Галина Гончарова - Маруся. Попасть - не напасть [СИ]

Я задумалась, вспоминая дневник Марии, и суммируя мои собственные впечатления.

Раз шесть.

Прилизанную, молчаливую, уложенную и соответствующую высокому званию княжны. А сейчас что?

А вовсе не то же самое.

И загар есть, и веснушки на носу, и волосы не куафером причесаны, а скреплены кое-как, лишь бы не мешались, и одежда другая…

Да и фактор неожиданности никто не отменял.

Вот уж где-где, а здесь меня Демидов точно увидеть не ожидает, может, и пронесет. Ладно, сосредоточься, Маруся. У тебя сейчас земля…

Я скользила взглядом дальше.

А ведь полезное умение. Далеко я видеть не могу, но подозреваю, приди я к горе, да настройся… интересно, а почему маги земли так не делают? Не видят рудных жил, не притягивают их?

Надо бы почитать об этом.

Внесем в список городскую библиотеку.

Вряд ли там есть учебники по магии, но мифы, сказки, легенды – наверняка найдутся. Иногда и этого хватает.

А здесь будет хорошо…

Напоследок я снова обратила свое внимание на родничок.

Водой я управлять не могу. А вот чуток пододвинуть земляной пласт, чтобы освободить ему дорогу, попросить камень отступить в сторону…

Сложно ли это?

Я даже не чувствую.

Выглядит это так, словно я просто попросила.

Я не колдую, я не воздействую… к примеру, можно самой передвинуть стул с сидящим на нем человеком. А можно попросить: «отодвинься, друг». Вот у меня второй вариант.

Отодвинься, пожалуйста…

Большой булыжник, который преграждал путь, послушно скользнул в сторону, потеснил другие камни. И родничок вырвался на свободу, зажурчал, забулькал среди камней, привычно занимая старое русло. Пусть люди не видят, где он бежал две сотни лет назад… неважно!

Вода помнит.

Вода себе дорогу найдет…

А русло я потом еще поправлю. И надо потом попробовать попросить землю прибрать эти скелеты.

Кстати говоря!

Обязательно сюда вернусь на днях.

Я отряхнула руки, выходя из транса, и встала на ноги.

Ну, нельзя сказать, что мне все это прошло даром. Голова слегка «плыла», и координация движений оставляла желать лучшего. Но усталость была такая… приятная. Знаете, можно целый день лопатой махать, а можно, к примеру, погулять на лыжах. И там и там устанешь, но второе однозначно приятнее.

Вот у меня как раз этот вариант.

Усталость, но хорошая. Правильная такая… словно в моей жизни появилось нечто, чего я была лишена. И мне этого не хватало.

– Маша! Ты где?

– Здесь я, здесь… тут и родничок есть, ты знаешь?

– Родничок?

– Да, смотри!

– Замечательно!

Вода – это жизнь.

Здесь нет водопровода и канализации, разве что в городе и не во всех домах, нет сетей, протянувшихся на десятки и сотни километров, есть септики, а если вода рядом, ее не придется таскать невесть откуда, тратить время и силы…

Насос?

Трубопровод?

Расходы, расходы…

– Нам дешево продали эту землю.

– Проклята, вот и продали.

Я равнодушно передернула плечами, Ваня поежился.

– Но это ведь не так?

– Мы здесь. И ничего страшного с нами не случается. Какие тебе еще доказательства нужны?

– Никаких.

– Тогда – в город. Дел – по горло!

И колесо закрутилось.

Перво-наперво я посетила околоток.

Потом вместе с Елпифидором Семеновичем навестили местную тюрьму.

Комендант, симпатичный мужчина лет шестидесяти, принял нас вполне радушно.

– Говорите, сельские работы, барышня?

– Да, Михаил Николаевич, – отозвалась я тоном примерной гимназистки.

Официально тюрьма находилась в ведении губернатора.

Неофициально – всем управлял полковник Михаил Николаевич Иванищенков, человек, по отзыву Елпифидора Семеновича, жесткий и к сантиментам не склонный.

А потому и я не стала крутить хвостом, честно выложив, что мне надо.

Две дюжины заключенных. Чтобы и заборы поставить, и кое-какие срубы, и землей заняться… должники в самый раз подойдут. Плюс двое конвойных.

Мои кормежка и оплата.

Оплата… боги!

Десять копеек в день на заключенного.

Десять. Копеек.

При том, что в месяц на прожитье надо хотя бы рублей двадцать.

Двадцать на двадцать – четыреста. Двадцать на три – шестьдесят рублей. Экономия офигенная. Даже добавляя премию конвойным, десятку в месяц…

Восемьдесят рублей, пусть сотня с учетом благодарности начальнику тюрьмы – или четыреста?

Для меня ощутимая разница. И плевать на мнение света и полусвета. Хоть обсветитесь, а денег вы мне на благородные дела не дадите.

Конечно, я была согласна.

Нанимаю!

Как правильно – договор заключать? Или что от меня требуется?

Михаил Николаевич покивал в ответ на мои слова. Да, договор, да, заключать, вот типовой бланк, ознакомьтесь.

Я внимательно прочитала бумагу.

Но никаких неожиданностей она не содержала, уж столько-то я могла понять.

Я, такая-то и сякая, нанимаю у города Березовского на трудовые работы заключенных. Имена, фамилии, прочие данные.

Плачу столько-то в день.

Питание и охрана казенные. А с меня оплата труда. И гарантия, что это не опасно.

Конечно, форс-мажоры учитываются, но если людей нанимают на работу в огороде, то посылать их копать шахту или искать золото я права не имею. Примерно так.

Права, обязанности сторон, штрафные санкции.

Деньгами.

Только деньгами.

Но когда я попробовала прояснить последний вопрос, Михаил Николаевич только плечами пожал. Да, деньгами, а что такого? Это же нарушители закона! Кто их жалеть-то будет? И перешел к выяснению деталей.

– Доставка до места?

– До Туманной Лощинки и пешком дойти можно, тут недалеко.

Можно. Я бы и сама ходила, но с ребенком…

– Ах, так это вы ее купили?

– Я, Михаил Николаевич.

– Понятно…

Быстро сплетни расходятся. Я мило улыбнулась.

– Вчера ее отец Николай освятил. Нет там никакой нечисти.

– Вот даже как… это хорошо.

Сомнение в голосе все равно присутствовало, но не сильное. Посмотреть надо, а там и думать будем. С чужих-то слов чего петь?

– Когда работы начинать думаете?

– С той недели?

До конца этой оставалось четыре дня, так что сроки были вполне адекватные.

– Замечательно. Значит, в понедельник подходите сюда. Кормежку им могут доставлять из тюрьмы, но…

– Доставка за деньги, разумеется?

– Именно.

Конечно, я была только за. Приплачу немного за доставку, все равно деньги на кормежку государство выделяет. Разносолов не будет, но и с голода человек не помрет. Все достаточно просто. Каши, в основном. Супы, естественно, не на мясном бульоне, чаще рыба или что-то дешевое…

Ну и конечно урезки и мухлеж в пользу администрации. В этом нет ничего нового.

С утра люди приходят на работу, вечером возвращаются в тюрьму.

Я горячо поблагодарила Михаила Николаевича (минус двадцать пять рублей) в конвертике, мужчина проникся доброжелательностью и почти отечески посоветовал.