Надежда Попова - Тьма века сего (СИ)

— Да что вы знаете… — начал тот зло, неловко осекся, и в шатре повисла тишина.

Курт вздохнул.

— Согласен, опыт у меня невеликий. И я его постигаю на ходу, все эти несколько месяцев. Но Альта права…

— Альта в лучших традициях конгрегатской риторической школы подменяет понятия, — чуть сбавив тон, оборвал его Фридрих. — Это сейчас она в безопасности и сейчас не подвергает себя запредельным нагрузкам. Но мы идем не в гости к соседу-герцогу, впереди невесть сколько боев и один главный, серьезный бой, в котором…

— … она все равно не принимала бы участия, ибо лишь мешалась бы под ногами — беременная или нет, — отозвался Курт безмятежно. — В бою она оберегает вас дистанционно, посему не вижу проблемы.

— Но хотя бы сказать-то мне об этом было можно! — снова чуть повысил голос Фридрих. — Понимаю, что не мне обвинять вас в скрытности, однако…

— Верно, не вам, — благодушно согласился Курт, и тот запнулся снова.

— Если бы я сказала сразу, — так же мягко произнесла Альта, — ты думал бы не о том, как собрать армию, спланировать поход и организовать вторжение, а о том, как же убедить меня, наконец, отправиться восвояси. Сейчас это исключено. Сейчас ты остынешь, одумаешься — и поймешь сам, что твой план с отправкой меня в тыл… не слишком хорош, плохо исполним и грозит куда большей опасностью тому, кого ты хочешь сохранить.

— «Я хочу»? — уточнил Император с нажимом, и Альта спокойно кивнула:

— И я.

— Но тогда почему сейчас? Зачем? Пять лет были куда лучшие условия, пять лет была возможность — и ты ей препятствовала… Зачем сейчас?

— Зачем-то, — пожала плечами Альта, и тот умолк, насупившись. — Просто я решила, что пришло время оставить этот вопрос на усмотрение Высшего Начальства. Просто почувствовала, что — можно , именно сейчас можно. И Начальство решило так. И как мы видим, решило не зря: я не знаю, хватило бы у меня сил должным образом принять тот удар, смогла бы я прикрыть тебя настолько хорошо, сумела бы дотянуться до того мерзавца и обезвредить его раз и навсегда. Быть может, хватило бы и смогла бы. Быть может, нет. Сейчас я почти на пике своих возможностей, и мое благополучие — это последнее, о чем тебе надо тревожиться.

— И ты полагаешь, что… Высшее Начальство охранит тебя в последней битве?

— Почему нет? Оно дало нам все, чтобы это стало возможным. Нам отсыпали полную корзину талантов, и все, что осталось — эти таланты не промотать.

— Мне бы твою веру…

— Это не вера. Это трезвая оценка наших сил.

— Но если мы задержимся здесь, и…

— У меня тут полный обоз лекарей, — улыбнулась Альта. — Да перестань. Живи я там, где родилась, весь срок, до последнего дня, я таскала бы ведра с водой, рубила дрова, пахала бы в доме и поле, как это делают тысячи женщин, над чьим здоровьем никто не трясется. А я просто катаюсь в повозке туда-сюда и время от времени присматриваю за твоей неугомонной персоной.

Фридрих бросил хмурый взгляд на майстера инквизитора, на выход из шатра, за которым просыпался лагерь, на Альту…

Когда Курт, махнув рукой в буквальном смысле, развернулся и направился прочь, за спиной так и оставалась тишина. Он не сомневался, что Император сим скоротечным разговором не удовлетворится и предпримет еще пару попыток переубедить и доказать, однако уже сейчас было ясно, что решение он примет верное. В любом случае, дальше Альта справится с его порывами сама, а Великого Инквизитора ждали дела.

Под контролем и в подчинении Курта были сестры-целительницы, четыре курьера, группа зондеров, восемь инквизиторов и орава expertus’ов — опытные служители и две дюжины щенков, покинувших стены академии святого Макария лишь пару лет назад. К каждому щенку прилагалась laudatio [187] положительная характеристика (лат.). , похожая на оду, и Курт, перечитывая ровными строчками выведенные дифирамбы, всякий раз морщился, сам не понимая, от чего больше — от недоверия или мыслей о том, сколько этих вчерашних выпускников никогда уже и никому о своих подвигах не расскажет. Пока, впрочем, юнцы и несколько юниц себя показывали неплохо и даже оставались в живых — все без исключения, а вот среди «стариков» уже имелись две потери.

С другой стороны, именно это и настораживало.

Серьезных проблем малефики Австрийца еще ни разу не доставили, и лишь один из погибших expertus’ов бесспорно и явно пал жертвой своих противников; другой, вышедший на поле боя для прикрытия отряда спешенных рыцарей и райхсверской пехоты, был попросту убит случайной стрелой. Сами же наносимые с противной стороны удары, как хмуро подытожил administrator expertorum [188] Распорядитель, управляющий экспертами (лат.). Каспар Новачек, проходили по категории мелких и средних неприятностей, с каковыми регулярно приходилось иметь дело на конгрегатской службе, но еще ни разу — по классу «большие проблемы».

Самым нешуточным испытанием стало ночное нападение на лагерь, которое выставленные в охрану maleficanes прозевали, спохватившись уже в тот миг, когда смысла в тревоге не было. Скоординироваться тогда удалось быстро, меры безопасности были усилены, expertus’ы, как выразился Новачек, перенастроились, и именно подобные сюрпризы в большинстве случаев и подстерегали идущее по Австрии войско. Вычислять врага, укрытого velamentum’ом [189] Velamentum — покрывало, завеса (лат.). , молодая поросль научилась быстро и безошибочно, и эффект от малефических изощрений такого рода довольно быстро был сведен к минимуму.

Более ничего хотя бы сравнимого вторгшейся армии не противостояло. Попадались рыцари, явно укрытые «неуязвимостью» (произнося это слово, Новачек пренебрежительно усмехался), которая никогда не бывала полной и предохраняла лишь от случайных и легких ранений. Встречались бригады, имевшие в своих рядах (а точнее, позади них) малефиков, способных единым выплеском прокатить волну бессилия по рядам атакующих, однако их атаки вполне успешно отбивались имперскими expertus’ами, да и смысл их присутствия быстро сходил на нет, когда обе стороны сходились в схватке, и бить по площадям уже было просто невозможно. Был один маг-погодник, благодаря усилиям которого скверно стало обеим сторонам, и Фридрих говорил потом со смехом, что чародея наверняка утопили бы в ближайшей луже свои же, если б остались в живых. Было много, как выразился все тот же Новачек, «мелких крошек» — несомненно доставлявших неудобства, но всегда относительно легко сметаемых проблем.

Не было сильных, опасных, серьезных противников. Выводов из этого могло быть два: либо нашедшие прибежище на австрийских землях скверные персоны вовсе не намеревались платить за гостеприимство и отстаивать свою берлогу, либо основные силы ожидают имперскую армию там, впереди, и будут обрушены на нее всей массой — на потрепанную боями, на вымотанную многонедельными маршами и уже заметно ослабленную. Впрочем, сам Курт придерживался срединной позиции — в том, что большинство приютившихся в Австрии малефиков попросту забились по щелям, ожидая итогов войны, а то и вовсе сбежали, он ни на миг не сомневался, как и в том, что остались и приняли бой в составе герцогских войск только самые бесшабашные, идейные или обозленные из них. Новачек его мнение в целом разделял и готовил своих подопечных ко всему, включая чуть ли не рукопашную потасовку со всадниками Апокалипсиса.