М. Антрекот - Дело огня

Хозяин дома немного, совсем немного не рассчитал. Он полагал, что инспектор слишком близко подошел к столу и потеряет драгоценное время, пока будет возиться с ножнами. Господина Ямагути не учили драться в тесных помещениях. Этому мало где учили. Вообще-то, инспектор не был сентиментален и спокойно пустил бы в ход свой собственный, тоже неуставной, револьвер. Но на шум сбежалось бы полдома, а инспектора не интересовал никто из домочадцев.

Хозяин дома не заметил, пропустил движение — и звук, должен же быть звук… — и теперь видел краем глаза волнистый рисунок по кромке. Хороший меч. Очень хороший. Княжеский. Откуда он у полицейского?

— Подарок, — прочел мысли инспектор. — Так когда придут за грузом?

— Если я скажу… вы меня убьете.

— Я убью вас в любом случае, — пояснил инспектор. Правой рукой он сооружал что-то из большого европейского носового платка, и чиновник вдруг понял, что это — кляп.

— Вас услышат…— прошелестел чиновник.

— Будет очень жаль. Я не люблю вредить посторонним.

— Чего вы хотите? — чиновник смотрел на неподвижное лезвие. — Денег, чего?

— Имя. Сроки.

— Вам не нужно, — убежденно сказал чиновник. — Это не те люди. Или вовсе не люди. Мне заплатили, да. Но я не стал бы — мне и так было хорошо, я не стал бы, если бы не боялся.

Это тоже правда — не стал бы. И боялся. И очень обрадовался возможности купить себе облезлого полицейского волка по сходной цене. Зря.

Полицейский молчал. Он ждал. Ему было все равно, и от этого в душе господина Ямагути злость пересилила страх. Пусть идет и нахлебается того ужаса, которого пришлось глотнуть ему.

— Завтра, — голос подвел, сорвался в шипение. — Завтра, — повторил он уже тверже. — Они придут вечером, после восьми. Его называли просто сэнсэй, но я его узнал. Это был Ато, Кагэ-но-Ато, Тень. Он убивал для нас в ту войну. Он понял, что я узнал его и что испугался. Он потом еще дважды приходил ко мне сам, хотя мог просто послать человека… Ему нравилось, что я его боюсь. З-зачем… вам… это? Из мести?

Полицейский посмотрел на него, будто заметил наконец.

— Вы, Исин Сиси, все до одного считаете, что это ваше время. Но оно и наше тоже. Мы проиграли войну. Мы пустили вас к власти. Мы делим ответственность, господин Ямагути.

Прошелестело лезвие, кровь плеснула на дубовую столешницу, на бумаги, на абак… Тело грузно осело на стуле.

Не позже, чем завтра, люди Ато — или, вернее, люди того, на кого работает Ато, — начнут выяснять, откуда полиция могла узнать про пирс и груз. И особенно про время. Они довольно быстро придут сюда — и уже не пойдут дальше, потому что им все станет ясно.

Мы проиграли войну. Сёгунат проиграл войну. Север проиграл. И потому в новой столице очень много людей с севера — им не заработать на жизнь в разоренных провинциях. Их много, их вытеснило вниз, но глаза у них есть. Глаза, уши, память — и знание, с кем можно говорить, а с кем совсем нельзя. И поэтому инспектор знал о деле много больше, чем могли предполагать его противники. И уж точно больше, чем могло предполагать его начальство. Нельзя сказать, чтобы то, что ему удалось выяснить, его хоть сколько-нибудь радовало. Но так лучше, чем вслепую.

Полицейский привычным движением стряхнул кровь с лезвия, распустил не понадобившийся кляп, вытер оружие. Белый носовой платок с широкой синей каемкой остался лежать на полу. Он предпочел бы синий с белым [48] Синий с белым — цвета формы Синсэнгуми. , конечно, но так тоже ничего.

Ночь удалась темной. В самый раз для воров и засад. Луна сквозь сплошные облака еле проглядывала, то ли к дождю эти облака набежали, то ли еще разойдутся — непонятно. Не хотелось бы вымокнуть и подхватить простуду. Невовремя бы вышло.

Портовые склады сильно разрослись с тех пор, как Асахина последний раз здесь бывал. Пожалуй, сейчас он без помощи Сайто — никак не получалось думать о нем как о Фудзите — не нашел бы дороги. Конечно, он с закрытыми глазами отыскал бы причал, где разгружались американские транспорты с рельсами, а вот перегрузочные причалы и мелкооптовые пакгаузы… впрочем, обратно он при необходимости выберется, а дорога туда — не его забота.

Сайто взял всего пятерых. Для того, чтобы подцепить на крючок, — хватит, для серьезного дела — нет.

За поясом у инженера Асахины были оба меча. В нарушение закона. И кое-что еще за пазухой. Тоже в нарушение закона. Но это инженера тревожило мало, куда больше его смущало то, что Ато хорошо видит в темноте. Если бы ками, или бодхисатва Каннон [49] Богиня милосердия. , или местные духи были благосклонны и немного разогнали облака…

— Вряд ли он придет сам, — почти беззвучно сказал человек справа.— Я думаю, его нет в городе.

Шум двигателя они услышали издалека. К причалу у пакгауза шел небольшой паровой катер. Стукнули сходни, и на берег шустро сбежало полтора десятка людей. Для погрузки — вполне достаточно.

— Почему просто не послать сюда наряд полиции? — спросил инженер.

— Потому что я хочу, чтобы нас здесь увидели. И потому что мне не понравилось, что они грузятся ночью. Больше шансов, что охрана обратит внимание. Я бы на их месте приехал белым днем — да ваши ведь так и делали в свое время.

Инженер улыбнулся. Да, и фейерверк тогда вышел замечательный. А уж какой был шум потом…

Он смотрел, как при воровских фонарях с заслонкой прибывшие споро таскают ящики, и думал об одной вещи, которая не давала ему покоя со вчерашнего дня. Когда меч рассекает живот и внутренности вываливаются, а второй удар перерубает горло, так что кровь хлещет фонтаном, человек умирает. Десять лет назад Асахина Тэнкен нанес Кагэ-но Ато именно эти два удара.

— Я же говорю, его здесь нет, — сосед отозвался на невысказанную мысль, а вернее, на характерное напряжение мышц. — А повернуться оно могло по-всякому. Под Вакамацу покойный Кирино считал, что убил меня. А я — что убил его. А выжили оба. Кстати, а почему это мы шепотом? Господа, — позвал в темноту полицейский, — вы вообще-то находитесь под арестом по подозрению в контрабанде.

Если бы в причал ударила молния и возник сам Фудо-мё-о [50] Бог правосудия. с огнем, мечом, петлей и прочими атрибутами небесного правосудия, — это не произвело бы большего впечатления. Тем более что облака, точно по заказу, разошлись и в прореху выглянула круглобокая луна, осветив высокую фигуру полицейского.

Это оцепенение отняло у пришельцев несколько драгоценных секунд, а потом откуда-то с борта щелкнула команда — что было не очень важно, потому что люди на берегу и на складе уже были взяты на прицел. Большинство умрет. Двое останутся в живых. Вопрос был — сколько уйдет на катере. Потому что катер уйдет. Должен уйти.