Иван Алексин - Маг поневоле [СИ]

Из-за спины наставника неторопливо вышли ухмыляющиеся служки, покручивая в руках плетями. Лузга, вжав голову в плечи, покорно ждал.

- Стойте! - Резко поднимаясь с кресла, остановил их мастер и отрывисто бросил Лузге. - Повезло тебе, покамест. Недосуг мне с тобой возится!

Я посмотрел в сторону, куда глядел мастер и облегчённо вздохнул. Ожидание подошло к концу. Из административного корпуса в нашу сторону шагал сам отец-наставитель, в окружении целой толпы служек, стражников и ещё довольно молодого, неизвестного мне мага. Наставник, выйдя навстречу процессии, низко поклонился. Мы быстро поклонились следом.

- Стареешь Ликон. - Криво усмехнувшись, заметил между тем жрец, на секунду приостановившись перед воздушником. - Раньше ты не позволял себе того, чтобы я заставал тебя сидящим в моём кресле. Стареешь! - Отец-наставитель важно прошествовал под балкон и не спеша уселся. - Или наглеешь?

- Что ты, всеблагой отец. - Ещё ниже поклонился маг. - Я никогда не забываю, кто я есть, и уж тем более не забываю, кем являетесь вы.

- Вот и помни! - От голоса жреца пахнуло холодом. - Потому что, если я тебе об этом напомню, то в школе появится уже другой наставник.

Ликон на этот раз просто промолчал, покаянно склонив голову.

- Впрочем, наставник ты, судя по всему, плохой. - Продолжил препарировать проштрафившегося мага отец-наставитель. - Раз на тебя твои же ученики с ножами кидаться осмеливаются. И друг друга калечат, где ни попадя. И это будущие маги, которые должны стать опорой храма и империи в этой Троими забытой окраине! Они что, потом и заклинаниями будут кидаться, в кого попало?

- На то и учёба, всеблагой отец, чтобы отсеивалась недостойных, - вкрадчиво ответил маг. - К концу обучения останутся только те, на кого храм сможет всецело положиться. А суровое наказание, послужит наглядным примером, как он карает нерадивых.

- Ладно. - Сменил гнев на милость отец-наставитель. - Время покажет, что из них получится. Где эти тати? Не хватало мне ещё замёрзнуть в такую погоду.

Один из служек мигом набросил на ноги важно восседавшего Никонта, тёплый шерстяной плед.

Узников ввели буквально через пару минут. Две сгорбленные фигуры в окружении дюжих охранников, позвякивая ржавыми кандалами на ногах, прошествовали в центр дворика. Руки не были скованы, но очевидно в этом и не было никакой необходимости. Кандалы лишали всякой надежды на побег, а справится с целой толпой охраны, да ещё с такой обузой на ногах мог надеяться только безумец. Парни из банды Жихаря безумцами не были. На пепельно-серых лицах не было видно даже отчаяния или страха. Их потухшие глаза отражали лишь безграничную покорность судьбе и ожидание неминуемой казни. Никонт некоторое время брезгливо рассматривал их, презрительно кривя губы.

- Их было четверо, всеблагой отец! - Вскинулся между тем Ликон. - Двоих нет!

- Двое ночью сбежали, - откинулся на спинку кресла отец-наставитель. - Да и Лишний с ними! Я распорядился. Всё равно поймают!

Я, закусив с досады губу, мысленно со жрецом не согласился. Как же. Поймают они Жихаря с Михой! Они уже в такую нору забились, что с собаками не сыщешь! А мне теперь ещё больше с оглядкой ходить надо!

- Как же мне вас казнить? - Между тем озадачился Никонт, задумчиво барабаня по подлокотнику кресла.

- Как же так, всеблагой отец. Мы же не отступники! Нас в ходоки послать нужно! - Вскинулся в отчаянии Микола и тут же взвыл, рухнув на землю от хлесткого удара кнутом. Разорванная наискось на спине рубаха тут же напиталась кровью.

- Не смей открывать свой поганый рот в присутствии отца-наставителя, выродок айхи! - Угрожающе пробасил дюжий стражник и, на секунду задумавшись, ударил ещё раз, заставив тонко взвизгнувшего сына скорняка распластаться на земле.

Я не отвёл взгляда, загоняя на задворки души последние ростки жалости. Они бы меня вчера точно не пожалели. Представляю, что от меня к сегодняшнему утру осталось бы. Боль в неосторожно задетой ноге заставила закусить губу и по новому, уже зло взглянуть на осуждённых. Жалости больше не было.

- А давайте я их кровь в воду превращу, всеблагой отец. - Льстиво наклонившись из-за кресла к жрецу, предложил молодой маг, неведомым образом затесавшийся в свиту отца-наставителя. - Они прямо на глазах расплывутся. Правда немного подождать придётся. Заклинание очень сложное, время на подготовку нужно. Я его только недавно изучил. Заодно и опробую.

- Нет. На улице и так мерзко, а тут ещё ты со своей слизью. - Не согласился Никонт и зябко передёрнув плечами, добавил. - Да и озяб я уже. Недосуг мне тут ждать, пока ты со своими заклятиями возиться будешь.

- Давай, я уж по старинке, огненные стрелы метну, всеблагой отец. - Внёс свое предложение Ликон. - Времени заклинание займёт не так много, да и согреемся заодно.

- Небось вонищей тут всё пропахнет. - Поморщился жрец.

- Не пропахнет, всеблагой отец. - Поклонился маг. - Я ещё ветерок небольшой подниму, чтобы он в другую сторону дул. Запах сюда и не дойдёт.

- Ну, добре. - Милостиво кивнул Никонт. - На тебя они напали, тебе их и казнить. Сил то хватит, обоих сразу поджечь?

- Должно хватить, всеблагой отец. - Ликон уже шустро чертил в воздухе руны. - Правда огня, не много будет. Сразу не умрут. Как бы в нашу сторону не побежали.

- Не добегут. - Хмыкнул отец-наставитель, кивнув одному из стражников.

Несколько человек вышло вперёд, перегораживая дорогу в сторону балкона. Маг, между тем, дорисовав сложный символ, застыл в напряжённой позе. Я машинально перешёл на магическое зрение и замер, зачарованно наблюдая, как творится настоящая волшба. Ликон стоял в центре воронки, вокруг которой кипел водоворот магической энергии. Разноцветные частички магического поля, сбившись в беспорядочную кучу, бешено кружили над головой мага, стремительно опускаясь всё ниже и ниже и затем, ещё более ускоряясь, растворялись напротив сердца. А им на смену приходил черёд очередной порции магических частиц. Зависшая, прямо перед магом, изящная вязь, состоящая из доброго десятка рун, стремительно наливалась красным цветом.

- Силён, мастер! - Восхищённо прогудел Марк, рядом со мной

Видимо не один я догадался посмотреть на волшбу Ликона через изнанку. Остальные делали тоже самое. Я мысленно согласился со сказанным. О таком контакте со своенравной стихией мне можно было только мечтать. Но творимая волшба давалась Ликону нелегко. Лицо воздушника налилось кровью став багровым, с подбородка ручьём лился пот, всё тело тряслось будто в лихорадке, в закатившихся глазах плескались океаны боли. Казалось ещё немного и Ликон не выдержит, сдавшись яростному напору стихии.

Меня неожиданно качнуло. Уже знакомые волны жара и холода, пронзившие тело, боль в висках и салатовая клякса под ногами обречённых.