Себастьян Кастелл - Аббатство Теней

Справедливый вопрос, так как на теле не осталось ни клочка одежды, ни плоти. Тазовая кость и челюсть указывали на то, что умершая была женщиной, но остальное? В пустыне не уйдет много времени, чтобы тело превратилось в кости и клочки волос. Пожирателей падали здесь полно, и, как только они возьмут свое, песчаные бури подчистят все, что осталось.

Сутарей опустилась на колени и постучала по костям предплечий мертвой женщины.

— Видите эти слабые горизонтальные бороздки, тянущиеся от лучевой кости к локтевой и обратно? Обесцвечивание?

Она протянула свою правую руку и вздернула рукав пальто, чтобы показать металлические татуировки, начинающиеся от ее запястий.

— Со временем специальные чернила, которыми пользуется наш народ, чтобы делать татуировки, просачиваются под кожу, в мышцы и сухожилия. В конце концов отметины появляются и на костях.

Я никогда об этом не подозревал. В который раз Сутарей показала мне, как мало я знаю о собственном народе. Просто потому, что мое добровольное изгнание началось прежде, чем меня полностью посвятили в секреты нашей магии? Или мой клан был в некотором роде более примитивным по сравнению с ее кланом? Амбиции моего отца стать Верховным Магом джен-теп встречали серьезное сопротивление других кланов или они смеялись за его спиной?

— Магия джен-теп — не такая уж поверхностная, да? — засмеялся Турнам, вытряхнув меня из моих мыслей. Он поднял запястье мертвой женщины и помотал ее рукой.

Сутарей бросила на него мрачный взгляд.

— То, что реально, часто оказывается физическим доказательством своего существования. В отличие от суеверной ерунды, которую некоторые называют верой.

— Ты найдешь множество доказательств силы Божьей в загробной жизни, язычница.

— Кстати, о загробной жизни, — сказала Диадера, отталкивая Турнама с дороги. — Кто-нибудь может мне ответить, давно ли умерла эта чародейка?

Я опустился на колени, чтобы взглянуть поближе. Наверное, из всех нас я больше всего времени провел в пустыне. Конечно, Турнам и Азир были берабесками, но их народ имел склонность жить в великолепных городах, а не в таких безлюдных просторах, которые можно найти в Золотом Проходе.

— Кости вычищены добела. Даже принимая во внимание падальщиков и палящее солнце, на это ушло бы по меньшей мере месяц.

— Но мы спасли тебя всего неделю назад, — сказал Турнам.

Я ощетинился, услышав слово «спасли», но спустил это.

— Тогда, должно быть, песчаная буря. Сильная.

Я встал и внимательно осмотрелся по сторонам.

За исключением кругового заклинания, которое удерживала на месте магия, пустыня была нетронутым ковром песка. Это само по себе говорило о времени случившегося.

— Буря не могла разразиться больше дня тому назад.

Гхилла посмотрела на меня подозрительно, как всегда:

— Почем ты знаешь, мальчик?

— Осмотрись вокруг, девочка. Все вокруг слишком гладкое. Непотревоженное. Если бы ты вернулась сюда завтра, ты бы нашла следы животных, клочки останков и другие признаки жизни.

Значит, я опоздал на день, чтобы узнать, что случилось с Рейчисом.

— Эй, — сказала Диадера, взяв меня за руку.

Она притянула меня поближе и вытянула палец, чтобы коснуться моей Черной Тени. Я уклонился, как всегда, но она отказалась меня отпустить.

« Это не твоя вина, — сказала она, посылая свои мысли через нашу связь. — Лучше тебе жить с виной, чем умереть из-за неуместной верности».

Я отодвинулся, прервав контакт. Я не был готов расстаться со своей виной, а со своим долгом перед Рейчисом — совершенно не готов. Но у меня начала рождаться идея.

Я повернулся к Бателиосу:

— Твои слезы… Они могут показать мне, что случилось с Рейчисом?

Бателиос чуть ли не вздрогнул, услышав мое предложение, морщины на его лбу углубились, заставив его выглядеть старше, чем он был.

— Боюсь, один я не смогу.

Его взгляд обратился к Сутарей.

— Мне бы понадобился алакратист. Нам пришлось бы…

Он не договорил.

Отвращение на лице Сутарей, когда она посмотрела на Бателиоса, и то, как она обхватила себя руками, красноречиво говорило о том, какой неприятной ей кажется перспектива сделать то, о чем я попросил. Спустя почти минуту она кивнула в знак согласия.

— Если иначе нельзя, давай управимся быстро. Близость, которая для этого потребуется, не то, что я…

Настал ее черед оставить что-то недосказанным.

Несмотря на добродушную улыбку Бателиоса, у меня было ощущение, что его больно укололо то, о чем она умолчала.

— Это тоже не самый мой любимый способ скоротать время, уверяю тебя.

Он подошел к ней, и, наконец, они оказались так близко друг к другу, что, если бы он наклонился или она подняла подбородок, их губы соприкоснулись бы. Бателиос потянулся к ней, но Азир схватил его за руку.

— Подожди, — сказал мальчик. — Аббату не нравится, когда ты…

— Аббата здесь нет, — перебил его Турнам. Он схватил Азира за плечо и наклонился, чтобы заглянуть ему в глаза. — И никакой маленький сплетник ему ничего не расскажет. Если только не захочет проснуться посреди ночи для пренеприятнейшей порки.

Нижняя губа мальчика задрожала. Он не смог выдержать взгляд Турнама, но не попятился, и я восхитился тем, как он держит позицию.

— Если чародейка джен-теп выследила Келлена до Эбенового аббатства, — продолжал Турнам, — нам нужно знать, рассказала ли она кому-нибудь, прежде чем погибла. Если она поделилась информацией с военным отрядом, он сможет…

— Турнам прав, — сказала Диадера. — Прости, Келлен, но это слишком важно.

Не дав мне шанса запротестовать, она повернулась к Бателиосу.

— Нам нужно увидеть, что случилось после того, как чародейка обнаружила местонахождение Келлена. Если после этого у тебя еще останутся силы, можешь попытаться еще раз поискать белкокота.

Бателиос, который все еще стоял лицом к Сутарей, заговорил со мной, глядя ей в глаза:

— Прости, мой друг, но она права. В аббатстве дети. Мы должны подумать о них.

— Тогда давай уже приниматься за дело, — сказала Сутарей, дрожа.

Здоровяк кивнул в знак согласия и склонил голову. Сутарей приблизила к нему лицо, пока их щеки не соприкоснулись. Неловко было смотреть на неуклюжую интимность их объятий. Когда их метки Черной Тени вступили в контакт, Бателиос начал проливать теневые слезы, как уже делал раньше. Они воспаряли, кружа, словно летающая корона. Сутарей закрыла глаза, показав угольно-черные веки. Метки отделились от них, соприкоснулись друг с другом и вспорхнули вверх, в конце концов найдя слезы Бателиоса, которые начали вращаться и танцевать вокруг элегантной черной бабочки. Странная процессия парила над круговым заклинанием мертвой чародейки.

— Отодвиньтесь, — скомандовала нам Сутарей.