Анна Шнайдер - Недостойная [litres]

– Я приду туда с Арманиусом, ваше высочество.

Принц нервно звякнул чашкой, резко поставив ее на блюдце.

– С кем?..

– С Арманиусом. Он пока считается архимагистром, номинально, конечно, но все же. Однако он не сможет попасть на Совет без посторонней помощи. Я приведу его.

Эн, ты точно свихнулась.

Нет, конечно, идти с ректором я никуда не собиралась, уверенная, что у него есть провожатый и без меня. Но мне ведь нужен был повод отказаться! Отличный повод. Потом скажу принцу, что Арманиус нашел замену, а мне было неловко тревожить его высочество. Почти гениально. Главное, чтобы ректор об этом гениальном не узнал.

– Что ж… – Я резко встала из-за стола. Чай допит, все сказано, пора и честь знать. – Я пойду. Доброго вам вечера, ваше высочество.

– Эн… – Арчибальд вскочил следом за мной, да так, что приборы на столе зазвенели. – Вы опять от меня убегаете!

Судьба у меня такая – убегать.

– Простите, но я тороплюсь. – Я пятилась к двери спиной, боясь, что, если повернусь, побегу со всех ног, а это будет невежливо. – Мне надо. Очень.

Арчибальд вдруг засмеялся, качая головой.

– Энни… Ладно. Бегите пока. Я вас не держу.

– Спасибо, – выдохнула я с облегчением и нырнула за дверь.

И только вновь шагая за камердинером к выходу, вспомнила это его «пока». «Бегите пока…» Защитница, наверное, я неправильно себя веду. Но откуда же мне знать, как правильно?! В университете нас не учили отказывать принцам.

Утром Арманиус встретил меня, стоя на лестнице. Еще накануне он ездил в кресле, и, хотя я видела, что прогресс налицо, ходить ему было тяжело. А тут…

– Архимагистр! – Я так обрадовалась, что забыла, с кем разговариваю. – Вы ходите! Как замечательно!

К моему удивлению, он улыбнулся. Чуть-чуть.

– Хожу. Но пока недолго.

– Главное, что ходите. – Я надела тапочки и поспешила наверх, гремя сумкой. – Далеко не всегда мои пациенты начинали ходить с первой же недели лечения. Некоторые до самого конца практически…

Я, заговорившись, споткнулась об очередную ступеньку и полетела вперед, грозя расквасить себе нос, столкнувшись с лестницей. Но вместо того, чтобы стоять и наблюдать за моим бесславным падением, ректор метнулся вперед, схватил меня за руки, приподнял, поставил на ноги и… вдруг со свистом отлетел в сторону, сильно ударившись спиной о перила, и сполз на лестницу с протяжным стоном.

– Защитница! – воскликнула я, чувствуя себя полной идиоткой. Подбежала к нему, наклонилась и заглянула в бледное лицо. – Архимагистр, вы живы?

Он еще раз простонал что-то невнятное, а потом ответил:

– Нет, я сдох. В муках.

Я выдохнула.

– Раз способны шутить, значит, живы. Давайте я помогу вам встать.

Теперь уже я осторожно обхватила Арманиуса под мышками и поставила на ноги. Он слегка покачивался, на лбу выступила испарина.

Плохо. Как бы нам теперь не откатиться назад в прогрессе…

– Демоны… не дойду я до библиотеки.

– Так, держитесь за меня. – Я подошла чуть ближе и прижала ректора к перилам, чтобы не упал. – Я вас донесу, не волнуйтесь.

– Да как ты меня донесешь…

– Обыкновенно.

Придерживая Арманиуса одной рукой, второй я раскрыла сумку и быстро достала оттуда силовой амулет, изготовленный когда-то давно Роном. Я всегда носила его с собой как раз для непредвиденных случаев. Амулет был отличный. Но, мягко говоря, неприятный. Длинная и тонкая игла, которую надо было воткнуть себе под кожу на запястье, оставив снаружи только кончик – бусинку из горного хрусталя, чистейшего проводника силы.

Под ошалевшим взглядом ректора я привычным жестом вонзила иглу под кожу, вздохнула, ощущая, как магия полилась прямиком в кровь, и сделала шаг назад, отпуская ректора и одновременно поднимая его в воздух.

Так мы и дошли до библиотеки. Я на своих двоих, а Арманиус плыл по воздуху, словно тучка. Очень удивленная тучка.

Посадив его на диван, я сразу вытащила иглу, засунула ее обратно в сумку, а после достала оттуда платок и обтерла лицо. По нему, как обычно, пот струился уже потоком.

– Вы как себя чувствуете, архимагистр? – поинтересовалась я, закончив обтираться. Голос был хриплым, как всегда бывает после использования амулетов. – Сильно ушиблись? Давайте я спину посмотрю.

– Не надо. – Арманиус кашлянул. – Ты… как ты сама?

– Что значит «не надо»? – Я возмутилась. – Мало ли что у вас там. Я должна посмотреть. Снимайте халат и ложитесь на живот.

К моему полнейшему изумлению, ректор вдруг заявил:

– Не лягу, пока не скажешь, как себя чувствуешь.

– Да нормально я себя чувствую, – пробурчала я растерянно и зачем-то добавила: – Вам-то что?

Я почти сразу пожалела, что сказала это. Взгляд Арманиуса наполнился такой обидой… А потом он молча снял халат, развернулся и лег на диван, не издав больше ни звука. Демоны. И вроде не виновата я ни в чем, а все равно ощущаю себя препаршиво.

Я села рядом, пощупала спину. Ушиб был, но совсем небольшой, за неделю пройдет и восстановлению контура не помешает, слава Защитнице.

– Это… это вас амулет моего друга так шарахнул. Он просто боялся за меня, поэтому сделал какой-то амулет… – Стало неловко. Амулет-то только от Арманиуса. Не стоит этого говорить. – Я сегодня же сниму.

Ректор молчал.

– И эту иглу тоже он сделал. Он талантливый артефактор. Игла была его экспериментальной работой на последнем курсе, и после выпуска он ее мне подарил. Я с ее помощью могу применять магию, только дается это тяжело, конечно. Но ничего страшного, откат быстро пройдет, через полчаса я буду совсем в норме.

Арманиус по-прежнему молчал.

Я закусила губу.

– Вы извините меня за грубость, архимагистр. Я просто… мм… не подумала, что…

– О чем же ты не подумала? – В голосе было столько ехидства, что мне немедленно захотелось встать и уйти. – Что я тоже человек? Что я могу испугаться? Что я, в конце концов, могу беспокоиться о тебе?

Демоны. Ну не отвечать же «да».

– Ладно. – Ректор вздохнул, передернув плечами. – Не важно. Ты поговорила с Арчибальдом?

– Поговорила.

– Отлично. Я рад. Надеюсь, хотя бы тебя он послушает.

Больше Арманиус не сказал ни слова до самого конца процедур. Стоически вытерпел все уколы, массаж и выпил очень горькое лекарство, даже не поморщившись. А потом я ушла, сопровождаемая мрачным молчанием, ехидной усмешкой и собственными путаными мыслями.

«О чем ты не подумала? Что я тоже человек? Что я могу испугаться? Что я могу беспокоиться о тебе?»

Мне хотелось вернуться и сказать ему: «Нет. Все не так. Я просто настолько привыкла к вашему равнодушию, что мне странно замечать нечто иное». Странно, да. И еще почему-то очень светло и одновременно горько и сладко… До ужаса и дрожи в коленках.