Иван Алексин - Маг поневоле [СИ]

- Ты чего молчишь, сынок? - Мужик положил свою лапищу мне на плечо и неожиданно ласково его сжал. - Ты пойми, не мог я по-другому поступить. Нужда заставила. Земля второй год подряд не уродила. Тебе ли не знать?

- Батюшка! Он не помнит ничего! - Высунулась из-за двери Маришка и, вытаращив глаза, добавила. - Он даже нашего бычка Степана не помнит! Вот!

- Умом тронулся! - Радостно оживился дедок, привстав с лавки. - Ну, ещё бы! В пустошь сунуться! Главное чтоб старейшины не узнали. - Старик перешёл на громкий шёпот, заговорщицки подмигнув моему папаше. - Могут не отпустить! В бега уже подавался? Подавался! Раз! - С воодушевлением загнул он палец. - Память потерял - два! - Последовал второй палец за первым. - Да и пришибленный он какой-то стал! - Обличительно добавил дед. - Явно пустошь постаралась! Вот получит он стимгу на шею, а до города не дойдёт! Беда будет!

Вот к гадалке не ходи, если он него же все и узнают. И не только эти... старейшины. Вон как обрадовался, хрыч старый. Как будто в лотерею бульдозер выиграл!

Мужик мрачно кивнул, соглашаясь, цыкнул на дочь, отчего её вновь вынесло из дома, и уставился на меня, что-то обдумывая.

- А может, и отпустят, - дружелюбно оскалившись, продолжал рассуждать старикашка. - Колдунам много ума и без надобности. Баловство одно! Им сноровка нужнее, чтоб, значитса, от пинков уворачиваться успевать. А ум что! - Дед ощерил беззубый рот в довольной улыбке и задорно махнул клюкой, чуть не задев при этом отца. - Потеря небольшая! А до города добредёт как-нито! Чай Силантий присмотрит!

- Да погоди ты, сосед! - Досадливо отмахнулся отец от словоохотливого старика и, повернувшись, вновь вперил в меня тяжёлый взгляд. - Ты что сынок и меня не помнишь?

- Нет, - ошалело мотнул я головой и скороговоркой добавил, - Я вообще ничего не помню. Даже как меня зовут.

- Так Вельдом и зовут, - мужик почесал своей лапищей затылок и добавил. - Сын крестьянина Велима. То есть мой сын, значитса. - Он для верности ткнул пальцем в свою грудь и удивлённо вопросил. - Как такое забыть то можно?

- Ещё как можно! - Навис надо мной, с другой стороны, старик, забрызгивая слюной. - В ту зиму, когда у дяди Микулы телка волколаки задрали. - Дед оценивающим взглядом окинул Вилима и категорически заявил. - Ты не помнишь. Ещё в штаны по нужде ходил. Так вот. Пастух Веласий, да примут его душу Трое, занял у соседа мешок зерна, а как срок отдавать пришёл, тож, вон как этот. - Кивок в мою сторону, - Не помню, мол, ничего. Не брал, значитса. Они ж свояки были и по рукам без видоков ударили. Только дядька Игнат, пожалуй, даже покрепче тебя будет, Вилим. - Старичок довольно захихикал. - Вмиг память Веласию вернул!

Вилим с сомнением посмотрел на вредного старикашку, затем на меня и жёстко заявил. - Потерял память али нет, а в город идти, всё равно нужно. Я уж думал, что Славуту отправлять придётся. Калистрат, отрыжка волколакская, так и орал на всю деревню. Мол, не одного, так другого сына посылай. Ряд, мол, заключён. Откуп получен. - Отец осуждающе взглянул на меня. - Дед Паткул дело говорит. Испугаться могут старейшины, коли узнают, что с тобой что-то не так. За то, что вчера сбежать пытался, спрос тока с тебя и с семьи. А как стигму оденут, со всей деревни будет. Так что, когда к людям выйдем, ты помалкивай себе знай. Только соглашайся, да головой кивай. И тебя сосед очень прошу, языком не болтать, - внушительно повернулся Вилим к старику. - Если Славуту, заберут, обоим не прощу. Мал он ещё. Не выживет в ушлёпках.

