Максим Заболотских - Случайный мир [litres]

– Чего молчишь-то, немой, что ли?

– Нет, просто вчера с приятелями перебрали, – промямлил Везен. Хотя он неплохо разговаривал по-гакрукски, его произношение было далеко от идеального.

Кузнец нахмурился, услышав непривычный акцент, и придвинулся ближе.

– Постой-ка, постой-ка, ты что же это, из этих, что ли?

Он бесцеремонно раздвинул окружающих его людей, чтобы рассмотреть Везена в полный рост, и уставился на его рваный офицерский китель.

– А ведь и точно, форма-то на тебе вишь какая! Только замызганная вся, сразу-то и не поймешь.

Его добродушие вмиг уступило место подозрению.

– А чего это ты тут среди честных гакрукских горожан затесался? Шпион? Так мы тебя сейчас быстро куда надо сдадим!

Кузнец начал озираться по сторонам, видимо выискивая единомышленников, так как сам он плохо представлял, куда именно следовало сдавать шпиона. В затуманенной голове Везена лихорадочно забегали мысли. Надо его унять. Если он поднимет шум, то в батальоне точно обо всем узнают, и тогда моей карьере конец. От нарастающего волнения в висках у него застучало сильнее прежнего. Какой же я болван…

– Постой, постой. – Везен наконец вышел из оцепенения. – Не кричи, никакой я не шпион. Сейчас все тебе расскажу, как дело было, – сказал он, украдкой поглядывая на окружающих, которые уже начали подозрительно коситься в их сторону.

Кузнец унялся. Перспектива послушать историю, чтобы скоротать ожидание, его явно порадовала. Он пришел к выводу, что сдать шпиона куда следует он всегда успеет, все равно из этой толчеи тот так просто от него не убежит.

Тем временем трибуны постепенно заполнялись. По двору сновали слуги с озабоченными лицами, делая последние приготовления.

Везен начал рассказывать кузнецу то, что он предпочел бы поскорее забыть как страшный сон. Это была одна из самых позорных страниц в его биографии.

Накануне он целый день слонялся по кораблю без какой-либо определенной цели и к вечеру наткнулся на своих новых приятелей, которые все так же играли в кости. Изменилось только место. На этот раз они устроились на самой нижней палубе, практически в трюме с припасами. В остальном все было, как и в прошлый раз: Томано проигрывал и громко ругался, Парес при этом его постоянно подзуживал, а Ралло нехотя комментировал происходящее, пытаясь сохранить мир.

Увидев Везена, они оживились, особенно Томано. Он непременно хотел услышать лично от Везена историю про взятие замка, которую пропустил в прошлый раз.

Везен охотно согласился, тем более что свободные деньги на игру у него тоже имелись. Очень скоро он понял причину, по которой они выбрали столь укромное место. За тюками с провизией была припрятана огромная бутыль араки, которую Парес то и дело извлекал из укрытия легким движением руки и передавал по кругу.

Когда очередь дошла до Везена, он замялся. На корабле не то чтобы был сухой закон, на потребление медовухи в умеренных количествах обычно смотрели сквозь пальцы, но арака точно могла навлечь проблемы. Однако Везену очень хотелось закрепить новое знакомство, и он, скрепя сердце внутри и широко улыбаясь снаружи, сдался. Поначалу он пытался делать совсем маленькие глотки, но очень скоро пришел в распрекраснейшее расположение духа и напрочь позабыл про свои опасения.

За игрой в кости прошел весь день, и свет, и без того тусклый, совсем пропал. Оказавшись в темноте и оставшись без возможности продолжить игру, они поняли, что на их разгоряченные от араки головы опустилась тоска.

– Ну и чего теперь делать будем? Времени-то только семь, темнеет сейчас рано, – промямлил Ралло, неуверенно собирая подрагивающей рукой кости со стола.

– И так уже много чего сегодня понаделали, – недовольно отозвался Томано, который проиграл вторую половину своего жалованья. – Нам сейчас наверх нельзя. Бутыль-то мы почти уделали. Нас если кто сейчас там в таком виде засечет, мы всю войну на гауптвахте просидим.

Везен молча смотрел на остальных, пытаясь сфокусировать взгляд на лицах присутствующих. Он явно переоценил свою весовую категорию и теперь сосредоточенно хлопал глазами, не в силах связно мыслить.

Вдруг Парес подскочил со стула с сияющим от внезапно озарившей его идеи лицом. В этом эмоциональном порыве он со всего маху ударился головой о балку в корме, после чего громко и отборно выругался, но хорошего расположения духа не потерял.

– Парни, не надо нам никуда подниматься! Мы сейчас отправимся в город праздновать! – проревел он, не особо заботясь о том, что конкретно они собираются отмечать.

– Да куда ты отправишься, – отозвался Томано, – Аниго же приказал никому с флагмана не сходить. Он нас всех отправит рыб кормить, если узнает.

– В этом-то и вся штука, мы сейчас где?

Парес сделал многозначительную паузу. Везен тупо смотрел на него, на полном серьезе дожидаясь ответа.

– В Гакруксии! А что есть такого интересного в Гакруксии?

Он обвел окружающих заговорщическим взглядом.

– Бордели есть в Гакруксии, парни. И не эти грязные помойки, которые существуют у нас на архипелаге полулегально, а серьезные уважаемые заведения! Здесь у них все с этим в порядке, полная конфиденциальность, все гарантировано. Это уважаемые дома, где все происходит на высшем уровне, где о клиенте заботятся, где самые лучшие девки! Никто ничего не узнает, гарантировано.

– Ты-то это все откуда знаешь? – с недоверием сказал Ралло.

– А кто этого не знает, ты мне лучше скажи? Только ты один и не знаешь. У них же это, как это, испокон веков, во! Уважаемая профессия. Не как у нас, рабыни да дочери бедняков, которых туда за долги сдают. У этих девки не только умелые, но еще и умные, манеры там всякие, с мужчинами-красавцами вроде нас и поговорить даже могут, а не только потрахаться.

Парес еще больше воодушевился от собственной речи и недолго думая полез в узкое окно трюма. Ралло и Томано переглянулись. Везен сделал над собой усилие и поднялся на ноги.

– Вперед, нас там уже ждут! – решительно сказал Парес. Он наконец совладал с окном, и внизу послышался всплеск.

– Все пропустим, за ним. – Везен с размаху перевесился через окно и ухнул вниз.

Бултыхаясь в холодной воде у кормы корабля, Парес и Везен вскоре поняли, что их товарищи вовсе не вдохновились перспективой ночного купания и остались благополучно допивать араку. От контакта с холодным морем Везен немного пришел в себя. Смутные мысли, которые неуверенно появлялись где-то на окраине его сознания, подсказывали ему, что он что-то делает неправильно, однако путь назад был отрезан. Окно трюма теперь возвышалось над ними локтях в десяти.

В попытке не привлекать к себе внимания и не выходить на берег прямо перед кораблем, Парес и Везен отплыли от гавани в сторону. Пловцы они оба были отличные, как и большинство акамарцев. На архипелаге часто с гордостью говорили, что «вода у акамарцев с рождения в крови». Поэтому, даже несмотря на то что араки в них сейчас было, пожалуй, даже больше, чем крови и воды, вместе взятых, они быстро отплыли на безопасное расстояние и приготовились к вылазке на берег.