Евгений Тимирязев - Творец

Я скастовал полюбившийся мне «Кошмар», но промазал. Моя ошибка — это то, что я долго смотрел на то, как летело заклинание, поэтому и не заметил перед собой весьма интересный объект. Передо мной появился столб, и моя многострадальная голова с ним встретилась. Вырубился я моментально.

Врага злить опасно, но мудро. Будучи разозленным во время битвы, он делает много ошибок сгоряча. Соперника разозлить не так уж и сложно, если знаешь слабые места его души, но не стоит увлекаться. Злость — это рай для схватки, во время нее ошибки достигают своего максимума, ярость умерена, но не стоит доводить врага до бешенства. Когда соперник взбешен, последствия могут быть непредсказуемыми. Его атаки и реакция станут более быстрыми. Отключенный при злости и ярости разум, во время бешенства начинает работать в ускоренном темпе.

Несомненно, до состояния бешенства врага довести довольно легко, если переборщить, а друга еще легче. У товарища отметки «злость» и «ярость» пролетают быстрее, чем реактивный самолет. Вот только разница в том, что причина этого заключается в терпении. Друг не выплескивает негативную энергию сразу и, когда ты доводишь его до накала, результат предсказать нельзя.

Вот и сейчас также. Я долго пытался понять, какая муха слоновьих размеров меня укусила. Зачем я начал так безрассудно выбешивать Лирую? Видимо, тогда я явно не головой думал, за что и получил… Столбом по голове. Сейчас моя многострадальная голова ужасно болела и явно была чем-то перевязана. Чем именно я понять не мог также, как и не мог понять почему болела грудь. Чтобы пролить свет на эту истину мне требовалось открыть глаза, что давалось мне с большим трудом.

Сделав усилие, глаза я все-таки открыл, правда, чтобы увидеть себя, требовалось приподнять свою свинцовую голову. Делать мне это приходилось с титаническими усилиями. Я, буквально, отвоевывал каждый сантиметр. И вот когда мое тело попало в радиус обзора, я чуть не вскрикнул. На Грани, наверное, решили в конец шрамировать мою оболочку. На груди красовалось два следа от когтей животного. Они пересекались крест на крест. Когти были явно волчьи, об этом свидетельствовала их ширина и маленькая глубина. Скорее всего, видя, что я упал без сознания после встречи со столбом, Лирая все равно не удержалась и решила проучить обидчика. Раны ужасно саднили и чесались. Их явно кто-то обработал, причем недавно, потому что рядом на тумбочке лежали ватные тампоны в крови, а рядом бутылек со спиртом и склянка с какой-то красно-бордовой жидкостью. Над последней всплыла весьма интересная надпись.

СРЕДНЯЯ ЦЕЛЕБНАЯ ПРИПАРКА (СЖИЖЕННАЯ)

+ 50 ОЗ

Я посмотрел на руку со шкалой здоровья. М-да, тут явно требуется лечение. Шкала заполнена меньше, чем на половину, при чем она пульсировала и медленно, очко за очком, уменьшалась. Я зашел в Профиль. Здесь я заметил графу Травмы. Я открыл ее и посмотрел, как все плохо.

ТЯЖЕЛОЕ СОТРЯСЕНИЕ МОЗГА (ИСЦЕЛЕНО НА 88 %)

РВАНАЯ РАНА НА ГРУДИ(ИСЦЕЛЕНО НА 56 %)

РВАНАЯ РАНА НА ГРУДИ(ИСЦЕЛЕНО НА 56 %)

ОЖОГ ОТ ПЕЧАТИ САЛАМАНДРЫ (ИСЦЕЛЕНО НА ~ %)

По крайней мере, понятно, почему голова болит не так уж и сильно, несмотря на два сильных удара. Раны были исцелены только на половину, это было видно по розовеющим краям. А вот с ожогом я остался в недоумении, видимо, неопределенность в исцелении связана с тем, что никто вообще не выживал после подобного.

Теперь я решил осмотреть комнату, в которой находился. Это явно была не штаб-квартира «Темного Знамения», здесь не было того сладкого запаха шоколада и приятного оттенка обоев. Здесь обои были угольно-черными с фиолетовыми полосами. Запах был, как в аптеке, а, возможно, дело в спирте, который стоял совсем неподалеку. И еще одно настораживало и расслабляло одновременно. Здесь было нечто такое, что не было видно, но ощущалось подсознательно. Темная и очень знакомая аура буквально пропитала стены и саму сущность помещения. Я пытался вспомнить, где я раньше ощущал тоже самое, но ничего путного в голову не приходило. Мысль постоянно ускользала.

Вдруг я почувствовал, что на моей груди нечто начало нагреваться. Я запустил руку за шиворот. Это было Око, про которое я уже и забыл. Оно мигало сиреневым светом, явно хотя. чтобы им воспользовались. Я поставил артефакт так, чтобы оно видело помещение. Не знаю, нужно было ли это, но подстраховаться стоило. Я прикрыл глаза, ожидая, когда откроются новые ощущения. Когда нечто странное со мной произошло, я распахнул свои сияющие фиолетовым светом глаза.

Нечто внутри меня не ошиблось. Здесь, действительно, было все пропитано темной энергией, и она то сгущалась, то рассеивалась. Теперь я был на девяносто процентов уверен, что когда-то чувствовал эту энергетику, буквально на себе ощущал ее действие. Тут я и вспомнил удары о стены и хруст костей. Не было сомнений, я находился у Чернокнижника. Видимо, Лирая прибегла к его помощи, чтобы подлечить меня.

Тут я услышал шаги за дверью и шепот. Голоса были знакомыми, это были Чернокнижник и Лирая. Они говорили очень осторожно, мне даже показалось, что их голоса звучали убито. Между ними обсуждалась какая-то очень тревожная тема. Как бы я не пытался услышать, все было тщетно. Слова были слишком размытыми.

— Тогда решено, — поставил точку в разговоре Чернокнижник, дверь скрипнула и в комнату вошел хмурый маг и еще более хмурая Лирая. Тут мне показалось немного странным, что вокруг этих двоих я видел ауру. До меня только сейчас дошло, что я не отпустил Око.

Перед тем, как отпустить артефакт, я заметил еще одну странность. От этих двоих исходили волны: красные и синие. Проницатель внутри подсказал, что это была злость и страх. Я почувствовал, что голоден, но не физически, а энергетически. В этот момент, все волны сошлись ко мне и впитались в мою сущность. Я ощутил невероятную бодрость, голова почти перестала болеть, а раны саднить. Боковым зрением мне удалось заметить, что шкала бодрости с нуля поднялась до максимума, а здоровье на четверть подросло.

— Ты что творишь? — с несвойственным ей раздражением, спросила Лирая. Видимо, она все еще была зла на меня.

Я резко отпустил Око, и оно тяжело хлопнулось мне на грудь, прямо на раны. В голову ударила резкая боль. Я зашипел и быстро спихнул с ран тяжелый артефакт.

— Больно? — наивно спросила Лирая, ее голос явно не вязался с волнами страха и злости. Да и насмешливая улыбка Чернокнижника говорила о том, что он хорошо справлялся со своими эмоциями.

— Чего вы боитесь? — ответил я вопросом на вопрос с насмешкой. Все маски слетели с лиц обоих. На них остался только страх, даже злость исчезла. Волны, которые окрашиваются синим, я ощутил даже без Ока.