Дарья Кузнецова - Мастера особых поручений

Собрались в итоге почти все, кроме лакката Мисори. Сосредоточенные, хмурые. Особенно угрюмым выглядел Барас Саварди — конфликт с Пеналоном и обрыв дипломатических связей с ним здорово ударили по его карману. Королева мельком пожалела, что виновником оказался не он — Саварди был более неприятен, чем лаккат Мисори. Но тут же вспомнила добрую, «домашнюю» Амею Саварди с тремя ее дочерьми и устыдилась.

Еще один наглядный пример палитры оттенков серого. Не зло и не добро, просто человек со своими недостатками — но и с достоинствами.

Нет абсолютно плохих и абсолютно хороших людей. И казнить и миловать королеве придется любящих отцов и безжалостных чудовищ — увы, часто в одном лице.

— Лаккат Мисори, вероятно, не собирается к нам присоединяться, так что начнем без него, — решила наконец королева, кивнув председателю Совета, чем тут же приковала к себе взгляды всех присутствующих. На предыдущих заседаниях женщина больше помалкивала, а теперь вот заговорила. И членов Совета, конечно, интересовало, к чему бы это.

Повестка дня состояла из нескольких вопросов, начали с простых, не требующих долгого обсуждения. Единственным изменением в происходящем было участие королевы. Каждый раз, когда она заговаривала, члены Совета напрягались, ожидая… чего-то. Но Олира лишь уточняла какие-то мелкие детали, и каждый раз они успокаивались.

Валара Тангора представлял адъютант, и всех это устраивало. Тем более что его краткий и оптимистичный доклад не вызывал никаких вопросов, члены Совета только высказали надежду на воплощение именно этого сценария.

А вот потом началось то, чего ждали все: доклад Тавьера. И, разумеется, в конце его, когда безопасник выдвинул обвинения в адрес отсутствующего здесь лакката, небольшой зал шумно взбурлил. Говорили почти все и одновременно. Возмущались самоуправством Тайной канцелярии; заверяли в благородстве и преданности лакката короне; уверяли, что все это — большая ошибка; утверждали, что они так и знали и ничего другого от этого человека ждать не приходилось.

Те, кто не был увлечен спорами друг с другом, разумно выжидали, наблюдая за Тавьером, который после доклада молча сел и как будто даже наслаждался поднявшимся шумом, и за королевой, от вердикта которой, собственно, зависел исход дела.

А та просто молча ждала, пока мужчины перестанут орать: командным голосом женщина не обладала, магией не владела, оставалось только демонстрировать выдержку.

И боги знают, насколько бы все это затянулось, если бы не лаккат Глари: наудачу сейчас была именно его очередь исполнять обязанности председателя. Крупный и очень сильный, этот человек отличался флегматичным нравом. Однако, по слухам, если он все же выходил из себя, напоминал разъяренного медведя. Верилось в это легко.

Мужчина с минуту слушал спор и поглядывал на недовольно хмурящуюся королеву, а потом вдруг с силой грохнул ладонью по столу — так, что тот жалобно хрустнул, а все присутствующие синхронно шарахнулись. Повисла настороженная, испуганная тишина.

— Прошу, ваше величество, — невозмутимо пробасил лаккат.

— Благодарю, рен Глари, — склонила голову Олира. Обвела остальных взглядом, отчаянно надеясь, что получается достаточно неодобрительно и серьезно. Никто не улыбнулся, кое-кто даже со смущенным видом сел. — Я не понимаю причины скандала, сары, — спокойно продолжила королева. — Лакката Мисори никто не собирается казнить без суда и следствия. Если вы недостаточно внимательно слушали, то я напомню: рен Тавьер подал прошение о помещении того под арест и проведении обыска в его доме, рабочем кабинете и ряде других помещений. В свете представленного отчета эти требования кажутся мне правомерными.

— Правомерными? Это что, теперь можно копаться в бумагах любого, в кого ткнет пальцем эта ищейка?! — возмутился министр гор и недр.

— Вот тут поясните, пожалуйста, подробнее, рен Марник, — ровно попросила королева. — Вы полагаете, что Тайная канцелярия может использовать секретные документы во вред Турану и передать их врагам?

— Нет, но…

— В таком случае мне очень интересно, что такое содержится в ваших бумагах, если вы так боитесь их показать. Прошу вас задержаться после Совета, я составлю список документов, с которыми желала бы ознакомиться.

— Ознакомиться? — чуть севшим голосом уточнил министр. — Да там ничего такого…

— Вот заодно и посмотрим. Нет, разумеется, если вы настаиваете, у вас тоже могут провести обыск, но я все же не думаю, что это хорошая идея. Вы согласны? Прекрасно. Мне, как и вам, неприятно думать, что в заговоре против короны и Турана может оказаться замешан столь достойный человек. И я не сомневаюсь: если лаккат Мисори невиновен, рен Тавьер во всем разберется, и справедливость восторжествует. Вы обещаете мне быть въедливым и критичным в этом деле и расставить все точки?

— С превеликим удовольствием, ваше величество, — склонил голову Ильнар, пряча в уголках губ улыбку.

— В таком случае я даю согласие на помещение лакката Мисори под стражу, его допрос и обыск названного вами ряда помещений. Еще какие-то возражения?

— А на каком, собственно, основании вы даете это разрешение? — сварливо поинтересовался Ла’Дайшар, представлявший в Совете Урелей, правитель которого предпочитал следить за своими землями самостоятельно, на месте.

— На основании туранских законов, рен, — сладко улыбнулась Олира. — Опекуном и регентом при наследнике до совершеннолетия являюсь я, если не пожелаю передать кому-то это право. Не припомню, чтобы я выказывала такое желание. Стыдно члену Совета не знать действующего законодательства. Вы буквально вынуждаете меня поставить перед лаккатом Урелеем вопрос о вашем соответствии занимаемой должности. Мне назвать вам номера законов или вы все же дадите себе труд вспомнить их самостоятельно?

— Прошу прощения, ваше величество, — пристыженно пробормотал Ла’Дайшар.

В таком ключе заседание и продолжилось. Олира, уверенно отбиваясь от всех выпадов членов Совета, ответила еще на некоторые вопросы. Конечно, это была только первая стычка, и на руку женщине сыграл эффект неожиданности: мужчины так привыкли, что она тихонько сидит в кресле и помалкивает, что перемена застала их врасплох. Они непременно попытаются взять реванш. Однако было приятно сознавать эту маленькую личную победу. И вот именно теперь Олира окончательно поверила: у нее все получится, не нужно за кого-то прятаться и искать защитников — помимо уже имеющихся.

В отличном настроении покидал Совет и Тавьер. Выступление королевы так его порадовало, что Ильнар готов был аплодировать. Не зря он рискнул, не зря сделал ставку на эту женщину, не подвело чутье! Олира достойна всяческого восхищения.