- А почему магов ушлёпками называют? - Не смог я сдержать любопытства.

- А как же их называть то? - Не понял отец. - Ушлёпки они и есть.

- Губами много шлёпают, когда волшбу свою поганую творят! - Паткул вновь вольготно расположился на лавке, прихватив по пути парочку сушёных грибков. - Ну и их за это тоже... того... частенько шлёпают. - Старик смачно прожевал грибок и резюмировал. - Так им и надо, злыдням проклятым!

- Не пугай ты его сосед, - отмахнулся Вилим. - Оно, конечно, судьба твоя незавидная. - Мне показалось или в глазах здоровяка промелькнуло сочувствие? - Крестьянствовать, оно, конечно, не в пример лучше будет. Зато в городе жить будешь. - Отец задумался, чем бы ещё меня ободрить и, с сомнением, добавил. - И сытый каждый день. Служба то княжья.

- Будет он сытым, как же, - не удержался дед Паткул. - Бывал я, значитса, в Виличе в молодости. Мир, дураку, охота посмотреть было. Так там энтих ушлёпков, как свинушек недорезанных. Во все стороны так и снуют. И от дерьма очень ловко уворачиваются. - Старикан прикрыл глаза и, с видимым одобрением, добавил. - Шустрые!

- Какого дерьма? - Не понял я. Вилим и тот, вопросительно на старика уставился.

- От обычного, - охотно пояснил Паткул. - Его по улицам в избытке. Там даже у детишек забава такая есть. - Дед заговорчески мне подмигнул. - Кто больше раз в ушлёпка дерьмом попадёт. Так, на моей памяти, больше десятка раз, ни один не попал!

- Хватит тебе стращать парнишку, сосед, - вновь поморщился отец. - Может ему повезёт в придворные маги выбиться. Кто знает?

- Это да, - с готовностью согласился дедок. - Оно, конечно! Раз в тыщу лет и корова вместо навоза лепёшками гадит! Помнится....

Гулкий протяжный звон перебил старика на полуслове. Отец, тяжело вздохнув, поднялся с топчана и, натянув шапку, повернулся ко мне.

- Пора Вельд. Слышишь, в набат бьют. Народ обоз провожать собирают. И тебе пора в дорогу. Сам идти то сможешь?

Было довольно прохладно. Неприятный холодный ветерок, подобно назойливому настырному воришке, лез под одежду, умело отыскивая в ней многочисленные прорехи. Я поёжился, зябко поведя плечами и, мрачно огляделся вокруг. Открывшаяся картина настроения не добавила.

Деревенька, на окраине которой мне в настоящий момент "посчастливилось" стоять, состояла примерно из пары сотен приземистых невзрачных домишек, кривыми улочками, разбросанных в пределах небольшого, зажатого со всех сторон лесом, частокола. Дома будто жались к земле, тускло отсвечивая маленькими окнами-бойницами, в свете довольно уже высоко поднявшегося солнца. Возле каждого дома, тесно прижавшись к стенам, словно опята к трухлявому пеньку, громоздились, ещё более убогие на вид, хозяйственные пристройки. Крохотные, заросшие сорняками огороды, огороженные довольно добротным, на фоне всего остального, забором, довершали картину беспросветной нищеты, царившей вокруг.

- У! Вельда в ушлёпки ведут! Я первый увидел! Нет, я! - несколько пацанят, в забрызганных грязью рубахах до колен, сорвались с насиженных мест и понеслись прочь, отчаянно стараясь, обогнать друг друга. Не прошло и нескольких секунд, как сорванцы, продолжая что-то задорно выкрикивать, скрылись за ближайшим поворотом, только грязь во все стороны полетела.

"Ишь и не холодно им, оглоедам", - завистливо посмотрел я им вслед, затем перевёл взгляд на тёмно-коричневую жижу, толстым слоем покрывавшую дорогу, задумчиво взглянул на собственную обувку, выданную мне отцом на выходе и, печально вздохнул.