Анна Шнайдер - Недостойная [litres]

Секундой спустя Берт захрипел, почувствовав, как сквозь тело, все мышцы, вены и артерии проходит электрический ток. Он уже ощущал когда-то нечто подобное во время процедур с Эн, но сейчас было еще хуже, еще больнее, и из разрезов на руках и ногах быстро и интенсивно вытекала кровь.

Берт помнил, о чем писала Эн в своей тетрадке, – кровь должна вытечь из него почти вся. Почти, но не совсем – необходимо было вовремя остановиться, достигнув определенных показателей на аппарате, как жизненных, так и по уровню тока.

И перед тем как Берт услышал громкий голос Валлиуса: «Сворачиваемся!» – он вдруг подумал: если бы Йон действительно хотел его убить, лучшей возможности, чем эта процедура, просто не придумать. А потом Арманиус провалился в пустоту.

– Почему ты думаешь, что убить хотели именно Арена? – спросила Эн, выслушав рассказ Дайда. – Может, это вовсе и не так. Раз больше покушений не было.

Гектор, забросив ногу на ногу, размеренно покачивал ею туда-сюда.

– Да кому нужна молоденькая студентка? То ли дело – главный претендент на трон. Тем более Арен тогда соперничал со своими братьями и сестрой.

– Соперничал? – переспросила Эн и нахмурилась. – Я не помню… Я, наверное, еще не дочитала это по истории.

– Венец власти у Альго переходит не по прямой линии, то есть не от отца к сыну, – пояснил Дайд, – как, к примеру, у наших соседей – в Альтаке. А у нас Венец во время церемонии коронации ложится на голову тому из наследников, кто сильнее. Арен, его брат Аарон и сестра Анна, а также их троюродный брат Алвар считаются сильнейшими. И десять лет назад считались. Все спорили, кому именно достанется Венец, мнения расходились, но большинство все же думали, что он выберет Арена, – и не ошиблись. А ведь Арен – младший. И очень многие Альго, особенно Аарон и Алвар, были недовольны после церемонии.

– Но повлиять же на нее никак нельзя, да? – уточнила Эн с интересом. – То есть повлиять на выбор Венца.

– Да, повлиять нельзя, в этом и состоит часть родовой магии Альго. Но всегда можно убить лишнего наследника.

Эн задумалась, закусив губу.

– Ясно. Но все-таки странно, что больше не было попыток… А сейчас, значит, сильнейшими по-прежнему считаются те же Алвар, Аарон и Анна?

– Пока да. Но у Арена двое детей. Они, правда, еще слишком маленькие для оценки степени их силы, однако… Старшая, Агата, я думаю, будет вполне конкурентоспособна. Лет через пять – семь. Сейчас ей шесть.

– Агата?..

Дайд молча кивнул, и Эн подумала – наверное, Эклер почернел все же не из-за того, что у императора было обычное плохое настроение. И ей вновь, как тогда, стало его очень-очень жаль.

Первое, что ощутил Берт, когда пришел в себя и открыл глаза, была жуткая, невыносимая тошнота. Потом пришло головокружение. Следом – озноб. И уже после он понял, что его энергетический контур больше не сломан. И сила по нему двигалась сплошным потоком, вот только пользоваться ею он не мог. Да что там магия – он бы сейчас руками и ногами не пошевелил…

– Ну? Как себя чувствует наш выздоравливающий? – раздался рядом бодрый голос Валлиуса. Бодрый до тошноты. Впрочем, Берта тошнило даже от белизны потолка.

Неимоверным усилием воли Арманиус раскрыл сухие губы и прошептал-прохрипел:

– Как… беременная… женщина…

– О-о-о, – засмеялся Йон. – Любопытный опыт, правда же?

Говорить Берт больше не мог, поэтому промолчал. Но главврачу, кажется, и не требовался ответ.

– Мы тебе капельницу поставили, чтобы полегче немного стало. К сожалению, ты помнишь, сильно помогать нельзя – ты должен ощутить весь спектр чувств, иначе не получится. Но я уже вижу, что получилось, контур в порядке. Как физическое состояние придет в норму, так снова будешь великим магом. Крутым, как горка. – Валлиус вновь засмеялся. – В общем, полежи пока, а минут через пятнадцать запустим к тебе Эн с Дайдом. Они там в коридоре, кстати, очень мило беседуют. Не ревнуешь?

Арманиус все-таки скосил глаза и скептически посмотрел на веселящегося Йона.

– Понял-понял, не надо меня взглядом прожигать. Пойду доложу Арчибальду, он просил держать его в курсе. Да, если будет тошнить, просто свешивайся с кровати и делай все дела, тут тазик стоит. Все условия создали, в общем. Потом еще утку дадим.

Утку… Защитник! Какой кошмар.

Как и говорил Валлиус, процедура заняла не более получаса, но в палату их с Гектором запустили не сразу, а еще минут через двадцать. Лежавший на койке Берт был белее простыни, которой был накрыт, и вообще выглядел как умирающий.

– Ого… – пробормотал Дайд, садясь на один из двух стульев. Эн опустилась на второй, с тревогой глядя на Арманиуса и думая про себя, что он наверняка пока не может не то что вставать, но и толком говорить. – Ты точно выживешь?

– Куда я денусь, – прохрипел Берт. – Часа через три смогу домой уползти, как обещал Йон.

– Как я понимаю, насчет «уползти» он не шутил, – хмыкнул Гектор и прищурился. – Но контур восстановлен. Это хорошо.

– Да? – Эн оживилась. – Получилось?

– Получилось, – Арманиус кашлянул, сдерживая тошноту, – только я пока не могу порадоваться по этому поводу. Может, позже.

Дайд иронично улыбнулся и поднялся со стула.

– Ладно, я пойду, дел еще много. Вечером загляну, ты не против?

Берт поднял брови.

– А я могу быть против?

– Можешь, – пожал плечами Гектор. – Только я все равно загляну.

Чуть позже, когда Дайд уже ушел, а Берт забылся тяжелым сном, Эн решила сходить в столовую и немного перекусить. Многие встречающиеся ей на пути врачи и медсестры улыбались и здоровались, но заговорить не пытались, понимая, что она никого не помнит. От этого было немного неловко, но Эн старалась не смущаться – в конце концов, это ведь не ее вина.

А в самой столовой Эн ждал сюрприз в виде подсевшего к ней Рона Янга.

– Ты как здесь оказался? – Она округлила глаза, набирая полную ложку густого сырного супа. – Ты же не врач…

– Я даже не медсестра, – усмехнулся Рон, откусывая от пирожка, который держал в руке. – Ничего особенного, просто с Валлиусом говорил, и он упомянул, что ты здесь. Я с тобой хотел увидеться, но я ведь не могу напрашиваться к Арманиусу в гости…

– Почему? – удивилась Эн. – Я не думаю, что Берт откажет.

– Берт, – Рон поморщился, – с ума сойти, как ты его называешь, а ведь раньше терпеть не могла.

– Что?

Эн поперхнулась супом, откашлялась, вытерла рот салфеткой и посмотрела на Рона.

– Я? Терпеть не могла? Да?

– Ну… – Друг замялся, словно ему было неловко. – Не то чтобы прям терпеть не могла, но не особо любила. Ты говорила, что он был против твоего поступления в университет.

– О…

Что-то неприятно кольнуло Эн в сердце.

Значит, Берт был против… Нет, она по-прежнему ничего не помнила, как ни старалась нащупать хоть ниточку, хоть тень воспоминания. Ничего, вакуум. Но осознавать, что Берт не хотел, чтобы она училась в университете, было очень неприятно.