Галина Гончарова - Маруся. Попасть - не напасть [СИ]

– Я…

– Мария Петровна?

Кажется, от меня реплик не предусматривалось.

– Моя сестра. И малыш…

Это мужчина понял. И постучал в дверь кабинета.

Арина себя тоже ждать не заставила. Умытый и перепеленутый Нил спал, как ни в чем не бывало. Арина была бледновата, но кто там будет на ее моську смотреть пристально? Когда тут труп? И рыдания? И страдания?

Я взяла малыша на руки и перевела дух. Слава богу, совершенно обычный малыш. Глаза стали нормальными, а руки… хорошо, что я ему распашонку с рукавичками сшила, чтобы себя не поцарапал. Никто и не заметил. Но значит, и Карпа того… не царапиной?

Магия?

А проверять на магию младенца… да кто там будет этим заморачиваться? Ладно, будут, но вряд ли – Нила. Меня вот…

Ёжь твою рожь!

Да что ж за жизнь такая?

Не понос, так допрос!

В гостиной мне пришлось еще раз десять рассказать ту же историю.

Стояла, ждала, малыш, все понимают, что это такое… надо бы самой его перепеленать, но у меня платье неудобное…

Сестра занималась, а тут – ОН!

И померши.

Страшно-то как, мамочки…

Полиция долго себя ждать не заставила. Подтянутый офицер вошел в комнату, поклонился и остановил на мне взгляд.

– Синютина, Мария Петровна? Следуйте за мной.

Я кивнула Арине и проследовала, куда указали.

А чего сопротивляться? Я даже не виновата.

Допрос, он и в Африке допрос. Как ни назови, а результат все равно один и тот же.

Фамилия-имя-отчество.

Дата рождения, класс…

Сама история.

Интересное началось потом. Когда на столе передо мной появилось нечто, похожее на небольшой хрустальный шар.

– Мария Петровна, я не имею права принуждать вас.

– Но?..

– Добровольное сотрудничество вам зачтется.

Ага, знаем, плавали. Чистосердечное признание смягчает вину и крепко увеличивает срок. Я подумала пару минут.

– Простите…

– Поручик Колецкий. Андрей Дементьевич. Простите, что не представился сразу…

Ага, не представился. Не счел нужным, так оно вернее.

– Ваше расследование проводится в доме баронессы Ахтырской. Полагаю, что будет разумным пригласить ее?

Такого от меня не ждали, но поглядели неожиданно одобрительно.

– Хм… вы не против?

– Я не убивала, мне скрывать нечего.

Поручик посмотрел заинтересованно. Но спорить не стал.

– Тогда прошу подождать минуту, сударыня. Я сейчас приглашу баронессу.

Мужчина вышел.

Аришка попробовала открыть рот, но я показала ей кулак и прижала палец к губам.

Молчи!

Только молчи, не то шею сверну!

Не было тебя там! Ты ничего и не знаешь…

А я…

Опыт мне в помощь. Эх, и почему я не юрист? Я бы сейчас доказала, что этот дурак самоубийством жизнь покончил!

Ждать пришлось значительно дольше минуты. Но в комнату вошли не только баронесса, но и генерал-губернатор.

Я тут же встала и сделала реверанс.

– Сидите, Мария Петровна, – успокоил меня Храмов. – Я решил тоже присутствовать при допросе, сфера истины – достаточно тонкий инструмент. И применять его надо правильно.

– Никогда раньше не видела, ваше превосходительство…

Меня удостоили снисходительной улыбки, мол, где ты там могла что видеть, деревня? Но разъяснили.

– Вам зададут вопросы. Вы можете отвечать или не отвечать. Если вы отвечаете и сфера спокойна – вы не лжете. Если скажете неправду, сфера загорится красным.

– А… на какие вопросы я могу не отвечать, ваше превосходительство?

– Мы это уточним…

Я послушно кивнула.

Ладно, посмотрим…

– А… шар исправен?

Вопрос вполне логичный.

Поручик поморщился.

– Исправен, но заряда очень мало. Хватит вопросов на десять, не больше. Потом надо бы к магу… простите, ваше превосходительство…

Храмов махнул рукой.

– Думаю, нам хватит. Спросите меня, как меня зовут.

И мужчина положил ладонь на шар.

– Как вас зовут? – послушно повторил поручик.

– Мария Петровна Синютина.

Шар полыхнул красным.

– Как вас зовут?

– Сергей Никодимович Храмов.

Шар остался темным.

– Как видите, Мария Петровна, все исправно. Прошу вас.

Я улыбнулась и положила ладони на сферу. Я оценила.

Поручик прищурился. И взял с места в карьер.

– Вы убили Илью Владимировича?

– Нет.

– Вы видели, как он умер?

– Да.

– Вы подозреваете кого-то?

– Нет.

Шар остался темным. Чего мне подозревать, я – знаю.

– Вы с ним раньше встречались?

– Нет.

– У вас есть к нему какие-то претензии?

– Нет.

Шар опять не посветлел. Какие там претензии? Дело житейское, дело обычное. Не успели те претензии появиться.

– В коридоре был кто-то посторонний?

– Нет.

– Только вы двое?

– Аришка и ребенок… и больше никого.

– Вы прикасались к Илье Владимировичу?

– Нет!

Поручик посмотрел с сомнением. Но дальше спрашивать не стал. И так ясно… Шар темный, я не вру, а мысль про ребенка с суперспособностями ему в голову точно не пришла. И слава богу.

– Можете убирать ладони, Мария Петровна.

Я послушалась.

А что тут неясного? Как спрошено, так и отвечено.

Мне повезло, что заряда в шарике мало. Вот если бы копать начали глубже, как на полиграфе, фамилия-имя-отчество… я бы влетела на первом же вопросе.

Но тело, похоже, уже осмотрели. И не нашли следов убийства. Допрос явно для проформы, что я, не вижу, что ли? Хотели бы копать – не так бы копали.

Кажется, это моя первая и последняя вечеринка. Ну и черт с ней! Не жалко, переживу!

– Что ж. Мария Петровна явно невиновна, – подвел итог генерал-губернатор. – Так от чего умер несчастный?

Поручик развел руками.

– Его наш лекарь осмотрел… пока вскрытие не проводилось, но говорит, на кровоизлияние похоже. Сердце, или в мозг, сосуды дело такое. Выпил, жарко стало… это и у молодых случается.

– Какой кошмар, – честно произнесла я. – Простите…

Баронесса погладила меня по плечу.

– Да, Мария. Но Бог судит так, а не иначе, и не нам говорить о воле Его.

Я благочестиво перекрестилась.

В общем-то, мне все было примерно ясно.

Вызвали полицию, но заранее намекнули, что работать придется в «высшем свете». Попробовал бы у нас какой-то полицейский тявкнуть на губернатора… только с высочайшего соизволения. Иначе можно и со службы вылететь, без выходного пособия.

Запросто.

Вот и намекнули, что деликатнее надо, деликатнее.

Лекарь посмотрел, сказал, что похоже на естественные причины.

Поручик обрадовался… а что? Инфаркт или инсульт дело вполне житейское. Увлекся человек, к примеру, абсентом. Или опиумом. Или… да мало ли что и как?

Проснулся, а на соседней подушке – жена. Тут бедняге и поплохело…

Ладно, это я ерничаю. Но… если бы его убили видимым способом, там кинжал в сердце воткнули, или еще что… там копать надо. А так-то что?