Терри Пратчетт - Господин Зима

— Ну что, хочешь, я забуду, что ты только что сказал?

— С чего бы? — не понял возница.

Мисс Тик без выражения уставилась на него, потом закатила глаза:

— Прошу прощения. Такое иногда случается. Это всё утренние заплывы, знаешь ли. Пружина ржавеет.

Она хлопнула по тулье сбоку, и над её макушкой рывками воздвигся конус. Бумажные цветы с полей посыпались во все стороны.

Возница проследил взглядом рост шляпы.

— О, — только и сказал он.

Остроконечная шляпа означает, что тот, кого вы видите под ней, либо волшебник, либо ведьма. Ну, или сорвиголова, которому такая шляпа вообще-то не положена и который продержится ровно до тех пор, пока ему не встретится полноправный обладатель или обладательница шляпы. Ведьмы и волшебники не любят самозванцев. А ещё они не любят ждать.

— Ну и сколько же я вешу теперь, любезный? — поинтересовалась мисс Тик.

— Две унции, — поспешно отрапортовал возница.

Ведьма улыбнулась:

— Да, и ни скрупулом больше. Как известно, скрупул — это единица веса, равная одной двадцать четвертой части унции или же двадцати гранам. Так что можно сказать, что я… нескрупулёзная!

Она подождала, пока смысл этой истинно учительской шутки дойдёт до собеседника, не дождалась, но расстраиваться не стала. Мисс Тик нравилось быть умнее всех.

Она села в дилижанс.

Пока они ехали в горы, пошёл снег. Мисс Тик знала, что среди снежинок не встретишь двух одинаковых, и не стала к ним приглядываться. А вот если бы пригляделась, то почувствовала бы себя не такой уж и умной.

Тиффани спала. В камине её спальни теплился огонь. Внизу стучал станок госпожи Вероломны, ткал дорожку сквозь ночь.

Маленькие синие человечки крадучись подобрались по полу к маленькому столику, который Тиффани использовала для письма, вскарабкались друг другу на плечи, и вот уже верхний Фигль в пирамиде оказался на высоте столешницы.

Тиффани перевернулась на другой бок и тихонько фыркнула во сне. Фигли замерли, и спустя мгновение дверь спальни неслышно закрылась за ними.

Едва различимая взглядом сине-рыжая комета, взметнув пыль, пронеслась вниз по лестнице, прошмыгнула в кладовку и через странную дыру в форме сырной головы, проделанную внизу задней двери, вылетела наружу. Её дальнейший путь можно было проследить по потревоженной палой листве до маленького костерка в глубине леса. Свет от огня играл на лицах многочисленной орды пикетов, хотя если бы он мог выбирать, то предпочёл бы поиграть в другом месте.

Комета остановилась и распалась на шестерых Фиглей, двое из которых тащили дневник.

Добычу бережно положили на землю.

— Уфф, еле копытсы унесли с этого дому, — перевёл дух Громазд Йан. — Зырили те черепушки верзунские? Этой карге путю лучше не перебегать!

— Ах, опять она замочину навесила, — заметил Явор Заядло, пустившись в обход дневника.

— Явор, а мож, всё ж таки не надо его читать? Нехорошо оно, — вмешался Билли Мордаст. — Это ж лишное!

— Она — нашая карга. Её лишное — нашее лишное, — отмахнулся Явор Заядло, запустив руку по локоть внутрь замка. — И ваще, она ж хочет, чтоб хтой-то это прочитал, а то чего б она шкрябила? Нет толку шкрябить, ежли читить некому. Только карандахи зря тратить.

— Мож, она сама его и читает, — неуверенно предположил Билли.

— Нды? И на кой оно ей? — презрительно фыркнул Явор. — Она всё там и так бум-бум, сама ж нашкрябила. Да и Джинни велела прознать, что нашая карга про баронского парю себе кумексает.

Раздался щелчок, и замок открылся. Вся фиглёвская братия приготовилась почтительно наблюдать.

Явор Заядло полистал шуршащие страницы и широко ухмыльнулся:

— Ах, она тута шкрябит: «Фигли опять объявились. Как мне их не хватало!»

— Видать, она по нам оченно соскучилась, — сказал Билли Мордаст. — Дай-ка позырить, пжалста…

«Фигли опять объявились. Только их мне не хватало!» — прочёл гоннагл.

— А-а, — протянул Билли.

Он был родом из клана Долгого озера и пришёл в клан Мелового холма вместе с Джинни. Фигли Долгого озера, в отличие от клана Холма, были на «ты» с грамотой, а Билли, как гоннаглу, пришлось особенно хорошо овладеть чтением и письмом.

Фигли же Мелового холма были больше на «ты» с выпивкой, грабежом и мордобоем, и Явор Заядло славился владением всеми тремя этими искусствами, но ему пришлось научиться читать и писать, потому что этого хотела Джинни. Билли давно заметил, что в обращении с буквами Большому Человеку клана свойственна не столько точность, сколько надежда на лучшее. Напоровшись на предложение подлиннее, Явор Заядло норовил разобрать несколько слов, а потом с наскоку домыслить остальное.

— Искушство читания ведь в том, чтобы скумексать, что слова хотят тебе сказануть, верно? — сказал Явор.

— Мож, оно и так, — вмешался Громазд Йан. — Токо есть ли среди тех словей что-нить разлюбезное про того мешковастого верзунчика из замка?

— Экий ты романтышный, — усмехнулся Явор Заядло. — Нае, нету тута такого. Они таперь свои письмы мал-мал шифрить стали. Экая-какая помеха читанию: буковы и так-то разбечься норовят, а тут их ещё перемешкали почёмздря.

— Ах, эт’ для нас всех добром не обвернётся, ежли мал-мал громазда карга мечтовывает о парях заместо того, чтоб карговству учиться, — сказал Громазд Йан.

— Ах-ха, но, мож, паря-то в мужи идти не захотит, — сказал Чуть-не-в-уме Ангус.

— Когда-нить, мож, и захотит, — возразил Билли Мордаст. Его хобби было наблюдение за людьми. — Почти все верзунские мущщины в мужи идут.

— Взаправду? — не поверил Фигль.

— Ах-ха.

— Что, по добровой воле?

— Ах-ха, многие хотят жениться, — сказал Билли.

— Чтоб прощевай тыркс, пойло жракс и морда драке?

— Эй, я ж по-прежневому тыркс, пойло жракс и морда драке! — крикнул Явор.

— Ах-ха, Явор, токо мы видели, как опосля тебе почёмздря Объясняваться приходится, — возразил Туп Вулли.

Фигли дружно закивали. Искусство Объясняться они считали чем-то вроде чёрной магии. Уж слишком сложно бывает Объяснить…

— Ну, вот мы возвертаемся с тырксов, жраксов и драксов, а Джинни на тебя эдак зыркс — и губы поджамкивает, — продолжал Вулли.

Остальные Фигли в ужасе взвыли:

— О-о-о-о, токо не поджамканье губей, токо не оно!

— А потом ишшо и руксы на груди скрещает, — не унимался Вулли, увлечённо дрожа со страху от собственных слов.

— О-о-о-о-о, ой-ёи-ёи, руксы на груди! — Фигли принялись рвать на себе волосы.

— Ия уж не грю, как она носком ноги притопсывает…

— А-аргх! Нет! Притопсы! — Некоторые стали биться головой о деревья.

— Так-то оно так, — вмешался Явор Заядло, — но вы ни бум-бум, что у нас, мужьёв, на всё это свои таинствия имеются.

Фигли озадаченно переглянулись. В наступившей тишине раздался треск — это повалилось на землю небольшое деревце.