец-то поняла!

— Лечебница, — повторила Марти задумчиво. — Если не ошибаюсь, далековато от города.

— Так и есть, — уныло подтвердила сестра Лиза. — До тюрьмы ближе, каких-то полчаса на автобусе. А туда… Была бы машина или договориться с кем-нибудь…

Озвученные варианты Марти не устроили.

— Автобусы в ту сторону не ходят? — полюбопытствовала она.

— Есть один. В пять утра отправляется от городской станции, объезжает все фермы по пути и к восьми добирается до лечебницы. А обратно приползает к половине десятого вечера.

Воодушевления в ответе не слышалось, и неудивительно: чтобы сестра Лиза с ее-то любовью к покою вставала в такую рань и три часа тряслась по проселочной дороге? А вот Марти подобное решение полностью устраивало. Если она, конечно, соберется в лечебницу.

На последнюю мысль остров отозвался недовольством, но Марти осталась непреклонна. Если. Она ничего не обещала. Не могла обещать, владея только жалкими огрызками информации. И вообще, их сегодняшний разговор — если это можно назвать разговором — начался с белого щенка и его хозяйки, а о них до сих пор ничего не известно.

Возможно ли, что якобы случайно встреченная знакомая из тюрьмы поможет разобраться и в этом?

Сделав вид, что высматривает кого-то за ее широкой спиной, Марти привстала на цыпочки, затем бегло оглядела улицу и состроила разочарованную мину.

Естественно, эти действия не остались без внимания.

— Ищешь кого-то? — Сестра Лиза завертела головой.

— Да так… Как раз перед нашей встречей заметила тут щенка, такой милый малыш и явно не бесхозный. Мне показалось, он потерялся.

— Щенок?

— Да, белый. Убежал, наверное. Жаль будет, если выскочит на дорогу…

Смена темы оказалась слишком неожиданной для сестры Лизы, женщина непонимающе захлопала глазами, а потом вдруг застыла, и недоумение на дряблом лице сменилось иным, куда более осмысленным выражением.

— У Джессики есть щенок, — проговорила она, что-то вспомнив. — Как раз белый.

— Джессика? Кто это?

— Так дочка Кристин, внучка Эдны. Та ее вчера в тюрьму притащила. Видно, оставить было не с кем, вот и взяла с собой и ее и щенка. Шустрый такой песик. Джессика его Кеном назвала, представляешь? — Рассказчица хихикнула, но, взглянув на Марти, притворившуюся, что не видит ничего забавного или странного в этом имени, погасила улыбку. — Избалованная девчонка, как по мне, — выдала веско. — Но Эдна в ней души не чает. Да и нет у нее никого больше. Так что, может, и не будет в этот раз персонал гонять, внучкой займется.

— Сколько ей лет?

— Джессике? Тринадцать вроде бы. То ли было, то ли будет вот-вот. Немаленькая уже. Но жалко ее, конечно. Отца война забрала, мать — маньяк этот, чтобы ему еще худшей смертью издохнуть! Бабушка только одна и осталась…

И щенок.

Марти стиснула зубы. Было ли это подсказкой острова или заговорила ее собственная интуиция, но в том, что именно Джессика снилась ей минувшей ночью, она не сомневалась. Тринадцатилетняя девочка, которую усыпили и увезли неизвестно куда, девочка, которую нужно спасать… А ей — в лечебницу, значит?!

Вот уж нет!

Она спешно попрощалась с сестрой Лизой и, игнорируя попытки Карго-Верде сбить ее с пути, направилась к башне. То, что остров водил ее кружными дорогами, оказалось даже кстати: удалось разминуться с Джо. А то, что дверь в архив была закрыта, проблемой не являлось.

— Открывай, — злым шепотом велела Марти. — Открывай, а не то… Не то я начну ломиться, устрою скандал, и меня заберут в участок за хулиганство. А потом и в тюрьму вернут за нарушение условий досрочного освобождения! Такое ведь в твои планы не входит, да?

— Да, — согласно скрипнула дверь.

Внутри было холодно. Очень холодно, словно башня превратилась вдруг в гигантский рефрижератор. Морозный воздух обдавал раздражением и обидой, оконные стекла потемнели, и солнечный свет почти не проникал в них, оставшись снаружи вместе с теплым летним днем, но на Марти эта демонстрация не действовала. Если бы она была башней, то полыхала бы сейчас огнем, способным расплавить не только лед, но и камни, так что нечего грозить ей сквозняками!

— Я хочу знать все! Хватит с меня твоих игр! Ребенок в беде. Ты понимаешь — ребенок?

Башня вздрогнула. Перед глазами поплыл туман, сначала густой, белесый, он постепенно истаивал и рвался клочьями, и в образовавшихся дырах появлялись уже виденные Марти картины прошлого. Поле, усеянное мертвецами, и детей среди них было немало…

— Тогда ты ничего не мог сделать, — сказала она, силясь не отвести взгляда от перепачканных кровью и грязью лиц. — Сейчас можешь. Назови имя. Останови это!

— Останови! — гулко прокатилось по нолю трупов. — Ты…

— Почему? Почему — я? И как?

Печати зудели на запястьях, напоминая о ее бессилии. Что она может? И почему должна молчать, когда есть те, кто способен действительно помочь? Джо, лейтенант Фаулер. Нужно сказать им…

— Не нужно, — прошелестела сменившая туман темнота.

Мрак давил, слепил не хуже яркого света, и Марти закрыла глаза. Голова тут же наполнилась голосами и образами. Лейтенант… Директор Кроули… Записка в белом конверте… Джо… и их с лейтенантом пальцы, сцепившиеся до белизны в костяшках… Она говорит, щекой прижавшись к его щеке. Он — слушает… Соглашается. Или нет… Но не спорит. Он и с Эдной Кроули не спорил, псы известны своей покладистостью… Ссор и скандалов не будет. Но поступит он только так, как решит сам. Покладистость псов — лишь способ сэкономить время и нервы…

— Он не отступит, — поняла Марти. — Не бросит девочку.